Елена Руденко - Дорогой темной, нелюдимой

– Почему? Что вас пугает? – Бенедикт не знал, как начать разговор.

– Мне не ведомо, какое из моих слов может навлечь опасность на меня, на вас и особенно на дядюшку Франческо – его пылкий нрав заставляет опасаться за его судьбу.

– Могу вас понять… Вы не желаете довериться дядюшке, потому что боитесь за его жизнь?

– Да, очень… Даже если я открою ему свою тайну, дядюшка не поверит моим словам. Решит, что мой рассудок помутился от горя…

Она вздохнула:

– Отец хотел поговорить с ним, но все откладывал беседу. Ждал, когда его младший брат не будет категоричен в суждениях…

– Простите, ваш отец говорил, о каких именно суждениях идет речь?

– Речь шла о взглядах дяди Франческо, думаю, вы хорошо знаете своего друга… По мнению дядюшки все явления можно объяснить наукой… Увы, не могу вам сказать больше…

Синьорина опустила взор.

– Меня очень и очень разочаровал Доминик де Гарде, – произнесла она поморщившись, – мой отец знал его отца Пьера де Гарде, они были добрыми друзьями. Признаться, я представляла Доминика иначе… Неужто его сына сразил недуг слабоумия?

Вербинио задумчиво промолчал.

– Когда почил синьор Пьер де Гарде? – спросил он.

Паолина задумалась.

– Три месяца назад… Неужто сын его тронулся разумом от горя?

– Ваш отец часто виделся с синьором де Гарде?

– Отец часто обменивался с ним письмами, отправленными с верным гонцом, но в Париже бывал редко…

Бенедикт снова погрузился в размышления.

– Вы думаете, что синьора де Гарде убили? – испуганно спросила Паолина, прижимая к себе шкатулку.

– Простите, синьорина, пока ничего не могу вам сказать, – ответил Вербинио, – все слишком запутано, могу и ошибиться.

– Я очень на вас надеюсь, – по-детски пылко воскликнула Паолина.

– Конечно, я сделаю все возможное, дитя мое, – по-отечески ласково ответил Бенедикт.

Вербинио поднялся с кресла и, поклонившись юной даме, вышел из комнаты.

От чтения меня отвлек знакомый голос.

– Вижу, вы уже читаете ту самую книгу, милая Аликс, – услышала я.

Радом со мной на скамейке сидел граф Н*. Увлекшись чтением, даже не заметила его присутствия.

– Да, граф, эту книгу подарил мне незнакомец-музыкант, – произнесла я натянуто. – Вы давно в Париже?

– Почти неделю в ожидании вашего приезда, Аликс, – он улыбнулся.

– Вы так говорите, будто знаете, что меня ждет! – воскликнула я обиженно.

– Вскоре вы сами все узнаете, – спешно заверил меня граф, взяв за руку, – не беспокойтесь, я буду рядом.

Он протянул мне свою визитную карточку, по парижскому адресу которой я поняла, что граф остановился неподалеку от нас – в соседнем доме на острове Сите с видом на Нотр-Дам.

Мимо меня прошла печальная фигура в рясе, лицо прохожего скрывал капюшон. Подойдя к стенам Нотр-Дама, прохожий обернулся. На мгновение я увидела бледное напряженное лицо человека неопределенного возраста. Казалось, его пристальный призрачный взгляд проникает в мою душу. Видение исчезло внезапно.

– Клод Фролло, – прошептала я, – но что он хотел сказать? Эти тени Нотр-Дама, и книга незнакомца… Что они значат?

– Мы скоро узнаем, – произнес граф, – мы все узнаем…

Успокаивая, он обнял меня за плечо.

– Вы можете устроить мне встречу с Виктором Гюго? – спросила я.

– Ваш родственник Константин вскоре все утроит, через пару дней вы встретитесь с писателем, – заверил меня граф.

– Опять ваши карты, – вздохнула я, понимая, что карточная мистика – главное оружие моего собеседника.

Если граф умеет убивать при помощи карт, то предсказание житейских событий для него легкая игра.

– Любопытно, что карты сказали вам о моей судьбе? – спросила я.

– Не вправе отвечать вам на этот вопрос, – как-то нарочно-непринужденно ответил собеседник.

Во взгляде графа промелькнуло беспокойство, он опасается за мою судьбу, хотя старается держаться спокойно…

Мистические кошмары преследовали всю ночь. Мне снился бесконечный зеркальный коридор, освещенный тонкими свечами. Одни из них сияли ярко, другие слабее, некоторые таяли на глазах и угасали.

В зеркальном коридоре гулял пронизывающий ветер, холод которого чувствовался во сне. Мимо мелькали бестелесные тени, не замечавшие меня, от каждой из них исходила пугающая загробная прохлада.

Не зная конца пути, я упорно следовала по бесконечному коридору…

Сновидения менялись, отправляя меня, то в сумрачный серый лес, то в бескрайнюю долину. И кругом мелькали безразличные холодные тени…

Вдруг яркая вспышка ослепила меня, заставив зажмуриться. Открыв глаза, я поняла, что уже давно настало утро, и лучи солнца пробиваются сквозь шторы…

На ужине барон Конди познакомил нас с родней своего покойного кузена. Вдова мадам д'Эри, о которой в высших кругах начали шептаться «уморила двух мужей и ищет третьего», держалась согласно этикету траура, но не стремилась изображать безутешное горе и страдание. Привлекательное лицо дамы не выражало никаких чувств. Молодая вдова казалась похожей на застывшую мраморную статую.

Даму сопровождала юная воспитанница Люсиль, дочь первого мужа. Мадемуазель обладала добродушным веселым нравом и легко ладила со всеми родственниками. Особенно она сдружилась с Шарлем, сыном барона. Люсиль была одним из немногих друзей Шарля, он предпочитал одиночество и мистические искания. Юноша часто проводил время в обществе дядюшки д'Эри, которого почитал как учителя.

Вот такие выводы мне удалось сделать, перекинувшись несколькими фразами с родными моего друга.

Как ни прискорбно, каждого из гостей я занес в список подозреваемых.

Непринужденная беседа завязалась, когда после ужина мы перебрались в гостиную и устроились в мягких креслах. Шарль и Люсиль сидели рядом с Аликс и начали оживленные разговоры на мистические темы. Поначалу Аликс держалась напряженно, но постепенно новые знакомые вызвали у барышни доверие, и они разговорились. Люсиль больше слушала, иногда с досадой восклицая:

– Ну почему у меня нет мистических талантов!?

– Слава Богу, – вздыхала мадам д'Эри. – Достаточно, что мистические искания свели в могилу моего мужа…

Люсиль обиженно надувала губки.

Шарль с возмущением смотрел на тётушку, но молчал.

Барон Конди отводил взор, постукивая пальцами по ручке кресла.

Весь вечер мадам д'Эри и Ольга вели разговоры о моде и театральных постановках, которые стоит посетить в ближайшие дни.

Я беседовал со стариной Конди, поглядывая на остальных. Барон замечал мое внимание и сразу же говорил тише.