Илья Некрасов - Град на холме

Металлический прут впервые неосторожно скрипнул по дну камина.

– Разве не ясно? – он посмотрел мне в глаза, и в его взгляде блеснули странные серебряные огоньки. – Ему не нужны люди. Он убирает последних «человеческих» служащих из системы власти.

Пьер поднялся.

Поднялся и я.

– Полагаю, мы объяснились? – спросил он и вновь улыбнулся.

Я подумал секунду. Вспомнил убитого полицией араба, кадры расстрела демонстрации…

Не дождавшись моего ответа, он продолжил:

– Можно предположить, что ты не раз сталкивался с бесчеловечностью системы… Был вынужден участвовать в незаконных делах. Упекал за решётку невиновных. Случалось такое?

Мне вспомнилась история с Жанной и незнакомкой, которую я подставил. И много чего ещё…

– Мы можем всё исправить, – он тронул меня за плечо. – Ну… не всё, но многое. Не нужно сомневаться в наших возможностях… Не важно, как ты поступал раньше. Мы поможем освободиться от этого.

– Да… Я понимаю вас. Пьер.

Я согласился, главным образом, потому что припомнил слова француза о стратегии Олимпа. О том, как машина действует – с тем, чтобы его возможности со временем расширялись… Ведь в случае неудачного «собеседования» мои возможности сравнялись бы с потенциалом неопознанного трупа.

В то же время я не мог отделаться от кое-чего… В его словах имелся смысл. Правда.

Мир за окном резко отличался от нагромождения псевдобетонных клеток, в которые были заперты жители города. Как ни странно, здесь, на извилистых уютных улочках, было больше воздуха и достаточно места для человека. Старые городки создавались для него. В те времена никто не думал, что машины могут занять его место и перестроить мир под себя. Здесь над головой висело настоящее небо, а не глухая, почти могильная, крышка. По мостовым ездили настоящие кареты, как в старом кино о мире, который куда человечнее современного. Я впервые увидел подобный мир не на экране телевизора, а вокруг себя. Я очутился внутри него… Сравнивать квартал с тем, что было в Облачном городе, вообще не имело смысла.

Это просто не наш мир. Он чужой… Кажется, мне в первый раз удалось коротко и ясно сформулировать своё отношение к нему.

ДеКлер повёл к двери в следующий зал:

– Я попросил бы с пониманием отнестись к обрядовой стороне наших собраний… Это традиции, которые скрепляют общество. Их нужно уважать. Традиции проходят сквозь сотни лет, и связывают нас с теми, кто делал историю.

Он остановил меня у двери, взял сумку с конференции и оружие. Помог снять плащ. Завязал мои глаза чёрной лентой. По короткому скрипу я определил, что передо мной открылись двери. Лёгкий толчок в спину направил дальше.

Я шагнул в темноту, и меня догнали последние слова Пьера: «Тебя будут спрашивать».

Я следовал по пути, который должен был пройти Эрасмуссен. Музейщик не выдержал. А у меня не оставалось выбора.

Пройдя с десяток шагов по паркету, я ступил на мягкий ковёр. Сделал ещё несколько шагов по нему в полной темноте и молчании…

В один момент со всех сторон послышался странный звук. Я остановился, и звук исчез. Через секунду стало ясно, чем это было. Звон металла о металл. Лезвия… многочисленных мечей или шпаг касались друг друга. «Они» вокруг меня.

Около минуты ничего не происходило.

«У этих ребят куча свободного времени», – думал я, стоя на месте и совершенно не двигаясь.

Из-за спины донёсся скрип двери – её закрыли.

– Сними повязку, – послышался голос немолодого мужчины. Прямо передо мной.

Я быстро снял её, практически сорвал, но в первый момент не понял, что изменилось. Вокруг было почти так же темно.

Оглянулся. Никого. Темнота зала скрывала периферию. Только впереди горела одинокая свеча. Её свет выхватывал из сумрака книгу, которая покоилась на подставке-кафедре. Я направился к ней.

Закрытая книга. На ветхой чёрной обложке белело название: «Библия». Из книги торчала закладка, тонкая полоска бумаги. Я открыл на ней книгу – на первой же странице – и прочёл про себя текст…

«Тот, кем он будет, ответил: не умрёте, ибо Яхве знал, что, когда съедите плод с дерева жизни, ваши глаза откроются, и вы будете, словно боги, которые видят добро и зло. И сказал Яхве: Вот, Адам стал как один из нас, кто знает добро и зло. Изгнал его Яхве из Рая – возделывать прах, откуда Адам взят. И поселил его напротив Рая, а у восточных врат сада…»

Логика подсказала, что последняя фраза обрывается на полуслове. Чем она должна оканчиваться?

Я пролистал Библию и ничего не увидел. Листы были абсолютно белыми. Пустыми. Тут я заметил, что на подставке лежит перо с застывшими на заточенном конце чернилами… Намёк на то, что я должен дописать фразу?

Нет. Вряд ли я должен писать что-то сейчас. Просто намёк.

Впереди в сплошной массе сумрака слабо светились контуры двери. Видимо, свет из следующего помещения проникал в зазор между стенами и дверью.

Я двинулся туда, но почти сразу споткнулся о темнеющий на полу ящик. Пригляделся.

Труп?

Манекен?

На моём пути оказался гроб с лежащим внутри «мертвецом». Не знаю, с настоящим или нет.

Разглядывать его не хотелось. Хватит того, что я прочитал надпись на стенке гроба: «Так проходит мирская слава»… Обрядовая сторона, как сказал ДеКлер. Французы люди с причудами. Идём дальше.

Осторожно, нащупывая ногами путь, я добрался до двери, однако та не поддалась сразу. Она была заперта… Я водил руками по двери в поисках замка или ручки.

Наконец, ручка нашлась. На ней была повязана тряпка. Следовало вновь завязать глаза, поскольку предыдущая потерялась по пути.

Я завязал узел на затылке и нажал на ручку. Прошёл вперёд, пока не расслышал вокруг себя звон шпаг друг о друга. Затем спереди донёсся голос немолодого мужчины. Мне уже было понятно – здесь принято заходить «издалека», с аллегорий. Не стреляют, и на том спасибо.

– Ты прочёл отрывок в недописанной Библии?

– Да.

– Подумай, чем он должен заканчиваться. Услышишь звук закрывающейся двери – развяжи глаза и сделай два шага вперёд. Когда будешь готов, следуй дальше.

Я уловил тихие звуки шагов, чего не было в прошлый раз – видимо, часть шагов пришлась на паркет. Люди, окружавшие меня, выходили из помещения. Шаги стихли. Скрипнула дверь, и щёлкнул замок. Повязка с глаз была снята. Определив направление по тонким полоскам света, я пошёл к следующей двери. По пути размышляя над вопросом… Пытаясь освежить память. Как-никак читал же недавно настоящую современную Библию!

Что там, после изгнания Адама?

«Про ангела и пылающий меч», – неожиданно мелькнуло в голове. Получается, у входа в сад поставили охрану, чтобы человек больше не проник туда… Но тогда почему Бог не прогнал человека подальше, а поселил недалеко от Рая? Судя по всему, прямо у восточных врат? Кстати, есть ли восточные врата в современном каноне? Не помню. Странно, что я вообще что-то помню… Да и Бог здесь другой, не Саваоф.