Константин Соловьёв - Мерценарий

Маадэру показалось, что он оказался в каком-то бесконечно абсурдном и глупом сне, но при этом липком и засасывающем. Он сидит в собственном кабинете и смотрит в лицо мертвеца, обвиняющего его во лжи. Может, Вурм, сам того не желая, повредил хрупкую нейронную паутину, составляющую его личность?..

«Перестань нести чепуху. Ты не галлюцинируешь, а это – не пост-эффект от твоих наркотиков. Все происходит на самом деле».

«Спасибо, Вурм. Но может, на всякий уколешь меня булавкой?»

Он даже не вздрогнул, когда Вурм ужалил его в бедренный нерв. Продолжал сидеть и смотреть на Велрода.

«Он думает, что я по-прежнему работаю на Контору? Что мое бегство было лишь хитрой легендой с целью внедрения агента Куницы на самое дно Пасифе?»

«Не могу его за это упрекать, - заметил Вурм, - В другом свете эта версия выглядела бы вполне логичной».

«В другом свете Велрод мертв. Мертв уже много лет».

- Тебе идет играть мерценария, - вдруг произнес Велрод, - Нет, я серьезно. Ты всегда был жаден, беспринципен и коварен. Даже на самую малость жаднее, беспринципнее и коварнее, чем следует быть работнику Конторы. Нет, я серьезно. Лучшая маскировка – та, что дает нам высвободить свои истинные чувства. Фальш всегда будет распознана, грим смыт, невидимые чернила проступят. Куда проще вместо маски носить собственное лицо.

- Как вы нашли меня?

Велрод пренебрежительно пошевелил пальцами. Пальцы у него были изящные, узкие, сильные. Пальцы, привыкшие к сложной и тонкой работы. Он и сам был таким – сложнейший механизм для сложной и тонкой работы.

- О, ничего сложного. Господин Боберг был так добр, что рассказал, кто именно интересуется моей персоной. Отыскать, где живет мерценарий по имени Маадэр, труда не составило. Знаешь, а я ведь только на складе понял, что мерценарий по имени Маадэр и мой старый добрый друг Куница – одно и то же лицо. Кстати, это обгоревшее лицо должны были найти жандармы поутру. Но не нашли. Тебе удалось обмануть ардорит?

- Кого из нас красит время? – язвительно отозвался Маадэр, - Даже ардорит теряет свои качества, если хранить его слишком долго.

- Намек оценил, - Велрод сдержанно кивнул, - Но уверяю тебя, я сохранился куда лучше. Уж, по крайней мере, лучше всех вас. И все еще достаточно хорошо играю в ту игру, в которую вы умудрились ввязаться.

- Откровенность за откровенность. Почему вы живы?

Велрод удивился. Даже приподнял брови.

- А с чего я должен был умирать?

- Я… Я видел то, что от вас осталось. В сбитом скайдере.

- И что от меня осталось кроме нескольких килограмм размазанной по кабине подгоревшей требухи?

- Мы сделали пробу. Генетический тест показал, что ткани были ваши.

- Ох, Куница… Ты всегда мнил себя дальновидным хитрецом, но готов был купиться на самый пустяный фокус. Анализ!.. Я думал, ты догадаешься.

Велрод достал из-под стола левую руку, распрямил пальцы, покрутил в воздухе. Кожа на ней была необычной, слишком розовой, матовой на вид. Как у детских кукол. Пальцы сгибались и разгибались медленно и как-то механически, точно вся рука была каким-то затейливым механизмом на заводском конвейере.

- Протез, - Велрод усмехнулся, - Честно говоря, сперва я хотел отрезать правую, но смалодушничал. Привык к ней… К тому же, пришлось бы переучиваться стрелять… Неприятное было дело, признаться. Я накачался обезболивающими из бортовой аптечки. Помогали они весьма слабо, надо сказать, ведь мне надо было оставаться в сознании. А из инструментов у меня был только автоматический резак. Знаешь, такой есть в спасательных наборах – пилить обшивку, ремни… Одной руки было мало, пришлось пожертвовать мышечной тканью кое-где. Потом, конечно, ее нарастили, но в тот момент было весьма неприятно. Я едва не отрубился от потери крови и болевого шока. Оставались мелочи – спуститься в безлюдном районе, заложить в скайдер с моими сувенирами пару килограмм аммонсипала и… Грохнуло красиво. Так я ушел в отставку.

- И не с пустыми руками, - машинально добавил Маадэр.

Почти тотчас он пожалел об этом. Взгляд Велрода сверкнул, как вспышка диверсионного контактного лазера в безвоздушном пространстве.

- Да, я прихватил кое-что на память. Это была моя страховка на случай непредвиденных обстоятельств. На случай тебя.

«Сирень» была средством самозащиты Велрода? Маадэр подавил желание помотать головой, чтоб разогнать густой рой бессмысленно жужжащих и трепещущих жесткими крыльями мыслей. Этого не могло быть, потому что…

- С «Тацитурнией» вы связались для этого же? Для страховки?

Велрод посерьезнел. В отличие от мрачно-равнодушного Бернарделли он никогда не считал нужным скрывать эмоции.

- О чем ты, Куница?

- «Тацитурния Силентия». Что за дела вы с ними вели?

- Дела? С «Тацитурнией»? Я еще не выжил из ума, чтоб вести с ними какие-то дела. Нет, дело не в тех противоречиях, что были между нами в прошлом. Мы ведь когда-то прилично их потрепали на Юпитере, а?.. Нет, это всего лишь соображение безопасности. Иметь дело с «Тацитурнией» - то же самое, что иметь дело с акулой, причем самому засовывать руку ей в пасть. Почему ты решил, что нас с майором Бернарделли что-то связывает?

- По всей видимости, он решил это сам, - заметил Маадэр со злорадством, - Потому что его организация идет по вашему следу.

Он отпил из стакана. И в этот раз почувствовал вкус, чему запоздало этому обрадовался – коньяк был действительно неплох. Но того, что происходит, он по-прежнему не понимал. Мало того, что картина, которую он выстроил, лопалась и рассыпалась, как старая фреска, он случайно сообщил Велроду информацию, которую тот сам не знал. Вскрыл дополнительную карту.

Велрод напрягся, но по-настоящему обеспокоенным не выглядел.

- Пусть ищут. Я прячусь на Пасифе не один год. Спрячусь и от его крыс. Хотя знаешь… Отчасти это мне даже приятно. Льстит моему самолюбию. Ребятам из «Тацитурнии» мелочь не заказывают, раз уж Нидар расщедрился на заказ… По всей видимости, для него это стало делом принципа. Упрям как капитан Ахав. А я уже скоро достаточно поседею, чтоб походить на белого кита…

Маадэр поперхнулся едким коньяным запахом.

- Так Нидар знает, что вы живы?

Велрод взглянул на него с брезгливой жалостью. Как смотрел много лет назад на своего нескладного подопечного, зеленого оперативника по имени Этельберд Йенч, уже успевшего заработать десяток шрамов и репутацию упрямого до безрассудства бультерьера, но еще не получившему кличку Куница.

- Ты сильно поглупел с момента нашей последней встречи. Разумеется, знал. Не мог не знать. Ладно, закончим. Хорошо было посидеть с тобой, вспомнить старые деньки. Знаешь, для стариков вроде меня ностальгия становится лучшим наркотиком, куда там вашим синтетикам…