Влад Полевой - Протокол «Шторм»

– Ну… – Пашка на секунду задумался, и этого для его собеседника было достаточно.

– Не знаете и не можете знать. Все, кто попал туда, обратно уже не возвращаются. Лимб – это тонкая прослойка между двумя смежными измерениями, куда валится всякий нештатный мусор. Исхода оттуда нет. Попадя в лимб, биологическая субстанция теряет все связи с материнской реальностью, и даже если ее вытащить назад, что еще ни разу толком не вышло, то в своем мире субъект превращается в объект инородный и вынужден провести на медикаментах остаток жизни. Конечный результат не ясен до конца, ибо добровольцев, готовых на себе испытать все последствия данного поступка, пока не выявлено.

Теперь подробнее по самой операции. С собой вы получите узковолновой передатчик, настроенный на волну нашей вселенной. Связь, по мне, отвратительная, но иногда можно услышать вполне четкие инструкции. Рекомендую включать его раз в день для подтверждения своего статуса. Вопросы есть?

Пашка сразу не понял, что обращаются к нему. В голове творился сущий кавардак. Еще несколько недель назад он был простым водителем, потом на правах оперативника-стажера участвовал в поимке человека с тысячью лиц, а теперь он должен быть переброшен к черту на рога, чтобы вытащить вундеркинда. Работка не из легких.

– Нет, – Кочетков решительно тряхнул головой. – В данный момент только панический страх и дрожь в коленках.

– Это нормально, – хозяин кабинета неожиданно и очень по-доброму улыбнулся и, перегнувшись через стол, протянул Пашке широкую ладонь. – Удачи, агент Драйвер. Ни пуха.

– К черту. – Молодой оперативник ответил рукопожатием и с тем распрощался с новым знакомым. Имени его он не запомнил.

Вот он миг, которого Пашка ждал уже несколько месяцев. Наконец ему позволили попасть в святая святых, на площадку переброса, и хоть Танк своим описанием подпортил первое впечатление, но все равно Кочетков испытывал какую-то эйфорию. Описание подходило, но насколько скучно это вышло в рассказе здоровяка, настолько же необычно и интересно оказалось на деле.

Площадка переброса занимала огромное помещение величиной в футбольное поле, большая часть которого, примерно две трети, была заставлена силовыми установками. Как позже объяснили Пашке местные техники, для полноценной операции требуется, чтобы установка была включена постоянно до ее завершения, иначе что-то там раскодируется. Нюансов будущий путешественник уточнять не стал, боясь завязнуть в технических подробностях, коими с большой охотой сыпала местная инженерная братия. Все присутствующие, за исключением Кочеткова, носили белые халаты с бейджами, и только оперативнику позволено было пройти сюда в его повседневной форме.

На самой площадке Пашка снова увидел Градского, который ожесточенно спорил с таким же пожилым мужчиной в халате, правда оппонент профессора имел густую окладистую бороду и был абсолютно лыс.

– Нет, нет и нет! – ревел бородатый, показывая в оскале на удивление ровные и белые, для своего возраста, зубы. – Это решительно невозможно. Если мы будет вести трансляцию сигнала на этой частоте, как, впрочем, и на всех других, мы обесточим половину города. За это, знаете ли, по голове не погладят. Достаточно устройства автоматического возврата. Тревожный приемник готов отреагировать на сигнал в любое время.

– А я вам говорю, коллега, что нам нужен канал! – размахивал руками старик-ученый. – Это беспрецедентный случай. Операции подобного рода, о которых мне лично известно, происходят с максимальным количеством осложнений, и связь с консультантами агенту будет нужна для более качественного выполнения задания. Что же касается дефицита электроэнергии, так дайте команду запустить резервную турбину на момент эксплуатации площадки. Государство от этого не обеднеет, а от потери полноценного полевого сотрудника и гениального молодого ученого, занимающегося секретными разработками в области ядерной физики, очень даже потеряет. Гигаватт в обмен на безопасность? Я думаю, это лучший вариант.

Однако Пашке было не до спора ученых. Все его внимание захватил волшебный мир электронных устройств, о назначении которых можно было только догадываться. Колонны гудящих трансформаторов и генераторов были разделены узкими коридорами, по которым постоянно курсировали техники, то и дело останавливаясь около крохотных мониторов, вмонтированных в колонны, чтобы переписать показания. Площадка переброса, огромная бетонная конструкция, больше похожая на исполинскую шайбу, помещалась примерно посреди оставшегося пространства. Окружали ее бесчисленные провода, тянувшиеся куда-то под потолок, а примерно в трех метрах над самой площадкой к потолку на стальных тросах было подвешено стальное кольцо. От стального кола тоже виднелось ответвление проводов, но этот жгут на фоне кабельных лесов казался тоненькой ниточкой.

Мозговым центром площадки переброса была панель управления, за которой находилось порядка пяти операторов. Точное их количество Пашке определить не удалось, так как они постоянно менялись. Одни вдруг срывались с места и стремительно убегали в мир гудящих столбов, другие, наоборот, неспешно занимали освободившееся место и начинали калибровать установку, снимая данные с планшета. Венцом всего был большой монитор у самого входа, на котором плыла и пульсировала какая-то рябь, а под ней неслась череда цифр, неизвестных обозначений и каких-то замысловатых символов вроде иероглифов.

Пока Пашка с интересом вертел головой, осматривая окружающие его чудеса, Градский освободился и теперь спешил к Кочеткову, активно жестикулируя и что-то говоря на ходу. Слова ученого уверенно заглушал монотонный гул генераторов, так что со стороны казалось, что старик просто разевает рот.

– Ничего не слышу! – Пашка махнул рукой, шагнул вперед и чуть не влетел в тележку с оборудованием, которую толкал куда-то невысокий мужчина в белом халате.

– Куда прешь! – рявкнул тот. – Не видишь, желтая черта? Посторонним не заходить!

Оперативник в первый раз посмотрел под ноги и увидел, что на полу площадки действительно есть четкие цветовые разграничения. Сам бетонный постамент был обведен жирной красной чертой, в нескольких местах переходящей в пунктир. Белые полосы вели от входа прямиком к месту старта, не позволяя свернуть куда-либо. Были еще и желтые, как Кочетков понял, технические полосы, по которым двигался инженерный состав площадки.

– Лобачевский, упертый старый идиот.

Пашка обернулся на голос и увидел, как к нему вплотную подступил Градский.

– Почему?

– Энергию бережет. Планету ему жалко, а сам ездит на дизельном внедорожнике, и ничего, не смущается. Я ему про канал, он мне про резервы. Я ему про важность, он про риск. Такое впечатление, что я со стенкой разговариваю. – И тут же, сверкнув глазами, с места в карьер: – Вы готовы, юноша?