Джек Вэнс - Машина смерти

– Нет.

– Теперь, когда вы знаете, предпримете ли вы шаги против него?

Аудмар слегка пожал плечами, как бы давая понять, что месть – такое же признание уязвимости, как и уплата выкупа.

– Если быть полностью откровенным, – продолжал Герсен, – я имею причину считать Кокора Хеккуса своим личным врагом. Я не так ограничен, как вы; я могу воплотить свои чувства в действия.

В глазах Аудмара блеснуло нечто похожее на зависть, но он только вежливо наклонил голову.

– Я пришел к вам за информацией и за той помощью, которую вы сочтете уместным оказать мне.

– Очень мало или никакой, – ответил Аудмар.

– Тем не менее, вы человек, и любите своих детей. И вы, конечно, не хотите, чтобы их продали в рабство?

Аудмар улыбнулся горькой, дрожащей улыбкой.

– Я человек, Кирт Герсен, и быть может, в глубине души более жестокий и примитивный, чем вы. Но я – посвященный девяносто четвертой степени, у меня слишком много силы и я должен применять ее с исключительной осторожностью. Поэтому… – он сделал неопределенный жест, подразумевающий целый комплекс идей.

– Паралич? – предположил Герсен.

Аудмар предпочел не отвечать на поддразнивание. Он сказал ровным тоном:

– Я не знаю о Кокоре Хеккусе ничего такого, что не было бы общеизвестно.

– В настоящее время он самый активный из Лордов Тьмы. Он творит много бед.

– Он – мерзкое создание.

– Вы знаете, почему Кокор Хеккус похитил ваших детей?

– Я думаю, ради выкупа.

– Сколько он потребовал?

– Сто миллионов севов.

Герсен, пораженный суммой, не нашелся, что сказать. Аудмар мрачно улыбнулся.

– Я, правда, считаю что мои Даро и Викс стоят этих денег. И много больше.

– Вы можете столько заплатить?

– Если я решу платить. Проблема не в деньгах. – Аудмар повернулся к бумаге и перу.

Герсен почувствовал, что его терпение истощается.

– За последний месяц, – сказал Герсен, – Кокор Хеккус похитил двадцать человек, может и больше. Это – последний подсчет, который был сделан МПКК перед тем, как я уехал из Авенты. Все жертвы – влиятельные и богатые люди.

– Кокор Хеккус очень спешит, – заметил Аудмар безразличным тоном.

– Именно. Каковы его цели? Почему именно сейчас ему срочно нужна куча денег?

Аудмар был заинтригован. Потом, ощутив направление разговора, он бросил на Герсена внезапный резкий взгляд.

Герсен добавил:

– Похоже, что у него на уме какой-то гигантский проект. Я не думаю, что он собрался на покой.

– Не после двухсот восьмидесяти двух лет.

Герсену стало ясно, что Аудмар знает о Хеккусе много больше, чем кажется на первый взгляд.

– Похоже, что ему нужно два миллиарда севов – если все выкупы одинаковы. Зачем ему эти деньги? Он строит флот боевых звездолетов? Реконструирует планету? Основывает университет?

Аудмар глубоко и задумчиво вздохнул.

– Вы полагаете, что у него есть важная и, вероятно, вредоносная цель?

– Почему бы иначе ему понадобилось столько денег?

Аудмар нахмурился и раздраженно покачал головой.

– Жалко было бы нарушить великие планы Кокора Хеккуса. Но с моей точки зрения и в соответствии с политикой Института… – Его голос постепенно замер.

– Дети на Обменном Пункте?

– Да.

– Вы, вероятно, не знакомы с их обычной процедурой.

Сначала вычисляется время на дорогу туда и обратно, затем добавляется пятнадцать дней. В течение этого времени только, так называемая, первично заинтересованная сторона вправе внести выкуп. Но по истечении срока, это может сделать каждый, кто пожелает. Если бы у меня было сто миллионов севов, я бы мог сделать это.

Аудмар пристально изучал его несколько мгновений.

– А почему бы вы захотели сделать это?

– Я хочу узнать, зачем Кокору Хеккусу столько денег. Я хочу знать как можно больше о Кокоре Хеккусе.

– Ваши мотивы, я полагаю, далеки от чисто академической любознательности?

– Мои мотивы к делу не относятся. Я могу сделать следующее. Если я получу сто миллионов севов плюс оплату моих издержек, я отправлюсь на Обменный Пункт и выкуплю ваших детей. Кстати, сколько им лет.

– Даро – девять лет, Викс – семь.

– В то же время я постараюсь установить мотивы действий Кокора Хеккуса, его цели и нынешнее местопребывание.

– А потом?

– Узнав все, что смогу, я доставлю сюда ваших детей и, если вас это заинтересует, расскажу о том, что узнал.

На лице Аудмара ничего нельзя было прочесть.

– Каков ваш нынешний адрес?

– Я живу в Авенте, в отеле «Креденца».

Аудмар встал из-за стола.

– Очень хорошо. У вас одиннадцатая степень. Вы знаете, что должно быть сделано. Узнайте, зачем Кокору Хеккусу нужна огромная сумма денег. Он изобретательный человек с богатым воображением, и часто удивлял нас. Институт считает его замечательным экземпляром и считает некоторые побочные результаты его зловредной деятельности достойными изучения. Больше я сказать не могу.

Герсен, без дальнейших церемоний, вышел из комнаты. В тихом холле он встретил женщину, которая впустила его в дом. Она окинула его испытующим взглядом. Герсен спросил:

– Вы мать этих детей?

Она не дала прямого ответа.

– С ними… с ними все в порядке?

– Я думаю, да. Вы дадите мне их фотографии?

Она подошла к шкафу и достала снимки. Мальчик улыбался, девочка была серьезной. Женщина не решилась говорить громко и спросила полушепотом:

– Что с ними будет?

Герсен внезапно понял, что она приняла его за представителя похитителей. Ну как можно опровергнуть это невысказанное подозрение? Герсен неловко ответил ей.

– Я знаю об этом деле очень мало; собственно говоря, лично я в нем не замешан. Но я надеюсь, что как-нибудь… – Слова, которые приходили ему на ум, были как на подбор либо бессмысленными, либо чересчур откровенными.

Она продолжала:

– Я знаю, что мы должны быть отстраненными… Но это же несправедливо по отношению к маленьким… Если я могу что-нибудь сделать…

– Я не хочу вселять напрасные надежды, – пробормотал Герсен, – но, вероятно, ваши дети вернутся домой.

– Я буду признательна, – просто ответила женщина.

Герсен вышел из холодного темного дома в ослепительно освещенный солнцем сад. Был тихий день, и когда он завел старый глайдер, тарахтение двигателя показалось неприлично громким. Герсен был счастлив покинуть дом Душана Аудмара. При всей своей величавости и очаровательной архитектуре это был дом молчания и тщательно подавляемых эмоций, дом, где гнев и горе нужно было держать в секрете.

– Вот почему я не стал добиваться двенадцатой степени, – сказал себе Герсен.

Через три дня в отель Герсену был доставлен пакет. Открыв его, он обнаружил восемнадцать пачек новеньких ригелианских банкнот, на сумму сто один миллион севов. Герсен проверил их своим фальшметром – все были подлинными.