Ната Хаммер - Корпорация чесс. Международный детектив

Ждали подходящего момента, ждали терпеливо. Наблюдали за ежедневными передвижениями Принцессы, сопровождающими, прислугой. Горничной определили одну из своих племянниц. Троюродного брата устроили в Чессовню слесарем-водопроводчиком. Тот пытался возражать, претендовал на должность инженера-электрика и показывал свой махачкалинский диплом. Ему напомнили, что диплом у него купленный, а «Чессовня» – это сложное ультрасовременное сооружение. На должность инженера-электрика поставили двоюродного брата, предусмотрительно купив ему московский диплом, чтобы исключить всякие вопросы. Альпинистами– мойщиками окон поставили племяшей. Короче, всё было схвачено.

Наступил решающий день. Племянница-горничная, убирая номер Принцессы, заблокировала унитаз, затолкнув туда полотенце, а затем вызвала слесаря для прочистки. Слесарь, ликвидируя засор, мимоходом закоротил розетку. Вызвали электрика. Ночи слесарь с электриком ожидали в гардеробе за многочисленными балахонами хозяйки номера. Племянники сидели под тросами, чтобы подвесную люльку ненароком не увели. А братья Ахметовы ждали развязки. Под утро раздался телефонный звонок.

– Ну, чё там на районе? – вместо приветствия спросил Старший брат.

– Груз взяли, – ответил ему с другого конца двоюродный.

– Саул, братишка. Все прошло по плану?

– Усыпили, связали, упаковали, спустили, заховали.

– Красивая хоть?

– Кто?

– Чикса-бикса.

– Есть нет-нет. На любителя.

– Чё, ноги кривые?

– Нет, ноги прямые, но женских причиндалов нет.

– Что стало?

– Есть проблема. Походу, мы похитили евнуха. Не обессудь.

– Евнуха?! Чё ты меня кружишь?

– За родные слова отвечаю. Нас всех Принц наколол. Евнуха вместо Принцессы отрядил на Чемпионат.

– Вы там в шкафу чё нюхали?

– Только шмотки.

– Аман, чё ты мутишь? Травишься надо мной? Какие евнухи в наше время?

– Какие есть. Мы, джигиты, все время сидим: то за рулём, то за столом, то в засаде, то в тюрьме. Застой, простатит, рак, вжик– и в евнухи, тьфу-тьфу, упаси нас Всевышний от такой судьбы.

– Ишаки! Зачем же вы евнуха умыкнули?

– Тормозишь, да. А не умыкнули бы– разве бы вы нам поверили?

– Не поверили.

– Ну, потому вот. Чтобы сами убедились.

– Вай, что теперь делать? Хозяин нам за это всю домовую книгу порвёт.

– Суету не наводи. Евнух тоже денег стоит. Это же подлог. Принцу, чё, интересно, чтобы подмена открылась? Евнуха предложите с дисконтом, за пятьдесят процентов.

– Смотри-ка, а голова у тебя варит, хоть диплом и купленный.

– Нормально делай – нормально будет.

– Ладно, перетру с Хозяином, да. А пока– блюдите его, чтобы ни одна волосинка не то, что с головы, с груди не упала.

– Оставь, да, э. У него на груди ничего не растёт.

– А вы, похотливые шакалы, уже и грудь ощупали! Обрубки свои не распускать! А то вам самим сделаю полную эпиляцию!

– Нормально говори, да. Вещи делай лучше. Хозяина спроси.

– Ты кого учишь, хайван! Сюда слушай, да. От наркоза евнух отошёл?

– Отошёл, стал пихаться. Вая, он такой хипишнутый! Я его нежданул. Пришлось снова вязать.

– Ты, туда-сюда, от махалок воздержись пока. Прощаться нету. Как вопрос решится – як тебе наберу!

И Старший брат отключил трубу. Пот мелкими бисеринками выступил у него на лбу. Он рукавом вытер лоб, потёр сломанную в боях переносицу. Посмотрел на часы. Звонить в такую рань Хозяину – не респект. Тем более с плохими новостями. Лучше эсэмэснуть. Старший брат затыкал пальцем в экран. Буковки были слишком мелкими для его расплющенных пальцев, Ахметов часто промахивался, поминал шайтана, пыхтел и чесал в затылке, пытаясь сформулировать мысль. В результате вышло так: «Закутанную взяли, пощупали, чикса подменная, маймун без яиц, закружил нас Принц, накололись мы, не обессудь. Предложим Принцу маймуна назад за полцены, столько трудов, особо копейки тоже нету, не пропадать же добру».

Ахметов – Старший брат перечитал своё сообщение и остался доволен: коротко и ясно. Нажал: «Отправить» и отправился в чайхану– взбодриться и отвлечься от дурных мыслей.

Кто крепко спал в эту ночь, так это брат Принцессы Абдулла. Намахавшись хвостом предыдущим вечером, он едва дополз до кровати и заснул, не раздеваясь. Дома бы его раздела прислуга, но сюда из соображений конспирации прислугу не взяли. Он был в восторге от этой страны, где за женщин даже не надо было платить. Достаточно сказать, что ты – принц, приехал в поисках своей возлюбленной, и вот, кажется, нашёл её, похвалить глаза, руки, фигуру – не важно на каком языке, и девушка уже вся твоя. А глаза, руки и фигуры у местных девушек были куда выразительнее, чем плоскогрудых и узкозадых проституток Таиланда и Филиппин, куда раньше приходилось ему выезжать с целью безудержного секса. К тому же, здесь он был свободен от наложенного на него религиозной полицией– муттава– наказанием за нелегальную продажу спиртного: на родине он должен был пять раз в день в течение полугода являться в квартальную мечеть для совершения молитвы. Не будь он особой королевской крови, могли бы и публично высечь. Слава Всевышнему, отец похлопотал – простили на первый раз. Но для Абдуллы, любившего поспать, вставать каждый день до рассвета было равносильно пытке.

Когда слуга приходил будить его по утрам, он кидался в него всем, что попадало под руку, и потом со стоном собирал себя в кучку и пошатываясь брёл в ванную, за дверью которой и укрывался предусмотрительный слуга с полотенцем на согнутом локте.

На втором месяце пытки Абдулла пришёл к отцу и сказал, что больше не может выносить этот тазир, что впадает в депрессию и не хочет даже секса. Отец ничего не ответил. Он был озабочен другой проблемой. Предметом его беспокойства была дочь Лейла, точная копия его покойной матери и оттого особо любимая. По характеру Лейла была далека от женского идеала. Властная и вспыльчивая, она всегда добивалась своих целей, если не приступом, то долгой осадой. Её даже возили в Лондон на консультацию к именитому психотерапевту. Тот не нашёл ничего патологического, приписал ей игру в шахматы для развития терпения и занятия ума и выписал чек за консультацию на круглую сумму. В шахматы в семье никто не играл, а Лейле нужен был партнёр. Женщин-шахматисток, готовых похоронить себя на несколько лет на женской половине дворца Принца, не нашлось.

Ситуация казалась тупиковой. Но тут на счастье подвернулся Джит из индийской общины кастратов-хиджр. Надоело ему на родине быть вечно гонимым, клянчить деньги, угрожая сглазом. Мать с отцом от него отвернулись, обвиняя друг друга в том, что испортили единственного сына чрезмерной опекой. Джит рос в семье среди семи сестёр. Он во всём подражал своим сёстрам: вёл себя как они, гримасничал, как они, кокетничал, как они. Когда у него начал отрастать вторичный половой признак, Джит пришёл в ужас. Он наивно спросил у мамы, нельзя ли с этим что-нибудь сделать. По тому, как округлились её глаза и открылся рот, Джит понял, что спросил о недозволенном. И стал мечтать об этом и копить карманные деньги: он знал, что всё недозволенное можно купить за деньги. Боялся одного – что тело окончательно оформится в мужское раньше, чем он накопит на операцию. Когда же мечта сбылась в подпольной клинике на окраине родного города, и Джит-скопец вернулся домой в своей новой ипостаси, его выставили за дверь. Большего позора для семьи родители представить не могли. Кто теперь посватается к девушкам, у которых брат– скопец?! Дали денег, чтобы уехал подальше от родных мест. Джит отправился в Мумбай, он слышал, там нравы более вольные. Там прибился к хиджрам, бродяжничая с ними из города в город, танцуя на свадьбах и клянча еду у торговцев. Ему, мальчику из обеспеченной семьи, пришлось ох как несладко. И как только индийское правительство узаконило статус третьего пола, постановив печатать в их паспортах Е (евнух) в качестве половой принадлежности, Джит, обратившись за помощью к родителям, выправил себе паспорт и завербовался евнухом в Саудовскую Аравию, за женщинами присматривать. Семья, всё время боявшаяся, что кто-то из знакомых узнает про оскопление, и в то же время переживавшая за единственного мальчика, вздохнула облегчённо.