Лена Обухова - Проклятие пражской синагоги

— Значит, дело ясное, — Ваня допил свое пиво и налил новую порцию, — нужно отыскать этого чувака и заново изолировать.

Саша скептически посмотрела на него.

— Есть одна маленькая проблемка: он сильнее нас всех вместе взятых, как ты собрался его изолировать?

— Как-то же его изолировали до нас? Вон, — Ваня кивнул в сторону Карела, — у нашей рок-звезды куча поклонников среди полиции, даст пару автографов, и те подключатся.

— Я согласен с Иваном как минимум в том, что нам нужно заняться поисками Голема и постараться его обезвредить. Только я бы не рассчитывал на помощь полиции, — заметил Войтех. — Нам придется заняться этим именно потому, что полиция ни за что не поверит в аномальное происхождение этого существа, Голем он или нет. Это значит, что они будут пытаться действовать с ним как с человеком. А это приведет к новым жертвам. Нам надо только подумать, что и как с ним делать.

В этот момент раздался звонок домофона: приехала долгожданная пицца.

— Предлагаю подумать об этом после ужина, — сказал Карел, слезая с табурета.

29 апреля 2013 года, 22.10

V Mezihoří, Libeň, Praha 8

Прага, Чешская Республика

После ужина в гостиной Карела разгорелась нешуточная дискуссия по поводу того, как найти и обезвредить Голема. Почему-то никто уже не сомневался в том, что это именно он. В какой-то момент Саша устала от построения планов, сравнимых разве что с планами Наполеона, и вышла на балкон покурить, надеясь побыть немного в одиночестве и помолчать.

Балкон выходил на тихий внутренний двор, с трех сторон окруженный корпусами дома, а с четвертой — высоким, заросшим деревьями и кустарниками, холмом. Сам балкон был огромным и имел выходы и в гостиную, и в спальню. В одном его углу, возле спальни, находился широкий стол со стульями, за которым летом наверняка было здорово ужинать, наслаждаясь тишиной и вечерней прохладой. Стоящие на столе свечи в небольших стеклянных подсвечниках давали понять, что именно так Карел и поступал. Саша не стала садиться за стол, предпочтя облокотиться о перила, разглядывая мелькающих в ночной темноте светлячков. Было отчего-то странно видеть их среди города.

Хозяин квартиры вышел следом за ней почти сразу, она не успела даже достать из пачки сигарету. Он тоже решил покурить, а заодно вынес ей свитер, потому что к вечеру на улице заметно похолодало. Саша не находила его общество неприятным, и если смотреть правде в глаза, то Карел мог бы ей даже нравиться, знай она о нем немного меньше. Было в нем что-то такое, что всегда привлекало ее в людях, то, что принято называть харизмой. И все же если уж ей не суждено было этим вечером покурить в одиночестве, она предпочла бы общество его младшего брата.

— Это, наверное, самый сумасшедший вечер в моей жизни, — пробормотал Карел, поджигая свою сигарету и подставляя огненный язычок Саше. — И кто бы мог подумать, что его причиной станет Войта. Неужели у вас каждый раз так весело? — он кивнул головой в сторону гостиной.

Саша оглянулась на полоску света, падающую на пол балкона из приоткрытой двери гостиной. Самой двери с этого места не было видно, до них долетали только обрывки фраз оставшихся внутри друзей, которые после ухода Карела перешли на русский язык.

— Призраки, зомби, колдуны, некроманты… Да, с появлением Войты моя жизнь стала намного веселее, — усмехнулась Саша. — Думаю, все остальные со мной согласятся.

— И тебе, наверное, это очень нравится? — Карел с любопытством покосился на нее.

— Если бы мне это не нравилось, уж, наверное, я бы этого не делала? — Саша тоже повернулась к нему.

— Не сомневаюсь, — Карел усмехнулся. — Ты определенно из тех женщин, которые делают только то, что им нравится. Муж не против?

— Мой муж никогда не против, когда я делаю то, что мне нравится. К чему эти расспросы, Карел?

— Просто пытаюсь поддержать беседу, — он пожал плечами. — И узнать тебя поближе. Мне интересно, кто нынче окружает моего брата, а насколько я понимаю, вы трое — ну, четверо, если считать этого забавного очкарика, — его ближайшие друзья в настоящий момент.

— Тебе в самом деле это интересно? — Теперь Саша посмотрела на него с неподдельной язвительностью на лице.

— Я не видел его три года, за которые он успел сильно измениться. Мы никогда не были особо близки, но, скажем так, мне любопытно.

— Любопытно? — переспросила она, чувствуя, как внутри нее поднимается волна негодования. Ей вдруг показалось, что Карел говорил о Войтехе так, как, наверное, ученые в лаборатории говорят о подопытных мышах. На ее взгляд, ему следовало испытывать сейчас вовсе не любопытство. — А последние три года тебе не было любопытно, как он и что с ним?

— Честно? Я только неделю назад понял, что прошло уже три года. Повседневность, знаешь ли, засасывает. Но даже если бы и так, я бы все равно не узнал: если ты не в курсе, Войта не разговаривал ни с кем из нас последние три года.

— О, я в курсе. И я даже в курсе почему. Хотя я удивлена, что он вообще с тобой разговаривает.

— Это еще почему? — Карел заметно удивился.

— Ты в самом деле не понимаешь? Или для тебя переспать с невестой брата было чем-то настолько обыденным, что даже не отложилось в памяти?

Карел театрально закатил глаза, презрительно фыркнув.

— А я смотрю, Войта действительно никак не может мне этого забыть, раз до сих пор об этом случае друзьям рассказывает.

— Ты считаешь, это так просто забыть? Мне показалось, что он действительно был влюблен в нее.

— Он-то был, — пробормотал Карел, поднося к губам сигарету и глядя на фонари, горевшие внизу во дворе. — Как мальчишка. Наверное, потому что он и был тогда еще мальчишкой. Он ее боготворил, но она того не стоила. Поверь мне, я всегда гораздо лучше него разбирался в женщинах. Просто в силу несравнимо большего опыта. Хотя там и без всякого опыта становилось понятно, что девочка использует его. Их роман начался рано, еще в гимназии. Допускаю, что он был у нее первым, но уж точно не последним и никогда — единственным. Прага — маленький город. Это Войтех после гимназии учился в Брно, а она осталась тут. Мы с ней немного пересекались в ночных клубах: я там выступал, она — тусовалась. Я бы, конечно, ее даже не заметил, если бы не знал, кто она. Но я ее знал. И замечал, как она себя ведет и с кем проводит время.

— И поэтому ты затащил ее в постель и сделал так, чтобы Войта это увидел? Очень благородно, — фыркнула Саша. — Словами сказать нельзя было?

— Да говорил я ему, он меня не слушал. Считал, что я просто предубежден против женщин. Мне пришлось прибегнуть к шоковой терапии. — Карел недовольно поморщился: это все прозвучало так, как будто бы он оправдывался. Раньше он подобного за собой не замечал. — И должен сказать, это оказалось проще, чем я думал. Даже среди моих фанаток находились те, кто строил из себя недотрогу пару минут, чтобы соблюсти приличия. А она, кажется, так обалдела от счастья, когда на нее обратила внимание рок-звезда, что про это забыла напрочь. Полагаю, собиралась чем-то таким меня в постели поразить. Думала, наверное, что я сам на ней женюсь. В крайнем случае, возьму на содержание. По-моему, это была ее единственная цель: найти мужа, чтобы он ее содержал. Только дураков жениться на ней, кроме Войты, не нашлось. И знаешь, что самое обидное?