Ольга Романовская - Маска безумия (СИ)

Решив, что отступать некуда, итак натворила бед, обидев человека, Эллина плотно прикрыла за собой дверь и села на стул. Как она и предполагала, её присутствие не обрадовало соэра.

Брагоньер поспешил спрятать раздражение, вызванное поведением секретаря, надев привычную маску холодного безразличия. Соэр вежливо осведомился, чего угодно посетительнице.

- Я вас надолго не задержу.

Эллина не знала, как начать. Когда Брагоньер сел на место, обратив на неё пристальный взгляд, вся решимость пропала. Гоэта заёрзала, зачем-то поправила прядь волос за ухом и низко опустила глаза.

- Госпожа Тэр, я не буду вытаскивать из вас слова клещами. Если это касается дела Матео Хаатера, то материалы по финансовой компенсации морального и физического вреда у господина Шорша. Копии вам выдаст под роспись секретарь. По суду вам положено пятьсот лозенов. Не обещаю, что сразу получите все деньги, но у господина Хаатера был счёт в банке... Словом, обратитесь к господину Шоршу, он вам всё разъяснит. Тридцать седьмой кабинет, третий этаж.

- Я...я не из-за денег пришла, не нужны мне деньги. Я из-за вас.

Соэр сделал вид, будто не понимает.

Эллина облизала пересохшие от волнения губы и попросила воды. Брагоньер налил ей стакан.

- Тогда... ну, тогда я не говорила, что вы меня... Словом, я должна извиниться.

- Госпожа Тэр, мы, кажется, прояснили этот вопрос. Если у того недоразумения будут последствия, то ни правовых, ни денежных проблем не возникнет. Единственное, предупреждаю сразу: забеременеете, придётся рожать.

- Ваше благородство ни к чему: последствий не будет, - слабо улыбнулась гоэта.

- Вот и прекрасно.

Разговор явно не клеился.

Эллина не знала, с какой стороны подойти, как попросить прощения у обиженного мужчины. Все эти дни её мучила совесть, и сегодня гоэта не выдержала, решилась придти и объясниться.

- Я сделала вам больно, да? - вкрадчиво поинтересовалась она. Чтобы успокоиться, Эллина встала и упёрлась ладонями о край стола. - Но я не хотела, право слово! Понимаю, вы сердитесь...

- Вам кажется, госпожа Тэр, всё в порядке. Прошу извинить, но я занят, а ваши излияния утомляют. Мне вполне хватает сплетен за спиной, чтобы порождать новые. Вы ничем мне не обязаны, живите спокойно.

- Не могу спокойно! - не выдержав, всхлипнула Эллина. - Не говорила я, будто мне не понравилось! Если хотите знать, совсем наоборот. И я хотела тогда извиниться, но вы слушать не стали!

- То есть я, по-вашему, в чём-то виноват? - Брагоньер смерил её недовольным взглядом и раздражённо, постепенно повышая голос, продолжил: - Госпожа Тэр, ваши умственные способности, комплексы, предрассудки и поразительная нелюбовь к себе - чисто ваша заслуга. И не стоило ругать господина Датеи за то, что он так с вами поступил. Поступил так, как заслуживали. Я не люблю затрагивать вопросы чужой личной жизни, но её полнейшая неустроенность - только ваша вина.

Гоэта задумалась, с грустью подметила, он прав, и попросила прощения. Потом заторопилась уйти, но Брагоньер удержал и молча плеснул ей коньяку. Эллина выпила, а потом начала оправдываться, объясняя, почему так поступила той ночью, заверяя, что очень хорошо к нему относится.

- Знаю, вы меня любите - и не верю, - в заключении сказала она. Коньяк заметно развязал язык, позволив быть откровенной. - Вернее, что меня вообще любить можно. Потому что я некрасивая бедная дура, из которой даже любовница никудышная. Вы меня бросите.

Соэр шумно вздохнул, налил коньяка и себе. Выпив половину, решительно заявил:

- Чтобы я этой чуши больше не слышал!

Гоэта кивнула, не став спорить.

В кабинете воцарилось молчание. Прервал его Брагоньер. Голос соэра вновь обрёл строгий официальный тон.

- Госпожа Тэр, я задам один единственный вопрос и рассчитываю получить короткий ответ. От него будет зависеть, как мы станем общаться в дальнейшем.

Эллина кивнула.

- Вы станете моей любовницей?

Гоэта задумалась и ответила утвердительно. Почему бы ни попробовать, она ничего не теряет. Представила себе удивление Анабель и улыбнулась. А что, подруга всегда хотела свести её с дворянином.

Соэр взял руку Эллины, наклонился, поднёс к губам и поцеловал.

- Считайте, прощение вы заслужили, но впредь будьте умнее. Я найду для вас занятие интереснее самобичевания, и вы о нём быстро забудете. А теперь, раз уж всё равно здесь, заберите бумаги у госпожи Ллойды. Я подожду в холле.

- Но как же ваши подчинённые... - недоумённо пробормотала гоэта.

- Мои подчинённые давно в курсе и теперь делают ставки. Но ничего аморального их взору всё равно не предстанет. Итак, жду в холле. После выбирайте: могу отвезти пообедать, либо займёмся вашим внешним видом. Учтите, Эллина, мне не нравится ваш гардероб, и я планирую его сменить. Возражения не принимаются, попытки оплатить покупки тоже.

Эллина усмехнулась, подумав, что, если не понравятся, вещи потом легко вернуть в магазин. А то знает она мужской вкус: декольте побольше, лиф потеснее.

Глава 13. Подведение итогов.

Накрапывал дождь.

Эллина вышла на крыльцо и открыла зонт. Сегодня она твёрдо решила закончить последнее оставшееся важное дело. Оставшееся на данный момент - гоэта убедилась, судьба любит подбрасывать неприятные сюрпризы. Связано оно было с убийцей-моралистом.

Хаатера казнили неделю назад. Эллина не присутствовала на экзекуции, но Брагоньер коротко рассказал, как всё прошло. Он не отказал себе в удовольствии взглянуть на то, как обидчик любовницы взойдёт на эшафот.

Приговорённого привезли на телеге, будто простолюдина. В кандалах и арестантской робе. Выглядел он плохо, едва держался на ногах, но, тем не менее, попытался произнести пламенную речь о грехе. Его прервали на полуслове, толчками заставив начать скорбный путь в восемь ступеней.

Народ освистал проповедника. Кто-то назвал его позором дворянского сословия, но Хаатер их не слушал. Он слепо, упорно повторял, что общество загнило в похоти, тщеславии и иных пороках. С каждой минутой голос его креп - откуда только силы брались!

С блестящими глазами, отчаянно жестикулируя, Хаатер требовал от всех покаяния и доказывал, что убивал именем Сораты.

Проповедь оборвал только удар палача...

По традиции тело преступника предали земле без огласки на специальном кладбище, не удостоив даже надгробной плиты - только таблички.

Эллина о подробностях казни не спрашивала. Она не желала знать ничего о неприглядной стороне правосудия. Впрочем, гоэте это не грозило: Брагоньер сразу дал понять, что не намерен посвящать её в свою работу. Но в этот раз сделал исключение, по личным причинам.

Зонт был старым, а вот синее приталенное платье - новым. Эллина не стала возвращать его, вопреки первоначальным намереньям. Нет, сначала она протестовала, отказывалась принимать подарок, но Брагоньер настоял на своём. Просто отстранил копавшуюся в кошельке любовницу и кинул на прилавок россыпь монет.