Аарон Коннерс - Устройство «Пандора»

— Значит, если я пообещаю тебя отпустить, ты отдашь контейнер без всяких дополнительных условий?

— Пожалуй, что так.

Добрую минуту Кросс молчал. Что же касается меня, то я не думал, что запросил слишком много. Наконец он кивнул.

— Хорошо. Получишь свободу в обмен на контейнер. Итак, где?..

Мне не хотелось испытывать судьбу, но и в дураках оставаться я не собирался.

— Наверное, будет лучше, если я сам его принесу.

— Почему я должен тебе верить?

— А почему я должен верить вам?

— Слушай, ты, ублюдок! Я тебя прямо здесь могу шлепнуть, на месте! — Это прозвучало довольно мягко, но меня все равно затрясло.

— Ага, и останетесь без контейнера. И никогда его не найдете, гарантирую.

Кросс вновь уселся и обмозговал ситуацию. Видимо, он решил, что шкатулка важнее всего. Мне оставалось только гадать, что в ней прячется. Конечно, никакая не дурь. Это ежу ясно.

— Когда и каким образом ты его доставишь?

Я хотел немного поволынить. Конечно, я бы мог управиться меньше чем за час, но не видел проку в спешке.

— Для этого нужно время. Дайте тридцать шесть часов.

— Ну, это чересчур.

Слушайте, вам нужен контейнер или вам не нужен контейнер? Я же согласился отдать бесплатно. Что, даже полутора суток жалко?

Кросса не очень-то вдохновила моя идея, но я видел, что он уже решил уступить.

— Ладно, Мерфи. Через тридцать шесть часов ящик должен лежать на столе в твоем офисе. И если ты окажешься рядом с ним, я тебя прикончу. Как только контейнер будет у нас, постараюсь вычеркнуть из памяти тебя и этот разговор.

Вероятно, он не кривил душой. Предложение меня устраивало, да я ничего другого и не ждал. Кросс встал, подошел ко мне, наклонился. Его нос задержался самое большее в двух дюймах от моего. Его стальной взор буравил мои зрачки.

— Мерфи, слушай внимательно. Повторять не буду. Когда получу шкатулку, мне больше не захочется видеть твою физиономию. И если все-таки увижу, загоню тебе свинчатку в глаз. До поры за тобой будут приглядывать мои ребята, пока не убедятся, что ты держишь слово и не суешься в наши дела. И вот тебе дружеский совет: когда еще раз услышишь слово «АНБ», лучше сразу повернись и дай деру. Усек?

Я кивнул. Какая-то клеточка мозга подсказывала, что я заключаю пожизненный контракт. Кросс махнул рукой стоящим за моей спиной федам.

— Уберите этого козла из моего кабинета.

Не могу упрекнуть в невежливости головорезов из АНБ — они меня подбросили до «Ритца». Жаль только, что подбросили в буквальном смысле — когда я покидал их спи дер, он летел со скоростью пятьдесят километров в час. Припадая на ушибленную ногу, я вошел в вестибюль и поднялся к себе в офис.

Отворил дверь, зажег лампы. Вот уж правда, в гостях хорошо, а дома лучше. Но, Боже, что за беспорядок! Эти аэнбешники — настоящие вандалы. Офис смахивал на увеличенный до невероятных размеров карточный стол после всенощной игры в «пятьдесят два». Я повесил пальто и шляпу. Сначала — отдых, потом — уборка.

Побездельничав минут десять, я обнаружил в себе достаточно сил, чтобы установить приятный факт: агенты АНБ не реквизировали упаковку от посылки Мэллоя. Вероятно, не обратили на нее внимания, ведь отправитель не написал на ней свою фамилию. Что ж, мне повезло, иначе агент Кросс не клюнул бы на мою удочку.

Господи, до чего же я все-таки измотан. Когда я выключил свет, глазам стало легче. Я завел старенький фонограф, и внезапно посреди офиса заиграл на пианино Нат Кинг. Упав в рабочее кресло, я включил настольную лампу, вытряхнул из пачки сигарету, набулькал в высокий стакан бурбона и лишь после этого взял в руки оберточную бумагу. И тут раздался стук в дверь.

Вот так всегда. Только настроишься отдохнуть, обязательно кого-то принесут черти. Сначала я хотел вообразить, что в этом мире никого, кроме нас с Кингом, не осталось. Затем протер глаза кулаками. Вероятно, кто-то пришел по важному делу. Я заковылял к двери, щелкнул замком и потянул за ручку.

Миссис Мэдсен. Сногсшибательная красотка из управления полиции.

— А, это вы. Здрасьте.

Добрый вечер. — Она кивнула и, не дождавшись приглашения, спросила: — Можно войти?

Я был маленько ошарашен, а потому отреагировал слегка запоздало. Шагнул в сторону и жестом предложил ей войти.

Оставляя за собой легкий и томный аромат духов, девица направилась к письменному столу. Я, пожирая ее глазами, затворил дверь.

Само совершенство! Рост — выше среднего, золотисто-каштановые волосы как раз до плеч, изящная талия, великолепно очерченные бедра, идеально оформленные лодыжки. Она прошла по разбросанным бумагам и опустилась в недавно расчехленное мною кресло для гостей.

— А у вас уютно. Сами обставляли?

— Извините за беспорядок. Владелец отеля только что затеял косметический ремонт. Мечтает выхлопотать еще одну звездочку.

Я сел в кресло, вынул из пепельницы непотухшую сигарету и указал на дым.

— Надеюсь, вы не против?

— Ничуть.

— Может, сами закурите?

— Нет, спасибо.

Я затянулся и посмотрел ей в лицо. Кожа без малейшего изъяна. Мягкие чувственные губы. Большие глаза — карие, но с необычным золотистым оттенком. Эти глаза говорили многое. Передо мной сидела волевая, решительная, целеустремленная женщина. Я почему-то решил взять агрессивный тон.

— Полагаю, вы хотите просить прощения, что сбежали от меня в управлении полиции?

Ее губы растянулись в улыбке, обнажив идеальные, ослепительно белые зубы. Она чуть склонила голову набок. Выглядело это поистине волнующе.

— Просить прощения? Да с какой стати? Разве не все женщины так поступают при первой встрече с вами?

— Н-да, пожалуй. Если кто-нибудь и проявляет ко мне интерес, я не успеваю этим воспользоваться — настолько бываю потрясен.

Миссис Мэдсен скептически на меня покосилась.

— Неужели?

— Чистая правда. Не угодно ли бурбона?

— Пожалуй, не откажусь.

Разыскать чистый стакан оказалось труднее, чем я ожидал. Я даже со страхом подумал: а найдется ли грязный? Когда я вернулся, миссис Мэдсен уже сняла пальто и перекинула через спинку свободного кресла. Серое платье без рукавов открывало моему взору изящные, тонированные под загар руки. Я вернулся к письменному столу, налил бурбона в маленький стаканчик и протянул ей.

— Ваше здоровье. — Она выпила половину и даже не моргнула.

Я проникся уважением.

— Так ответьте же, миссис Мэдсен, что вас привело в мою лавчонку древностей?

Молодая женщина скромно потупилась, совершенно меня этим очаровав, и тут же на ее лице появилось еще более прелестное выражение смиренного ожидания. От миссис Мэдсен шли противоречивые посылы, как будто ее сущность была напористой и страстной, а личность старалась действовать с холодной отрешенностью.