Юлия Зеленина - Любовь по волчьим правилам

– И как это понимать?

– У вас обнаружены… изменения в крови.

– Изменения? – переспросила Дайна, рисуя в воображении самые печальные картины.

– Как бы это объяснить… будто в вашу кровь что-то добавили…

– Что добавили?

– Другую кровь. Животного.

Доктор понимал, что выглядит как полный идиот. Но ему еще никогда в жизни не приходилось сообщать пациентам подобные новости.

– Наш лаборант раньше подрабатывал в зоопарке… так вот, он утверждает, будто у вас… волчья кровь.

– Вы что, издеваетесь надо мной?

– Я… я… сам, честное слово, не поверил, и это более чем странно! Я думаю, надо назначить подробное обследование… А может, вообще это розыгрыш и кто-то подменил пробирку, – произнес доктор, глупо захихикав, ему вдруг показалось, что сейчас самое время для шутки, которая могла бы разрядить обстановку: – А может, вы мутируете! На луну еще не воете?

Ирония доктора вывела Даяну из себя. Почувствовав приступ ярости, она резко вскочила со стула, рванула юмориста за халат и повалила его на пол, после чего передавила ему горло предплечьем.

– Невероятно… сколько силы в таком хрупком… создании, – захрипел ошарашенный доктор. – Вы меня задушите, Дружи… нина… Я не… могу… ды… шать…

Прояснение рассудка Даяны наступило вовремя, доктор все еще был в сознании.

– Извините, – выдохнула девушка, перепугавшись не меньше, чем распластанная на полу жертва.

Она бежала из кабинета без оглядки. Все, что происходило, казалось сном – дурным кошмаром, который никак не заканчивался.

Уставшие от безделья Чоп и Грифель разгадывали кроссворд в спам-газете, которую распихивали во все подъездные ящики. Они устроились за столом в общей комнате и уже с полчаса пыхтели, пытаясь заполнить пустые клетки.

– Коренной житель… Восемь букв, – прочитал Чоп и закатил глаза вверх.

Грифель тоже задумался, но не над словом, которое нужно разгадать. Его мучили сомнения: правильно ли он сделал, что согласился на сделку с сотрудниками спецслужб? Маятник совести колебался между «да» и «нет».

– Россиянин, что ли? Вроде подходит, – размышлял Чоп.

Санрайз пригрелась на любимом месте Герды – на подоконнике. Услышав слова Чопа, она, усмехнувшись, воскликнула:

– Коренной житель – это абориген, тупица!

– Аборигены живут в Африке! – со знанием дела произнес Чоп.

– А россиянин пишется с двумя «с» и в этом слове девять букв, – подключился к беседе Грифель.

Макс вышел из своей комнаты. Он слышал переговоры «койотов» и его позабавили сомнения туповатого, но добродушного друга.

– Чоп, а ведь Санрайз права, – произнес Макс, улыбаясь. – Кстати, ты тоже прав: и в Африке есть аборигены.

Чоп внес в сетку кроссворда слово и сосредоточился на заданиях. Ему хотелось самостоятельно, без участия умников-друзей, отгадать хотя бы несколько слов.

– Нам снова нужны деньги, Макс. На продукты, – добавила Санрайз, разглядывая пустынный скучающий двор.

– Еду принесу. Вечером.

– Принеси вкусную еду, а?! – простонал Грифель. – Я не могу все время невкусно есть.

– Ни хлебом единым жив человек! – откликнулся Макс, открыв холодильник, который действительно был пуст.

– Мальчики, может, наймете кухарку, раз не устраивает то, что мы с Гердой готовим?! – злилась Санрайз. Она ненавидела стоять у плиты, для нее это была пытка.

– Кухарка – хорошая идея! Я – за! Руками, ногами и желудком! – Чоп на мгновение оторвался от интеллектуального занятия.

– А где Герда? – поинтересовался Макс. – Я ее не чувствую.

– Она снова тренируется не определяться, – Санрайз помрачнела. Страдающая от неразделенной любви девушка была уверена: Герда желала быть невидимкой, чтобы избегать связи именно с ней.

Макс направил сигнал Герде, надеясь, что она его не проигнорирует. Ему были не по вкусу любые попытки «койотов» обособиться без каких-либо на то оснований. Уже через мгновение босые стопы Герды шлепали по полу. Она вышла из девичьей спальни и предстала перед Максом растрепанная, в белом маленьком платьице.

– Зачем ты заслоняешься? – поинтересовался Макс.

– Герда хочет быть свободной, потому что имеет право на личное пространство.

– Но ты свободна! Тебя никто не держит!

– Это неправда, – выдохнула Герда. Нотками печали она еще больше огорчила Санрайз, принявшую ее слова на свой счет.

– Я поняла! Камень в мой огород, – грубо прокомментировала услышанное Санрайз и спрыгнула с подоконника. Она ходила из стороны в сторону, как рассвирепевшая тигрица, готовая броситься на первую попавшуюся жертву.

– Санрайз, притормози! Я чувствую надвигающуюся бурю. Мне-то ничего не будет, а остальные могут пострадать, – мягко осадил ее Макс. – Ладно! Нам нужна еда! Грифель и Герда пойдут в магазин за вкусной едой.

Он достал из кармана деньги и протянул их запрыгавшей от радости Герде, после чего она поспешила скрыться в спальне, чтобы одеться.

– Макс, почему ты мне никогда не даешь деньги? – взъерошилась Санрайз.

– Деньги – это зло.

– А для остальных не зло?

– И для них зло. Но для тебя они злое зло.

Герда выскочила из своей комнаты, как чертик из коробочки. Она подбежала к Максу, чмокнула его в щеку, затем схватила Грифеля за руку и поволокла к двери, через мгновение они исчезли из поля зрения.

– Она меня блокирует, – пожаловалась Санрайз Максу. – Я теряю ее…

– Ты ее не теряешь. Просто слишком сильно хочешь ею обладать. Ослабь тиски, не требуй слишком многого и тогда…

– Как ты можешь давать советы, Макс, если ты ни черта не знаешь о любви?!

– Возможно, ты не права, – произнес задумчиво Макс, после чего на полном серьезе добавил: – У меня для тебя задание. Я знаю, ты справишься. Чоп подстрахует.

– Я его терпеть не могу!

– Между прочим, я здесь! И только что угадал в кроссворде слово «этикет»! – возмутился Чоп.

Пришло время сообщить друзьям о пополнении в стае. Предводитель знал, что эту новость примут неоднозначно, и был готов к любым реакциям «койотов».

– Ты в своем уме?! – воскликнула Санрайз. – Ты не можешь притащить сюда кого попало! Мы столько прилагаем усилий для нашей безопасности!

– Я сам не верю в то, что сейчас скажу, – заговорил Чоп, – но я согласен с Санрайз! У «койотов» действует тариф «все свои». Чужим здесь не место.

– Она своя, – настаивал Макс. – Она училась с нами первые годы. И она такая же, как мы.

– Кто ОНА? – вопрошала Санрайз.

– Ее зовут Даяна Дружинина.

Санрайз и Чоп переглянулись, оба не вспомнили этого имени. В первые годы в их особенной школе за партами сидело двадцать человек, но ряды учеников редели. Те, кто продолжал обучение, даже не задумывались, куда исчезали одноклассники. Из-за плотного графика занятий, среди которых было много индивидуального обучения, им просто некогда было размышлять на эту тему. Тем более в них воспитывали дух соперничества, и те, кто дошел до финиша, были в каком-то смысле победителями.