Надежда Попова - Утверждение правды

— Весьма посчастливилось с погодой сегодня, — заметил он, когда оба расположились на толстом ковре, не пропускающем к телу холод остывающей земли, и фон Юнгинген укоризненно вздохнул:

— Бросьте, Ваше Императорское Величество. Разговоры о погоде — не та причина, по которой я притащился в такую даль, отбросив, замечу, немаловажные заботы. Мы с вами одни, и блюсти officiosus ни к чему. Я был бы крайне вам признателен, если бы вы перешли прямо к делу, которое свело нас вместе в этот дивный осенний день.

Мгновение Рудольф молчал, созерцая замысловатый узор ковра под собою. Удивительная вещь — этот узор и краски, чем больше ковер топчут и треплют, тем становятся лишь ярче. Вот если б такая же особенность прилагалась к императорскому титулу… Хотя все более хочется поименовать собственное положение в имеющемся политическом порядке должностью. Со всеми вытекающими, вроде выволочек и увольнения.

— Что же, стало быть — к делу, — отозвался Рудольф наконец. — Согласен, ни к чему наворачивать круги. Прежде всего хочу отметить не подлежащий сомнению факт: судя по тому, что вы все же сочли необходимым явиться лично, важность происходящего признается и вами тоже. Согласитесь, эта мутная переписка через вашего командора не могла решить нашей проблемы.

— «Нашей», — повторил тот с усмешкой, однако взгляд остался серьезным. — Проблема, Ваше Величество, только в одном: у вас во владении — собственность Ордена.

— Майстер фон Юнгинген, — укоризненно протянул он, — для чего же начинать нашу беседу столь… ультимативно? В ответ на подобное категоричное заявление я просто не смогу не возразить, что manuscriptum , и в самом деле пребывающий теперь в наших руках, был получен нами из рук арестованного год назад еретика и политического заговорщика.

— «В наших», — снова повторил за ним фон Юнгинген. — «Нами». Заметили, Ваше Величество, вы даже мыслите себя в единении с Конгрегацией?

— Не вижу в том ничего дурного, — изобразил беспечную улыбку Рудольф, с великим усилием не позволив себе запнуться. А ведь этот монашествующий вояка прав… — Как христианский правитель я и мысли не допускаю об отъединении себя от Церкви.

— Инквизиции, — поправил тот.

— Как ее части, — согласился Рудольф. — Потому — да, «в наших» руках. Находится документ, конфискованный нами при аресте преступника.

— Чье далеко не последнее преступление состоит в том, что сей документ был похищен из архивов Ордена.

— Именно это и стало ясно бессомненно, когда мы увидели пометки, оставленные вашей тайнописью — никто, кроме Ордена, таковых не использует. Сему факту мы были, откровенно говоря, удивлены: до сих пор мы пребывали в уверенности, что орденские архивы, а тем паче такой важности, защищены от подобных поползновений.

— Отличная шпилька, — отметил фон Юнгинген беззлобно. — И — да, вынужден признать факт, известный всем: человек несовершенен. Однако возможные лазейки в нашей безопасности не отменяют факта другого: то, чем вы обладаете, принадлежит нам.

— Dominus sentit periculum [21] Хозяин несет риск утраты [вещи] (лат.). , — столь же доброжелательно сообщил Рудольф. — Ну, а кроме того, коли уж мы решили говорить открыто и без ухищрений, именно так я и скажу. Вы утверждаете, что древняя карта викингов, оказавшаяся voluntate Dei [22] По Божьей воле (лат.). в руках Конгрегации, а ныне пребывающая в моих, изначально принадлежала Ордену. Что ж, пусть так. Вы желаете получить ее обратно, майстер фон Юнгинген? Я готов передать ее вам. Собственно, сюда я пригласил вас именно для того, чтобы обсудить детали этого процесса. Однако же подумайте сами: что изменится, даже если б я сделал это безо всяких условий, без каких-либо уступок с вашей стороны? В архивах Конгрегации уже есть несколько копий, я тоже не терял времени даром, и когда я отдам вам оригинал, я ведь не останусь ни с чем, а стало быть — это ничего не изменит.

— Итак, — спустя два мгновения молчания подытожил фон Юнгинген, — в произнесенной вами речи мое внимание привлекли несколько ключевых слов. А именно: «процесс» возврата нам этого документа, и «даже если б» вы отдали его без торга. Первое означает, что это будет дело длительное, а второе говорит о том, что торг будет. Продолжу беседу так же откровенно и открыто и спрошу: каких услуг вы ждете от Ордена или меня лично? Каких выгод? Если речь снова пойдет о принятии стороны германского трона в дебатах с Авиньоном, то на этот вопрос мой ответ вами был получен уже не раз — и мой, и бывших до меня. Это не дело Ордена.

— Дебаты? — переспросил Рудольф. — Я бы не стал употреблять это слово применительно к политике, проводимой неправомочным блюстителем папского престола в отношении нашего государства. По моему скромному мнению, шпионы, наемные убийцы, провокаторы и тайные агенты не являются отличительными чертами «дебатов», «полемик» или «дискуссий»; здесь более подошло бы «тайная война» и «борьба за выживание». И, раз уж вы упомянули об этом, меня удивляет тот факт, что Тевтонский Орден полагает «не своим делом» безопасность Империи и чистоту веры населяющих ее христиан, души которых смущаются еретиком, незаконно возложившим на себя обязанности главы христианского мира. Для Ордена, чьей обязанностью провозглашена защита детей Церкви…

— … от язычников, — подсказал Магистр услужливо. — Политические же прения мы оставляем тем, кто для этого рожден, — царям земным.

— То есть, если на ваших глазах некто будет дубасить монаха, вы вначале поинтересуетесь, еретиком ли является злодей, политическим преступником или язычником, и в случае неудовлетворительного ответа проедете мимо.

— Притчи — не самый верный способ отображения действительности, Ваше Величество, не надо сгущать краски, пытаясь меня спровоцировать или устыдить, или что там за план созрел в вашей душе. Это, — помедлив, докончил фон Юнгинген многозначительно, — кроме того, что вторжение либо невмешательство в противостояние трона и престола (будем честны — не только авиньонского, Рим тоже не в восторге от происходящего) — не мое личное постановление. Есть вещи, которые не находятся во власти одного человека, даже если он Магистр, даже если Великий. Влияния капитула на столь важные решения никто еще не отменял.

— Я осознаю это лучше, чем кто бы то ни было, майстер фон Юнгинген: юридически мое восшествие на трон также зависело не от меня, а от сборища курфюрстов, в чьей воле было избрать себе другого монарха. Собственно, и ныне моя власть немало ограничена их решениями. Юридически.

— Не думаю, что ваши методы привлечения нужного количества голосов годятся в моем случае, Ваше Величество, даже если вы сдадите мне в аренду вашего чудо-инквизитора, благодаря которому, если мне не изменяет память, в небытие ушли двое из вышеупомянутых курфюрстов.