Влада Ольховская - Номар Ноль

— Я не требую, чтобы ты или кто-то еще обращался ко мне на «вы», — спокойно произнес он. — И обращения «господин дипломат» ожидаю только там, где могут быть камеры. Потому что я знаю, что уважение — не в словах. Оно в поведении. Меня не интересуют твои эмоции, амбиции, опыт и страхи. Я не твой психолог и не буду выслушивать, почему ты не в состоянии сдержать агрессию. Ты будешь меня слушать, даже если тебя от меня воротит, пока не закончится миссия. А потом делай ты что хочешь — хоть Оператору вызов бросай, хоть про меня сплетни распространяй, хоть стреляйся. Моя мысль ясна?

— Да, господин дипломат, — донеслось откуда-то из покрывала.

— Вот и славно. Иных претензий не имею, отдыхай и жди моей команды.

Он вышел из комнаты, не оборачиваясь, позволил ей побыть одной. Ее оружие осталось на полу, захочет — заберет.

Между тем Самир закончил перебинтовывать ожог на руке Сергея, а совсем небольшой, на лице, оставил незакрытым, просто смягчил мазью. Теперь вся группа осматривала комнату, пытаясь найти выход. К панели управления никто и близко не подходил, все знали, что будет, если щиты случайно поднимутся.

А Алексис оставалась на том же месте. Она, казалось, дремала, прикрыв глаза. Но Вит не дал себе обмануться; как ни странно, инцидент с Ритой успокоил и его самого, придал новых сил. Дипломат не полагается на агрессию и не выходит из себя из-за чужой надменности…

Поэтому он сел рядом с ней и прислонился к стене.

— Ты ведь знаешь, что делать дальше, не так ли? — поинтересовался он, наблюдая за своей командой.

— Да.

— Почему мне не говоришь?

— Потому что ты не спрашивал.

— Сейчас спрашиваю.

Алексис приоткрыла один глаз и покосилась на него, словно оценивая.

— Ты угомонил свою подчиненную, это плюс. Допустим, ты в состоянии адекватно воспринимать информацию… Так вот, нужно подождать, пока нас минует тень. Она задевает нас лишь краем, поэтому понадобится несколько часов. После этого нам нужно добраться до командного центра, в котором я была. Под ним находится капсула для эвакуации руководящего персонала. Не полноценная альтернатива модулю, но достаточно мощная, чтобы отправить нас на орбиту. После этого должен среагировать основной корабль и подобрать нас.

— Откуда у меня ощущение, что ты все это спланировала?

— Не знаю, потому что я не планировала. Я не могла знать, что ваш пилот решит совершить ритуальное самоубийство. Но я Оператор. Наша жизнь слишком ценна, чтобы иметь только один вариант спасения. Мы всегда просчитываем два или три.

— Что ж, от переизбытка скромности вы явно не страдаете.

Он не стал спрашивать у нее, как именно они выберутся из дома, напоминать, что за дверями ждет бездна. Она и сама знала. Пока же ему нужно было успокоить группу, показать им, что надежда есть. Это меняет людей — и возвращает им контроль над ситуацией.

Стены дома прогревались. Сначала Самир решил, что ему чудится. Но нет, остальные тоже заметили это… Похоже, аварийная система постепенно сдавала позиции под напором преисподней. То, что они перенесли тела в детскую и замотали простынями, слабо спасало — запах понемногу просачивался. А таймер показывал, что до отступления тени еще час.

В таких ситуациях нужно просто не думать ни о чем, позволить времени проплывать мимо себя, но у него так не получалось. Жара, вонь — все это давило. Ему необходимо было держаться ближе к тому, кто спокоен, это внезапно стало основой выживания.

А таких людей было всего трое. Оператор — она вообще, кажется, по-человечески себя вести не умела, и Самир ее откровенно опасался. Еще — Канас, но бал-гибриды всегда спокойны, и черт их знает, что у них на душе творится. Есть ли у них вообще душа… Такое Самир вслух не произносил, но думал об этом нередко.

Оставался только Вит. Его, видно, обучили, как себя вести, и казалось, его совершенно не заботит, что они заперты в этом пузырьке на грани разрушения. Но он все равно был понятен и человечен, поэтому к нему Самир и направился.

— Ты в порядке? — поинтересовался Вит, заметив его приближение.

— Не совсем… Все об Антоне думаю. Поверить не могу, что он так поступил!

— Вероятнее всего, он был представителем одной из группировок, в которых мозги людям промывают, как в секте. Иначе нельзя. Даже у таких уродов, как «Свобода Земли» и им подобных, жизнь хоть как-то ценится. А эти… Таким, как Антон, смерть дороже.

— Так он и себя убил!

— Думая, что убивает нас.

— Вот так общаешься с кем-то, летаешь на миссии, а оказывается, что ты его совсем не знаешь, — вздохнул Самир.

— Это неизбежно. Руководство и без того старается соблюдать осторожность, назначая маленькую команду, где все друг у друга на виду. Но предугадать наличие психов нельзя… Особенно когда они скрываются в наших рядах много лет. Мы ничего не знали о прошлом Антона.

— Я вот и о твоем прошлом ничего не знаю…

Самир сказал это прежде, чем успел хорошенько обдумать. Как-то неловко получилось, он и не собирался намекать, что подозревает Вита в чем-то!

А с другой стороны, это ведь было правдой. Когда Самир начал работать с конвоями, Вит уже был стажером, помогал действующим дипломатам. Они быстро поладили, старались, если была возможность, брать миссии вместе. Но о прошлом не говорили, казалось, что это не нужно, да и неловко как-то — в душу лезть.

Может, и следовало бы.

— Без обид, — слабо улыбнулся Самир. — Я тут просто малость на нервах, сам уже не знаю, что несу.

— Обид и не было. Мое прошлое — это не самая секретная информация. Я вырос на Земле.

Это уже о многом говорило. Родители Самира были из среднего класса и могли позволить себе жилье на Луне, но Земля… Туда он только на отдых ездил, и каждый раз это было сказкой. Зеленые растения, пресная вода без каких-либо лимитов, воздух такой чистый, что от него кружится голова…

С тех пор, как с Земли убрали все производство, она превратилась в настоящий рай. А за место в раю нужно платить.

— Понятно, почему ты стал дипломатом, — признал Самир. — Туда только с Земли и идут… Родители помогли, да? Я без намеков, просто знаю, как это делается…

— Все в порядке, но ты неправ. Мои родители не были богаты.

— Да ладно… на Земле все богаты!

— Может быть, — невозмутимо согласился Вит. — Но мои родители на Земле очень редко бывали. Там вырос я, не они. Я туда попал, когда они погибли.

— То есть?…

— Мой отец был военным. Он погиб в первую кампанию против баллорго. Нас с матерью перевели на станцию для беженцев. Это было двадцать лет назад.

Дальше можно было и не говорить, все и так прекрасно знали, что произошло в это время. Подобные страницы истории кровью пишутся. Баллорго, внезапно пробившие оборону, уничтожили сразу три крупные станции с беженцами, вырезали подчистую. Выжить удалось единицам, но и те, как правило, лично наблюдали гибель близких.