Ната Хаммер - Корпорация чесс. Международный детектив

– Нужно отломить кусок хлеба, макнуть в соль и положить в рот. Потом взять стакан с водой и отпить из него. Центральную девушку, которая с хлебом, можно ещё и расцеловать. Но это по желанию.

Пока Принц исполнял ритуал, у Сапсана зазвонил телефон. «Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна…» По мелодии он понял, что это звонил Личпом. Любоженов, не глядя, сбросил звонок. Телефон повторил мелодию. Сапсан снова выключил. Была его очередь отламывать хлеб. Отщипнув кусочек, Сапсан улыбнулся, поднял глаза и замер над солонкой, позируя для прессы. Из-за кружевной наколки нарумяненной казачки на него смотрело багровое лицо начальника охраны Николая Васильевича Луковки. Голова Луковки была обвязана бинтами, а в его глазах было полное смятение. Сапсан понял: опять что-то стряслось. Он задумчиво дожевал солёную корочку, отхлебнул из серебряной пиалы тепловатой воды, поставил её обратно на поднос и расслабил тело и мозг для принятия удара.

– Девушки, порадуйте прессу, попозируйте с Принцем, – интимно произнёс он по-русски, почти не шевеля губами.

Дважды девушек просить не пришлось. Они уже слышали про триумфальный успех Машки Кривошеевой, медсестры из районной больнички, захомутавшей младшего брата Принца и тоже хотели попытать счастья. Сапсан мельком взглянул на Джамиля. Лицо Принца приняло такое выражение, словно ему уже делали эротический массаж в четыре руки. Пока сгрудившиеся вокруг них фотографы усердно заполняли мегабайты своей электронной памяти неожиданными ракурсами и ближними планами, Любоженов приблизился к Луковке и задал ключевой вопрос:

– Кого теперь не досчитались, Николай Васильевич?

– Главного инженера, Сапсан Никанорович. Ночью из зала умыкнули. Мы все силы на Принцессе и её сородичах сосредоточили…

– На самогоне вы все силы сосредоточили, Николай Василии! Если вы сейчас на спичку дыхнёте, пожара не миновать.

– Никак нет, Сапсан Никанорович! Это я самогоном рану дезинфицировал. Споткнулся я маленько и упал.

– Не удержали равновесие, значит?

– Конь о четырёх ногах, да и то спотыкается. А у меня всего две, Сапсан Никанорович!

Телефон Сапсана начал опять жаловаться на сложную и опасную службу. Оценив окружающую обстановку, Сапсан поднёс трубку к уху. «Я в курсе, – сообщил он в ответ на торопливое жужжание Личпома. – Не успели вы с медиасливом. Возьмите теперь в банке десять лимонов под моё честное слово. Товар они уже до точки доставили? Оперативно, однако. Вертолёт высылаю. За операцию отвечаете лично вы». Он положил телефон в карман и присоединился к позирующим.

Из-за спины послышался жаркий шёпот Луковки: «А мне что делать прикажете, Сапсан Никанорович?». Сапсан полуобернулся с неизменной улыбкой Моны Лизы: «А у вас какая должность, Николай Васильевич?» Луковка опешил. «Начальник охраны», – озадаченно ответил он. «Ну, так обеспечьте наконец надлежащую охрану». – «Есть обеспечить! Разрешите идти?» – «Куда же вы собрались? Или вы полагаете, что мы с Принцем Джамилем в охране не нуждаемся?» – «Разрешите остаться?» – упавшим голосом спросил Луковка. «Да уж, лучше пока останьтесь. Отгоняйте журналистов. Будем двигаться».

Луковка дал сигнал бойцам – бойцы стали оттеснять фотографов и репортёров. Сапсан и Принц сели в «Линкольн». Девушки, подхватив подолы длиннополых платьев, запрыгнули в машины сопровождения. Процессия тронулась по направлению к Башне. Обгоняя её, по обочинам на арендованных в Чессовне самокатах пылили фотографы. Они спешили– нужно было занять хорошие места на предстоящей пресс-конференции Принца.

Принцесса видела в бинокль приближающуюся к Башне кавалькаду. Сердце её сжималось от страха. Брат Джамиль, как и отец, был скор на расправу и тяжёл на руку. Впрочем, Джамиль сам виноват– оставил её без присмотра. Она решила, что всё будет валить на Джита, только бы он был уже достаточно далеко, чтобы его не нашли. А пока она будет делать вид, что ничего про исчезновение Джита не знает. Брат Абдулла ещё не выходил из комнаты. Вот рассказом про вчерашнюю выходку брата Абдуллы она брата Джамиля и отвлечёт. Она будет первой, кто насплетничает Джамилю про медсестру.

Ей бы сейчас сосредоточиться на подготовке к игре, изучить последние партии будущих соперниц. Без Джита играть будет сложнее, даже психологически. Принцесса привыкла чувствовать спину: как все женщины в арабском мире, она всегда могла рассчитывать на поддержку какого-нибудь мужского родственника: отца, брата, дяди, мужа, сына, наконец. Но шахматы– вещь специфическая, тут нужен специалист-тренер, который сбежал. А в полдень уже начнётся партия. Она перевела взгляд на окна игрового зала. Рабочие запенивали наружный периметр свежепоставленных стеклопакетов. Озеленители раскатывали новый рулонный газон на месте повреждённого.

Она подумала о Джафаре и тут же почувствовала, что внутри неё все задрожало, ухнуло вниз и сладостно сжалось. Он, он будет её спиной на финале. Ради него она сделает всё, на что способна, и победит. Лишь бы отец был не против отдать её за инженера. Наверное, не будет. Она и так припоздала с замужеством. К тому же жених достойный, хоть и не королевских кровей. А история с Абдуллой выгодно оттеняет её выбор. Принцесса проверила электронную почту: нет ли новых сообщений от Джафара. Ничего не было. Зато от Джамиля было утреннее сообщение через Инстаграмм: «Я сегодня видел летающую тарелку!» На фотографии был виден краешек какого-то непонятного светящегося диска. Принцесса поставила лайк и внутренне расслабилась. Она расспросит его прежде всего о тарелке. Потом расскажет про Абдуллу. Потом Джамиль будет разбираться с Абдуллой и его сватовством. А потом пора будет спускаться в игровой зал. Иншалла!

Принцесса позвонила в колокольчик. В двери появилась заспанная Маха с набором расчёсок в руках.

– Маха, быстро прибери мне волосы. Брат Джамиль приехал.

Маха принялась энергично продирать копну волос на голове Принцессы. Принцесса ругалась и била Маху по рукам, но терпела. Через десять минут она была уже причёсана и одета в соответствии со вкусом Джамиля, который всегда хотел её видеть скромной простушкой. Она осмотрела себя в зеркало, скривила лицо и показала своему отражению язык. – Вот погоди, Маха, – пояснила она служанке– выйду замуж, отошлю младшей жене Джамиля всю мою одежду, которую я купила, чтобы соответствовать его вкусу. Ладно, ладно, не отошлю, мне её и так жалко. Такая молоденькая, а уже беременная, доктора сказали, что будут делать кесарево сечение, сама не родит. Хорошо, что сразу мальчик. Потом, наверное, долго родить не сможет. У старшей жены одни девочки, Джамиль уже нервничал, что нет наследника. Теперь ходит вокруг младшей, как вокруг стеклянной вазы. Рожать повезёт в Лондон. А она такая отсталая, как будто её в пустыне воспитывали. Глаза не мужа поднять боится. Если узнает, что роды будет принимать доктор-мужчина, вообще в обморок упадёт.