Влад Полевой - Протокол «Шторм»

– Ремонтные и реставрационные работы производятся нашей компанией с момента выигрыша тендера и после согласования с городской администрацией с января текущего года.

– Это как? – неуверенно переспросил Драйвер.

– А вот так, – звонкий смех на другом конце провода прозвенел трелью хрустальных колокольчиков, однако почему-то вызвал у Пашки откровенную неприязнь.

– Но там был шестьдесят второй специальный отдел при МВД!

– Не надо кричать, молодой человек!

– Извините, – Кочетков от неожиданности перешел на повышенный тон, – приношу извинения, но все же, если вас не затруднит, куда делся отдел?

– Ой, даже не знаю, – сменила гнев на милость незнакомка. – Вроде бы расформировали в связи с реформой МВД, но это информация не точная. Слышала краем уха.

– Спасибо.

На негнущихся ногах добравшись до москвича, Драйвер бухнулся на водительское сиденье и попытался переварить информацию, однако картинка, как бы тщательно он ни старался ее сложить, разваливалась, будто карточный домик. Вчера существовал отдел, вполне себе работоспособный, со штатом сотрудников, отдельным зданием и различной аппаратурой на миллионы рублей, а уже поутру выясняется, что то место, куда Пашка устроился на работу, не существует уже с полгода.

Для шутки это было слишком сложно, для случайности слишком невероятно. Оставалось искать концы, и решив наведаться к Ивашке, Кочетков поспешил к ближайшей станции метро. Машину пока было решено оставить на приколе около реставрируемого здания. Так и найти потом проще, и проблем с ДПС не будет.

Пока Пашка ехал в метро, а потом шагал по вечернему Питеру, версии в его голове складывались одна хуже другой. Вспомнились и странные патрульные полицейские рядом с Петром, и серебристый ниссан в пространственном туннеле, стремительно севший на хвост и пытавшийся добраться до Кочеткова во что бы то ни стало. Где-то что-то пошло не так, и если понять, где и что, то многое, наверное, стало бы на свои места. На свою беду, Драйвер плохо ориентировался в тонких материях, не был фанатом физики и химии, и потому постичь природу некоторых вещей попросту не мог, так же, впрочем, как и сопоставить некоторые несоответствия. Надо было решать проблему по старинке, чем он и занялся, нажав на кнопку звонка Ивашкиной квартиры. Ключ, выданный ему накануне, почему-то не подошел.

Ивашка, на удивление, ответил сразу же. Щелкнул дверной запор, и на пороге появился сонный оперативник. Из одежды на нем имелись сатиновые трусы в крупный горох, тапочки, и, о ужас, сеточка для волос.

– Пашка! – Паренек зевнул, прикрывая рот ладонью. – Что приперся-то? То от тебя с полгода вестей нет, а тут нате. Знаешь ведь, что по ночам работаю.

От этого заявления у Пашки и вовсе дыхание перехватило. Получалось, что Ивашка не видел его почти шесть месяцев. Ровно столько, сколько шел ремонт отдела. И тут все встало на свои места.

– Что мы имеем на практике? – Ивашка дошаркал до кухни и, отрыв дверцу холодильника, некоторое время созерцал полки, а потом, будто нехотя, потянулся за стоящими в дальнем углу бутылками с пивом. – На практике мы имеем человека, перегоревшего на работе, но в теории… – звякнув, запотевшая тара оказалась на столе, и не особо смотря на возражения Кочеткова, паренек всучил ему одну из бутылок, – …но в теории все возможно. Ты знаешь, Драйвер, вся это множественность миров, теория струн и прочая заумная чушь для ботанов не по мне. Тут, скорее, если правду говорить, вернее другое. Был в свое время в старом составе отдела, еще в сорок девятом году, некто полковник Петлицын, большая умница, секретчик, говорят, даже участвующий в некоторых военных проектах наряду с Сахаровым. Так вот, о всей этой параллельной дряни он вывел одну интересную теорию и даже попытался ее обосновать.

– И что же за теория? – кисло поинтересовался Кочетков, отставив холодное пиво в сторону. – И как это может быть применимо к моей ситуации?

– Не к ситуации, а к полной заднице, братка, – спешно поправил коллегу Ивашка и, с удивлением взглянув на отвергнутый гостем напиток, пожал плечами. – А теория в следующем. Вот представь себе человека, он рождается, живет, совершает поступки, и в зависимости от этого меняется окружающий мир. Взнос его копеечный, его, наверное, и не заметишь, как если бы кто-то добавил в песчаный карьер пару пакетов гравия. Однако в масштабах целой вселенной, движение титаническое. Кто-то грешит, кто-то врет, кто-то спасает жизни на операционном столе, и все это складывается в один, иногда правильный, а иногда уродливый и отталкивающий рисунок. Правильность этого рисунка есть мироздание, а калька с него есть личный отпечаток каждого индивида, внесшего лепту в картину. Иными словами, Пашка, параллельных миров ровно столько, сколько людей на земле.

– Чушь.

– Ну, как сказать. Я бы, конечно, не настаивал, но все те миры, с которыми у нас были торговые и почти дружеские отношения, в демографии нисколько не отличались. Может быть, это совпадение. Но я склонен доверять старому полковнику.

– Да уж, – Пашка тяжело вздохнул и принялся массировать пальцами вдруг разболевшиеся виски. – Но как это поможет нам?

– Ну, в первую очередь прояснит ситуацию, – усмехнулся Ивашка и, откупорив пиво, одним ловким движением отправил крышечку в мусорное ведро под умывальником. – В теории полковника значилось еще много чего, но если кратко и без занудных объяснений, то из них я вынес следующее. В первую очередь, два индивида идентичных, но межмирных могут существовать в одной вселенной, однако недолгое время. Как только этот неповоротливый гигантский механизм под названием мироздание понимает, что к чему, он начинает отторгать от себя лишнее, пытаясь вытеснить чужака. Это, кстати, не моя придумка, а четкие инструкции по действию в параллельном мире, из которых помню следующее. – Ивашка прикрыл глаза и, вдруг зажмурившись, начал извлекать из памяти когда-то накрепко заученные фразы: – Единовременное пребывание в параллельной вселенной, в силу специального задания или несчастного случая, должно не превышать трех недель с момента перехода. По истечении этого времени агент обязан покинуть реальность, вне зависимости от результата, которого добился. Так же агент обязан покинуть реальность в случае ухудшения самочувствия, головных болей, фантомных болей или спонтанных головокружений. Ты вот как себя чувствуешь?

– Бошка трещит, – честно признался Кочетков.

– И рад бы я тебе поверить, – улыбнулся Ивашка, – однако есть одна незадача. Ты думаешь, почему наш шестьдесят второй распустили? Или все еще придерживаешься официальной версии?

– Сложно придерживаться версии, которую ты не знаешь, – снова тяжело вздохнул Пашка. – Говорю же тебе, вчера было все нормально. Библиотекарь дал мне томик Александра Сергеевича и велел отвезти по указанным координатам. Ну почему ты мне не веришь! Ведь я тебе уже сто раз объяснял.