Владимир Михановский - Самое таинственное убийство(Терра)

— Да. Сделайте так, чтобы вас никто не заметил.

— Здесь, в Ядерном? — уточнил Двенадцатый и переступил с ноги на ногу.

— Не только. И на вилле тоже. Это не сложно, сейчас ночь. Взлетите вертикально. И вертикально приземлитесь, на плоскую крышу башни, в которой расположен мой кабинет. Поведешь машину ты. — С этими словами Завара достал из кармана перфоленту, на которой заранее просчитал с помощью компьютера курс полета, и протянул ее Двенадцатому. Белковый сунул ее в кармашек синей, такой же как у остальных, фирменной робы.

Белковые помалкивали.

— Аппарат бесшумный, как ночная птица, — нарушил физик затянувшуюся паузу. — Где башня, ты знаешь, бывал у меня не раз.

Двенадцатый кивнул массивной головой.

— Обычно я улетаю и возвращаюсь в любое время суток, чтобы, гм… не беспокоить семью. Поднимете в крыше люк — вот ’ ключи от него — и попадете прямо в мой кабинет. Там поставите груз и возвратитесь сюда. Все.

Завара перехватил взгляды, которыми обменялись белковые, и жестко добавил:

— И не вздумайте сделать остановку в мегаполисе.

…Двенадцатый, отличавшийся острым зрением, обратил внимание на то, что на пальцах шефа заметны следы засохшей земли, имевшей легкую примесь белой глины.

В голове быстро пробежала цепочка умозаключений. Груда почвы с подобной примесью располагалась неподалеку от головного корпуса, перед фасадом. Днем, он видел, там возилось несколько белковых, обустраивая клумбу для цветов. Сомнений нет, это та же самая почва.

Странно, неужели шеф Ядерного выполнял земляные работы?..

Здесь цепочка размышлений оборвалась. Однако мыслью, к которой он пришел, Двенадцатый не стал делиться с собратьями. Обсуждение действий людей не входило в компетенцию белковых. Остальные, впрочем, не обратили внимания на руки Завары.

Куб был тяжел. Четверка роботов, синхронизировав свои действия, с трудом оторвала его от пола и погрузила в летательный аппарат. Машина свечой взвилась в ночное небо, утыканное звездами, и легла на курс.

Вскоре вдали показался мегаполис, он издали мерцал огнями, словно рождественская елка. По мере приближения он расползался, разбухал вширь и в высоту. Теперь он напоминал многослойный пирог, каждый уровень жил собственной жизнью.

— Как много уровней, — заметил Третий, не отрываясь от иллюминатора.

Первый добавил:

— Я так и не сосчитал их.

— Немудрено: одни уходят за облака, другие проходят глубоко под землей, — сказал Четвертый.

Двенадцатый не принимал участия в общем разговоре: он сосредоточенно вел летательный аппарат, время от времени сверяясь с перфокартой, которую положил перед собой на пульт.

Машина летела над бесконечным городом, словно спутник над планетой. Глаза роботов, более совершенные, чем человеческие, различали внизу, на верхних уровнях, вечно спешащие толпы людей, половодье машин, поблескивающих огоньками. Глайдеры на воздушной подушке соскальзывали с уровня на уровень, волоча за собой сверкающий шлейф.

Над мегаполисом непроходящим облаком висел смог.

— Странные они существа, наши создатели, — нарушил молчание Первый. — Обитают в скоплениях, где воздух отравлен.

— И вода в реке, я пробу делал, — добавил Третий.

— Укорачивают собственную жизнь, и без того не очень продолжительную по сравнению с нашей, — произнес Четвертый.

— Нам не постичь их логику, — сказал Первый.

— Может, когда-нибудь и постигнем, — неожиданно откликнулся Двенадцатый, не оборачиваясь.

Мегаполис остался позади. Внизу потянулась заповедная зона, которую зеленые сумели отвоевать у правительства. Здесь нельзя было строить промышленные предприятия, и земля стоила безумно дорого.

Двенадцатый уверенно вывел аппарат к нужной точке. Внизу показалась вилла Завары с башней, стоящей на отшибе, окруженная темным массивом парка. Аппарат опустился на плоскую площадку крыши бесшумно, словно опавший лист на землю.

Для того, чтобы, находясь внутри виллы, попасть в кабинет Арнольда Завары, необходимо было пройти через обширное помещение домашней лаборатории. Другого пути сюда не существовало, если, конечно, не считать люка в потолке, которым мог пользоваться только хозяин.

Лаборатория была оборудована недурно. Завара, привыкший делать все основательно, тратил на нее немалые деньги, хотя сам ею пользовался редко. Разве что на скорую руку нужно было проверить какую-нибудь неожиданную идею, пришедшую в голову. Каждый раз, когда Сильвина входила сюда, ее охватывало тревожное чувство, словно приборы и установки по обе стороны дорожки враждебны ей. Муж посмеивался, но она ничего не могла с собой поделать.

Каблучки Сильвины звонко процокали по полу. Перед дверью, ведущей в кабинет, она немного помедлила, затем осторожно приоткрыла ее.

Завара терпеть не мог, когда его отрывают от работы. Когда Сильвина вошла, он, по обыкновению, сидел за письменным столом, вплотную придвинутым к окну. Низко склонившись над бумагами, набрасывал формулы, в которых она ничего не смыслила.

Увлеченный работой, Арнольд не слышал, как вошла жена. Остановившись у порога, она несколько мгновений наблюдала за ним. Сильная настольная лампа освещала круг на столе, высвечивала оконный переплет, остальная часть кабинета была погружена в полумрак, и Сильвина не могла отделаться от ощущения, что в комнате они не одни.

Когда Завара приблизил лицо к экрану настольного компьютера, словно собираясь влезть внутрь, она, не выдержав, кашлянула. Завара, оторвавшись от работы, поднял на нее усталые глаза.

— Худо дело, — произнес он с улыбкой, очень красившей его. — Глохну на оба уха: не услышал, как женушка вошла.

— Работая, ты и всемирный потоп не заметишь.

Улыбка сползла с лица Завары. Для своих пятидесяти, которые исполнялись сегодня, он выглядел достаточно молодо, подтянуто, хотя бородка клинышком, которую Сильвина именовала «анархистской», была совершенно седой.

— Что скажешь?

— Но, Арнольд… Мы же договорились..

— Как, уже одиннадцать? — поразился Завара.

— Время не ждет.

— Ох, время, время, — покачал Завара головой. — Кажется, оно отомстит мне, сожрет с потрохами, за то, что пытаюсь проникнуть в его последнюю цитадель.

— Или уже проник?

— Может быть.

Глаза Сильвины привыкли к полутьме, и она увидела странный куб, высящийся посреди кабинета. Женщине почудилось, что сквозь обшивку пробивается слабое голубоватое сияние.

— Что это? — спросила она.

— Сюрприз, который я обещал.

— Для меня?

— Для всех, кто сегодня со мной.

— Неужели это? — у нее перехватило дыхание.

— Да, это будатор. Сегодня, надеюсь, все увидят пробужденную память материи.