Георгий Зотов - Сыщики преисподней (сборник)

Малинин послюнил карандаш и, несмотря на онемевшие пальцы, быстро продолжил покрывать бумагу каракулями с лихими росчерками.

Габриэлька обеспокоился – граблями машет, как вехтилятыр: а куда ж, мол, тела ангелов исчезли? Но и его благородие тож не пальцем деланный, враз объяснил разными мудреными терминами: хучь ангелы и в человеческом облике, но после смерти тел как бы лишаются и становятся снова бесплотными. А ежели они бесплотны и к тому же мертвы, то поддерживать существование этой бесплотной материи в пространстве (эка загнул!) больше некому, так как нет больше жизненной силы. Вот они и исчезают.

Почесав за ухом, Малинин зачеркнул слово «исчезают» и написал его крупными заглавными буквами, после чего чуть отодвинулся, любуясь.

Вот они и ИСЧЕЗАЮТ. Мне грустно стало – получается, твоя душа бессмертна хучь в Раю, хучь в Аду, но есть злыдни – выискивают способы угробить ее навсегда. То есть энтих ангелов уже никогда не вернуть, они навсегда пропали. Изложив ситуевину, его благородие начал ковать железо, пока горячо: стал требовать от Габриэльки, чтобы тот дал ему доступ к закрытым досье убитых ангелов, треба выяснить, за каку-таку провинность им дали нахлобучку после давней поездочки на Землю. Габриэлька сие твердо пообещал: у них с Варфоломеем есть право допуска в архив, хотя обычно к досье за километр не подпущают – секретность в Раю ну прям такая, как в Расее-матушке в жандармском отделении. И интересуется, а как же тогда аудиозапись кончины Елевферия, где тот кого-тоувидал у себя на кухне? Его благородие почесал репу и говорит озадаченно: сие его тоже смущает, тем более што на пленках видеокамер видно – на виллу в этот момент ни одна собака не заходила. И еще ему любопытно: каким образом ангелам ввели вирус энтого гриба, чтоб они не заразили всех остальных? Дома их осчастливили вирусом иль на работе? Учитывая, что и нас какая-то тварь попыталась святой водой травануть, насчет головного офиса Небесной Канцелярии у господина Калашникова тоже серьезные подозрения: наверняка киллер в ее коридорах скрывается. Габриэлька так энтого вируса перепужался, что собрался срочно карантин объявлять и начал уже телефон цапать, но его благородие такие поползновения остановил: мол, травят грибом ангелов точечно и умно, иначе бы вирус уже с неделю как по всему Раю распространился, никакой опасности эпидемии здесь точно нет.

Малинин размял руки, подул на них, ощущая покалывание, и вновь приступил к выведению каракулей. Дневник, как водка, – затягивает.

Смотрю, Габриэлька никак от новости не отойдет – аж трясется, так его колбасит. И говорит: а есть идеи, кто мог это сделать? Его благородие эдак показательно вздохнул – достали, мол, этим вопросом – и терпеливо объясняет: нешто б я не поделился инфой, если б знал? Есть надежда, что секретное досье ясность внесет, кто против энтих ангелов имел зуб, а до энтого – треба запретить пребывание ангелов в Раю в человеческом обличье. Запрещать Габриэлька отказался – дескать, полномочий таких не имеет, но обещал всех собрать и объявить об опасности, а там уж личный выбор каждого – подставляться под гриб или далее в бесплотности пребывать. Касательно мене, я даже не знаю, што бы выбрал: человеком как-то сподручнее – ежели ты привидение, то энто не жизнь, а мука сплошная. Вина стакан и то не выпьешь, все до капли через тебя проливается, и в глаз никому не дашь, ежели в гневе – надо ликстричеством и телекинезом действовать, а на энто не каждый способен. В общем, попрощались мы с Габриэлькой и поехали до дому спать, благо с раннего утра дел невпроворот. Нужно исследовать через таможню, кто этот вирус в Рай мог ввозить, потом его благородие собирается в спецхранилище с пропуском от Габриэля, хочет секретные досье полистать, ну а после в библиотеку – изучить подробно про гриб H5N1. О встрече с Алевтинкой-то, я смотрю, и думать забыл – так работой увлекся. Оно и к лучшему, я считаю – бабы только мешают, а превращать детектив в мелодраму ни к чему. Как только мы пришли, я сразу бросился к канистре, предложил и его благородию, но он меня на хрен послал: мол, спать уже пора, я залягу, и ты моему примеру следуй, ибо завтра будешь вставать, как из гроба. Ну, из гроба вставать нам не впервой, посему дождался я, как его благородие захрапит, и допил то, что в канистре оставалось, а осталось-то там, православные граждане, ровно с гулькин нос. Вино меня не «забрало», спать не хотелось – дай, думаю, раз свободное время есть, сяду дневничок попишу. Я-то лично, как господин Калашников, вовсе не нервничаю, потому что знаю наверняка – мы сего киллера сто пудов повяжем, как тот ни трепыхайся. Не зря служу в помощниках: его благородие, чай, знает, кого с собой в командировку брать, он без моих советов – словно без рук. Я ж как собака, землю рыть буду, а след найду.

Поставив точку, Малинин чуток поупивался собственной крутизной и собрался было писать дальше, но от писательства его оторвал охрипший голос удобно примостившегося на диване Калашникова.

– Серега, ты чего, охренел, что ли? Бип-биииип-бибиииип, так твою! Скоро вставать, а ты еще и не ложился. Собрался на задании носом клевать?

– Никак нет! – враз подтянулся Малинин и захлопнул дневник. – Да что мне, бывалому солдату, вашбродь? Хватит и минутки на прикладе вздремнуть.

– Вот и давай, – зевнул Калашников. – А то знаю я твои приклады: будешь потом стоя спать, как лошадь, и на вопросы с третьего раза отвечать.

Электронный будильник с пятью режимами побудки прозвенел через полчаса, когда Малинин, как ему казалось, только-только закрыл глаза. Калашников безжалостно сдернул с коллеги китайское шелковое одеяло.

– Я предупреждал. Не ной теперь.

Ныть Малинин не стал – одеваясь, он попытался надеть мундир на ноги, а руки вдел в штанины форменных брюк, по-армейски аккуратно застегивая ширинку у горла. Покачав головой, Калашников побрел к кофеварке.

Платиновая блондинка плавно нажала на кнопку, изображение на жидкокристаллическом мониторе ноутбука померкло. Точно такое же изображение погасло и на экране компьютера женщины, находившейся примерно в десяти километрах от нее, – худенькой, стройной брюнетки с вьющимися волосами и голубыми глазами, на вид ей было лет тридцать.

– Там миниатюрная камера в глазу статуи с копьем, они ее не видят, – сказала блондинка в мобильный телефон, весело постукивая пальцами по крышке ноутбука. – Мы не слышим, о чем они говорят, но можем наблюдать изображение. Вы убедились, что это ваш муж, – или подключить вас снова?

– Нет, – глухо сказала в динамик Алевтина Калашникова. Она прикусила губу до крови, чтобы не разрыдаться, – спокойствие давалось ей с трудом.

– Вот и замечательно, – улыбнулась блондинка. – Я надеюсь, что вы будете соблюдать договоренности, как соблюдаем их мы. Вы ждали этой встречи девяносто лет, верно? И не думали, что она состоится. Теперь ваша мечта осуществится – если вы будете себя правильно вести. Рано утром вы отвезете ваше письмо по тому адресу, который я назвала. И положите его…