Влад Полевой - Протокол «Шторм»

– Вниз! Вниз, говорю! – очнувшийся Ивашка влетел в комнату, размахивая фонарем и шокером. Оттолкнув Кочеткова, он врезал разрядом прямо в середину переносицы, между сросшихся бровей, квартирной хозяйке.

– Бар, гора анну…

– Да успокойся ты.

Отступив в сторону и прижавшись спиной к холодной стене, Кочетков с удивлением наблюдал за действиями соседа. Электрические разряды сыпались на Прасковью Тихоновну как из рога изобилия, неизменно адресуемые Петровым в голову, однако вместо того чтобы, как все приличные люди вследствие поражения электрическим током, упасть на землю и забиться в конвульсиях, та только пятилась и, шипя, несла околесицу.

– Чего стоишь? – взвизгнул Ивашка, уверенно оттесняя нападавшую к двери. – Сейчас я ее в коридор выгоню, а ты в туалет за шваброй. Под подбородок и к моей двери толкай… слышишь? Жить хочешь? Действуй!

Последние слова окончательно отрезвили и вставили мозги на место, и как был, трусы да тапочки, дождавшись, пока Петров произведет очередную электрическую экзекуцию, Пашка выскочил в коридор. Швабра нашлась быстро, с правой стороны от унитаза. Схватив ее, Кочетков поспешил вернуться и застал Ивашку за тем же занятием. Сопляк бил током пожилую даму, а та хрипела, пускала слюну и ни в какую не желала перейти в Ивашкину комнату.

– Ну?

– Что ну?

– Загоняй ее в комнату, говорю. У меня железная дверь, решетки на окнах. Очнется, только в путь, а пока время надо.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Пашка и, взяв швабру наперевес, в два приема отправил квартирную хозяйку в Ивашкину комнату. Петров удовлетворенно кивнул, кинулся следом и, поспешно зазвенев ключами, последовательно запер дверь сначала на верхний, ну а потом и на нижний замок. На секунду наступила тишина, а потом дверь сотряслась от мощного удара, хрупкой женщине в летах принадлежать никак не способного. Со стороны могло показаться, что в комнатушке заперся отряд спецназа и сейчас с помощью тарана пытается пробить себе путь к свободе.

Наступила тишина, нарушаемая шипением и пинками в стальную преграду, и теперь можно было перевести дух. Ивашка, утирая лоб рукавом, тяжело опустился на пол и, посмотрев на шокер, с омерзением отбросил его в сторону.

– А ты крепкий орешек! – заявил молодой хулиган. – Еще бы чуток, и все, приплыли. Не справился бы сам. Шокер, вон, разрядился, да и наша Прасковья Тихоновна что-то совсем взбеленилась.

– Иван, – Кочетков присел рядом, прямо на пол, и, вытянув ноги, оценил свой большой палец на левой ноге, – нам нужно серьезно поговорить.

– Вроде успокоилась? – Ивашка успел сгонять на кухню и, всучив Кочеткову бутылку пива, уселся рядом. – Вздрогнем? Так сказать, за то, что удача на нашей стороне, так пусть, болезная, там и остается.

– Пиво? – Пашка с сомнением взглянул на соблазнительно запотевший сосуд с пенным напитком.

– А что такого?

– Ну, вздрогнули!

Приспособив зажигалку как открывалку, Петров откупорил сначала одну бутылку, потом вторую и, отхлебнув, с наслаждением зажмурился.

– Ну, так что это было? – Пашка кивнул в сторону запертой двери?

– Это? – Ивашка скосил глаза и пожал плечами. – Вообще говорить об этом нельзя, подписку давал…

– А если подумать? – Пашка обозначил пальцы, собранные в очередной «щелбан».

– Ну, коли так, – косой взгляд переместился на кочетковскую руку, – то, пожалуй, можно. Один черт тебе никто не поверит. С чего вот только начать, ума не приложу.

– Начни с начала. Вот что это с ней такое? Она больная?

– Почему? По мне, так вполне здорова.

– Монстр?

– Это смотря с какой стороны посмотреть. Там, откуда она пришла, мы с тобой как раз оказались бы монстрами, а она – самой что ни на есть заурядной серой личностью.

– Тогда ничего не понимаю. Что значит «там, откуда она»? Прасковья Тихоновна не местная?

Ивашка с любопытством посмотрел на любознательно провинциала и вновь приложился к горлышку бутылки.

– Слушай, Павел. То, что я тебе расскажу, может показаться бредом, однако живое подтверждение моих слов сегодня ночью пробралось к тебе в комнату, чтобы полакомиться твоей спинномозговой жидкостью. Это не монстр, не урод и, уверяю тебя, с ее точки зрения, вполне нормальный человек. Прасковья Тихоновна Бурлакова – беженец.

– Если ты не перестанешь нести чушь, я тебя поколочу, – пообещал Пашка.

– Хорошо, – новый глоток пива, – тогда еще проще. Вот как ты думаешь, как бы могла сложиться жизнь на земле, если бы… ну, не знаю… – Ивашка на секунду замялся. – Гитлер не напал бы на Советский Союз, или не американцы, а китайцы первыми высадились на Луне?

– Тоже мне вопрос, – хмыкнул Кочетков. – История бы изменилась.

– Вот! – Петров многозначительно поднял палец вверх. – И ты это понимаешь. Теперь другой вопрос. Как бы, по твоему мнению, мог развиваться мир, если бы человеку для пропитания требовалась бы спинномозговая жидкость?

– Даже не знаю, – смутился младший.

– А я тебе подскажу. – Ивашка скроил хитрую физиономию и вновь присосался к бутылке. – Сначала были бы междоусобные войны, война за ресурсы. Параллельно бы развивались технологии, финансируемые крупными частными инвесторами и правительственными конторами, и под конец появился бы такой препарат, который пресловутую жидкость мог заменить.

– Сомнительно.

– Но как вариант возможно же?

– Допускаю, – охотно согласился Пашка, которого этот разговор начал уже забавлять. – Только я все не могу понять, что ты хочешь до меня донести. Блуждаешь все вокруг да около, а пока по голым фактам у нас запертая старуха, которая умом тронулась, и ничего больше. Была бы тут милиция, повязали бы нас с тобой за нападение с нанесением особо тяжких, и дядя бы мой не помог.

– Донести я до тебя хочу следующее, дурья твоя башка. Даже если Прасковья Тихоновна вдруг упадет с крыши и свернет себе шею, родственники ее не хватятся, социальные работники не начнут обрывать телефон, и попади она в морг, не будет опознана ни по одной из имеющихся баз. Все это не потому, что она на фиг никому не нужна. Просто она не отсюда. Понимаешь? Не от-сю-да, – последнее слово Ивашка произнес нарочито по слогам. – Она из параллельной вселенной.

Трель дверного звонка резанула по ушам и прозвучала так резко и неожиданно, что Пашка поначалу испугался.

– Спокойно, кавалерия подоспела, – авторитетно заявил Ивашка и, брякнув донышком бутылки об пол, поспешил отворить дверь.

Да уж, видел Кочетков здоровенных мужиков, но тот, что появился в дверях, мог бы дать фору любому богатырю. Бороду бы ему еще, взгляд прищуренный и кольчужные рукавицы – и перед тобой былинный герой. Нипочем ему ни Соловей Разбойник, ни Лихо одноглазое, ни Кощей Бессмертный. Впечатление слегка портил наряд здоровяка. Ну, какой Алеша Попович обрядится в кожаную куртку, джинсы и веселые кеды невероятного размера, усадит на нос очки со стеклами-хамелеонами и будет слоняться по городу? Его же в былинах засмеют, дураком выставят!