Надежда Попова - Утверждение правды

— Если вы завершили excurs в глубины человеческой психики, — вмешался Сфорца, — то я бы желал продолжить. Но, если вам не интересно и не важно знать, от благорасположения кого в ближайшие годы будет зависеть будущая политика Конгрегации…

— А почему оное расположение имеет место сейчас? — не дослушав порицания, усомнился Курт. — Ваш коррумпированный визирь впрямь верит в то, что Император намерен ради Ватикана рвать задницу на мальтийский крест?

— Он верит в себя, — ответил за кардинала Висконти, и Сфорца, помедлив, кивнул:

— Сказано верно. Что же ответить тебе всерьез, Гессе, не знаю. Возможно (и даже, думаю, наверняка) он осознает, что Император, по сути, управляет немногим в государстве, что им руководит Конгрегация…

— …а Конгрегацией вы.

— Да. Как он — Папой и Ватиканом. Быть может, Косса не слишком активно вмешивается в германские дела, так как полагает, что я, как и он сам, всего лишь нашел себе хорошее хлебное место и, подобно ему, претворяю в жизнь свои тщеславные мечты о власти. Как уже говорилось, враждебности вот уже два поколения Императоров германский трон не проявляет, в прения с Римом не вступает, все папские повеления касаемо церковной жизни и материальных вопросов не оспариваются, и у него попросту нет причин видеть во мне (и, шире, в Конгрегации и Империи) врага. «Гибеллины», «гвельфы» — все это больше для подданных, сам же германский трон ведет себя вполне благожелательно. Возможно, упомянутые тобою перипетии человеческой психики также имеют на Коссу свое влияние: наши с ним истории жизни уж больно схожи, и он вполне может переносить на меня часть своих мыслей и побуждений.

— Доверенное лицо Папы — бывший разбойник?

— Напрасно усмехаешься, Хоффмайер, — серьезно отозвался кардинал. — И не столь уж это редкое явление, когда прямиком из кондотьеров прыгают в монахи.

— Итак, он бывший тать и грабитель.

— Пират, — поправил Сфорца. — И весьма удачливый. Успел пройтись по всему Средиземному морю, побывать и в Берберии [66] Тунис, Триполи, Алжир и Марокко. , и в Европе — Италия, Франция, Испания. Ушел пиратствовать еще мальчишкой — и четырнадцати не было; потом был перерыв — пять лет учился на юриста, как говорят, по настоянию матери, ввязался в историю с любовницей высокопоставленного чинуши, напал на представителей власти, был арестован, бежал, снова пиратствовал… В определенных кругах о нем легенды ходили.

— И какое жестокое разочарование постигло сего неправедного, что он решился податься в священство?

— Постигли побережные крестьяне, отловившие его однажды после шторма, разбившего его корабль. Тюрьма его постигла, Гессе, и вполне понятный итог впереди. По воле случая в той же тюрьме оказался и тогдашний Папа, который как раз пытался выбить из своих бывших кардиналов признание в измене. Другой занимавшей Папу проблемой были войска авиньонского конкурента, которые уже почти вошли в город. Как я и говорил, о Коссе слагали сказания, а Папе, недавно взошедшему на престол, критически недоставало толкового полководца.

— Прощение и сан в обмен на службу, — подытожил Курт; кардинал кивнул:

— С тех пор он так и остался в Ватикане. Мой источник говорит, что Томачелли стал Папой его стараниями и что, если б Косса захотел, мог бы занять Святой Престол и сам. Но он не захотел, судя по всему.

— Логично, — согласился Курт. — Управлять из-под полы куда безопасней и приятней; верно, Ваше Высокопреосвященство синьор Сфорца?

— А что за источник? — не дав кардиналу ответить, спросил Бруно. — Он достаточно близок к этим кругам, чтобы с достоверностью судить о подобных делах?

— Секретарь Ватикана, — со значением выговорил тот. — Является таковым еще со времен правления Папы Урбана.

— Тоже ваш крестник или деверь?

— Он немец, — коротко возразил Сфорца. — Дитрих фон Ним. В ответ на предложение работать со мною не думал ни секунды. В его сообщениях половину места занимают эмоциональные иеремиады и ламентации по поводу куриальных нравов, он излишне склонен к описанию ненужных подробностей, однако без его помощи я бы о многом не знал и многого бы не смог.

— Он тоже переходит по наследству к нашему маленькому Висконти?

— А поболе уважения к вышестоящим?

— Это исчадие миланской аристократии пока еще мне не начальство, а мальчик у вас на побегушках. Его вообще de jure здесь нет. Так, дух бесплотный… Итак, этот вербанутый немец знает, что когда-нибудь ему придется работать с другим? Могу заметить по собственному горькому опыту, что у агентов с этим, как правило, всегда проблемы.

— Знает, — ответил за кардинала Висконти. — Мы с ним уже свели знакомство, имели несколько весьма продолжительных разговоров, посему могу утверждать с уверенностью, что никаких проблем не будет. Возвращаясь к основной теме, хочу добавить к словам дона Сфорцы еще одно: поскольку стало окончательно и бессомненно ясно, что главное действующее лицо в Ватикане отнюдь не Папа, господин фон Ним по своему собственному почину намерен провести небольшое расследование касательно подробностей биографии Бальтазара Коссы. Пока из его подноготной известно лишь, что он падок на женщин, а женщины падки на него. Однако эта черта отличает многих из среды духовных лиц, посему не думаю, что этим, случись что, можно будет на него надавить.

— А ты уже готовишься шантажировать папского наперсника?

— Как знать, что может предъявить нам жизнь, — пожал плечами Висконти. — Иметь подобную информацию следует о каждом; пусть лучше она никогда не пригодится, чем однажды потребуется и не будет в наличии.

— Вижу Сфорцеву школу, — отметил Курт одобрительно. — Что ж, поглядим, что на поверку выйдет и что сумеет нарыть ваш сознательный патриот.

Донесение от: июль, 1397 a. D.

«Джованни ди Биччи Медичи. Кафаджолийская ветвь рода. Родился во Флоренции, четвертый сын Аверардо детто Биччи Медичи, ремесленника (состояние незначительно). Унаследовал производство шелка и тканей, фамильное поместье в деревне Кафаджоло (1368 a. D.).

По достижении совершеннолетия начал работу в банковском доме Медичи. Вскоре направлен на обучение в Римское отделение, в 1385 a. D. возглавляет его.

Достоверные данные и заслуживающие доверия источники сообщают, что этой осенью, а именно 1 октября 1397 a. D. Джованни Медичи намеревается открыть совместно с двумя партнерами банковский дом во Флоренции (уставный капитал составит 10 000 флоринов, контрольный пакет в 55 процентов капитала будет принадлежать Медичи). Вложения предполагаются в суконную мануфактуру, а также торговые дела с государствами Востока. По расчетам, потенциальная прибыль на этом направлении вполне сообразна с рисками, что даст банку Медичи не только стабильный, но и весьма крупный доход. Римское отделение планируется перевести в status дочернего.