Игорь Афонский - Дети забытых богов

Утром обоз собрался и, не спеша, двинулся дальше. Авангард заметил свежие следы, и тогда старейшина приказал разведчикам быть особенно внимательными.

– Дальше начнутся горы. Это самая трудная часть пути!

Но ничего пока не происходило, обоз двигался. Разведчики возвращались, утвердительно кивая головами. Все порядком устали, особенно те, кому пришлось идти пешком. Солнце нещадно палило, хотелось остановиться на привале, спрятаться в тени. Но обоз продолжал двигаться. Старейшина понимал, что растягиваться в дороге очень опасно, кто – то мог отстать. Нужно было найти место для отдыха, отыскать родники или колодцы. Карта показывала, что все это будет дальше, но туда еще следовало попасть.

Через некоторое время они уперлись в новый проход. Вернулись разведчики, они ничего не обнаружили, но впереди была опасная узость, где их могли ждать враги.

Жрец Талана вышел вперед, он присел и стал медленно разжигать огонь. Когда тот разгорелся, Талана стал молиться. Никто ничего не понял, клубы дыма потянулись в ту сторону, куда должен был пойти обоз. Это был плотный черный дым, в клубах которого людям казалось, что кто – то там есть. Что именно сжег жрец, никто из соплеменников не видел. Но сын знал, это какие – то черные камни. Их жрец доставал из мешка, молился и подкидывал в костер. Прошло три часа. Люди устали, сели прямо на дороге, их просили не шуметь.

Вдруг, где – то впереди в том месте, где они должны пройти, послышался страшный шум. Что – то обвалилось с грохотом со скал, послышались крики и ругань. Потом все стихло. Талана бессильно замер на месте, костер угас. Он только кивнул, старейшина послал разведчиков. Три человека вернулись, они несли чужое оружие и вели лошадей. Положили все перед стариком, тот выслушал и приказал двигаться дальше.

Так и случилось. В этом месте их ждала засада. Люди Сань Го приготовились, чтобы напасть сверху. Сначала они хотели устроить обвал, чтобы похоронить часть обоз под оползнем.

« Разделим их пополам. Всех, кто останется в живых, их будет достаточно забрать обратно!»

Ждали долго, потом по цепочке передали, что обоз входит в ущелье. Через некоторое время парфийцы увидели внизу смутное колебание, услышали звук движущихся телег, мычание быков, крики погонщиков. Темная струйка воздуха медленно поднималась откуда – то снизу, с самой дороги.

Сань Го подал знак. Нападение началось. Все шло по плану, верхние камни привели в движение обвал, который поднял в воздух кучи мусора. Ещё не стих шум, не осела пыль, а воины спешили вниз, чтобы добить охрану и захватить свою добычу. Но как только они спустились, их сразу охватил ужас. Каждый ощутил одинаковые признаки недомогания. Что – то тяжелое сдавило грудь, мешало дышать, солнце меркло, ноги подкашивались.

Сань Го не успел спуститься, он был недостаточно ловок, поэтому шел медленно, стараясь казаться степенным. Когда он услышал первые крики, то ничего не понял. Внизу стоял темный дым, ни обоза, ни рабов он так и не увидел. Его воины лежали на подступах. Позы, в которых они остались, указывали на предсмертные мучения и боль.

Сань Го вдруг сам почувствовал боль в груди, головокружение, он повернул обратно и бросился карабкаться вверх по склону. Помогая руками, он поднимался вверх, чувствуя дыхание самой смерти у себя за спиной. Не разбирая дороги, он добежал до привязанных на открытой площадке к кустам лошадей. Те обезумели, носились, многие хрипели и падали. Сань Го сорвал натянутую узду и потянул своего коня за собой. У него не было сил взобраться, но он схватился обеими руками за седло, вставил правую ногу в стремя, собрался и выпрямился, как пружина, конь уже рванул в сторону. Он спасен.

«Слава богам! Они спасли меня!»

После осмотра места трагедии решили сделать привал. Старейшина долго, молча, смотрел на жреца. Тот в ответ только пожал плечами, мол, производственная необходимость.

– Соберите лошадей, накройте их попонами, пусть отдохнут.

Трупы врагов были собраны в одну общую могилу. Завалы расчистили только на второй день, но люди ждать не стали, двинулись дальше. Впереди было долгожданное море.

– Вот и оружие не пригодилось!» – пробормотал старик, он имел в виду длинные тяжелые цепы, которые они изготовили заранее, на случай обороны.

Николаевы. Это уже пожилая супружеская чета, пенсионеры. Теперь старик Николаев – почетный работник правоохранительных органов, а ушёл он в отставку в самый разгар перестройки. Следовательскую работу начал в небольшом городке Московской области, можно сказать, что очень давно. Потом был перевод в МУР. И там был всегда на хорошем счету, пока не попал под раздачу. Выполняя свою работу, перешёл дорогу влиятельным лицам.

Это ему не смогли простить, не забыли, и в момент, когда следственные органы стали трясти, ему вспомнили всё. Но уволить его не получилось, Николаев перевёлся в провинцию, где и остался служить до самой пенсии. Супруга, Ольга Леонидовна, простой врач, участковый терапевт, уехала вместе с ним в глухой, забытый всеми уголок. Это был родной город Николаева – Местищево.

Тут также не обошлось без вмешательства в «теневые» махинации. Благо бывшие московские друзья помогли вскрыть пару назревших проблем….

Эту командировку Николаев Алексей Станиславович не забудет никогда. Собственно говоря, с этого момента началась его семейная жизнь.

Ребенка принесли поздно ночью. Он был завернут в старое одеяло, истошно кричал, видимо, хотел есть. Человек в окровавленной одежде устало прислонился к стене и никак не мог прийти в себя. Это был немой электромонтер, проходивший несколько месяцев назад свидетелем по одному странному делу. Высокий, несколько сутулый человек с красивыми, но какими-то смазанными чертами лица. Очевидно, что очень давно этот человек перенёс травму, за которой последовала операция, и опытный хирург практически сделал ему новое лицо.

«Сколько ему может быть лет? Надо спросить, воевал ли он?»

Изба была с вечера хорошо протоплена, освещалась двумя керосиновыми лампами. В углу ещё тускло горела лампадка. Хозяева были в отъезде, и всё хозяйство оставили на постояльце. Алексей Станиславович, впрочем, в тот момент он был просто Алексеем, раскрыл обоссанное одеяло, осмотрел тело ребенка. Это был мальчик. Толстый, упитанный карапуз, возраст так сразу и не скажешь, может быть, нескольких недель жизни. Ни порезов, ни ран ребенок не имел, следы крови на ткани, вероятно, принадлежали этому странному человеку.

Что теперь делать с мальчиком, он не знал. Что вообще делают с маленькими детьми? Он достал чистую простыню и постелил на кровати, скинул одеяло на пол. Попробовал сделать конверт. Беспомощно посмотрел на гостя, Алексею нужна была помощь более сведущего в таких делах человека, чем он.