Константин Соловьёв - Мерценарий

Заперт в незнакомом месте, да еще и не помнит, как тут оказался. Может, это новый вид комфортабельных кают на транс-планетарных кораблях? Интересно, в котором часу у них здесь подают ужин?..

Мрачная ирония не помогла задавить неуютное чувство, растущее где-то у основания черепа. Чувство внезапной пустоты. Там, где раньше располагался Вурм, теперь разместился маленький кусочек пульсирующей темноты.

- Вурм! – на этот раз Маадэр использовал голосовые связки, хоть в этом и не было нужды, - Куда ты подевался, кусок гангренозной плоти?

Потом он почувствовал мягкий зуд в затылке, точно там осторожно шевельнулось что-то, запечатанное в костях черепа. Знакомое ощущение, показавшееся даже не таким болезненным, как обычно.

- Вурм, ты тут? Отзовись, черт тебя возьми!

«Твои испуганные крики заставили бы проснуться даже мозговую кисту».

Облегчение Маадэра слилось с ощущениями Вурма – неуверенностью, раздражением и мрачной настороженностью. Его невидимый симбионит, казалось, сам только пришел в себя. И чувствовал себя так же скверно, как его носитель.

Голос, рождавшийся в пустоте и приходивший из ниоткуда, казался ворчливым и уставшим, хотя и не имел тембра. Но Маадэр почувствовал, что Вурму стыдно и неуютно.

- Доброе утро, - буркнул Маадэр, потирая затылок, под которым ворочался Вурм, - Надеюсь, ты хорошо отдохнул. И видел более приятные сны, чем я. Чем нас с тобой угостили, а? Я помню космопорт, помню коридор… Мы прошли паспортный контроль, фальшивые документы не вызвали подозрений. Потом… ничего. Что бы ни вырубило нас, штука удивительно мощная. Что нам пришлось отведать? Изофлуран? Тиопентал натрия?

Вурм поморщился – Маадэр ощутил это по уколам в левой височной доле.

«Не совсем. Куда более старое средство, но не менее эффективное. Называется «сотрясение мозга».

- Ого. Так нас просто вырубили? Приложили по голове?

«Именно».

Маадэр попытался ощупать ноющую голову и зашипел от боли – повыше затылка обнаружилось нечто липкое, при прикосновении обратившееся тягучей, сдавившей содержимое черепа, болью. Удар был нанесен профессионально, машинально оценил он. На три пальца ниже – чего доброго, сломали бы шейные позвонки. Еще один повод провести всю жизнь на Пасифе – со всех сторон тебя окружают профессионалы…

- Расскажи мне все, что помнишь, - сухо потребовал Маадэр, - Выдои мои нейроны, насколько это возможно, там должно было остаться что-то ценное.

«Хочешь, чтоб я играл роль твоего «черного ящика»? – ухмыльнулся Вурм. Несмотря на неоднозначность и тревожность момента, он ничуть не утратил своего обычного злорадства.

- Да. Хочу узнать, что со мной произошло до того, как экипаж попрощался и пожелал приятного полета.

«Я помню не намного больше. Десятью часами ранее ты заявился в космопорт Пасифе, насосавшийся эндорфина до того, что едва стоял на ногах, с фальшивыми документами в кармане и билетом до Марса в руках. Устроил небольшой скандал в зале ожидания, потом отвратительно приставал к девушке-диспетчеру. Зарегистрировался на рейс и пошел в бар, где взял ром с корицей. Попытался ударить бармена за то, что тот сказал что-то про мерценариев, но сам получил по шее. Отправился в уборную и…»

Маадэр стиснул кулаки. В его сознании появились новые образы, то ли всплывшие из руин памяти, то ли заботливо подсунутые Вурмом. Неровная, в выщерблинах и сигаретных ожогах, поверхность барной стойки. Вкус дешевого рома. Лицо бармена, сохраняющее равнодушно-презрительное, как у всех барменов Солнечной системы, выражение. Грязный туалет космопорта, захватанное зеркало, в зеркале – его, Маадэра, лицо с характерной для пост-эффекта гримасой – сжавшиеся в щелки глаза, стиснутые зубы, испарина… Судя по всему, зрение его к тому моменту расфокусировалось окончательно, единственное, что можно было разглядеть – шевельнувшуюся в отражении смутную фигуру.

- Значит, меня вырубили в туалете, - пробормотал Маадэр, садясь на пол, - Превосходно. За полчаса до того момента, когда я должен был убраться с Пасифе.

Он рефлекторно проверил карманы плаща – пусты. Там, где полагалось лежать «Корсо» пальцы нащупали лишь пустое пространство, обрамленное дешевой тканью. Скверно. Он сам думал избавиться от револьвера в космопорте перед вылетом, но кто-то, похоже, сыграл на опережение. И сыграл весьма умело. Пропал также узкий граненый стилет, который обычно был скрыт в ножнах на правой лодыжке. Скверно. Маадэр пришел к неутешительному выводу о том, что люди, обыскивавшие его, были не меньшими специалистами своей работы, чем те, что его вырубили.

И, что еще хуже, он нигде не мог обнаружить кейса с тридцатью тысячами рублей, взносом господина Танфоглио на его, Маадэра, безбедное существование. Этот кейс несомненно был с ним в космопорту и был в туалете, но потом…

«Ты сам виноват, - безжалостно сказал Вурм, - Стал слишком беспечен. Слишком слаб. Тебя выпотрошил бы последний уличный нарко».

- Мог бы и проследить за моей безопасностью, - огрызнулся Маадэр, безнадежно обшаривая пустые карманы, - А что, если бы мне голову проломили?..»

«Тогда мне пришлось бы смириться с небольшим сквозняком в своем жилище. Не будь тряпкой, мерценарий. Я использую твои глаза, своих у меня нет».

В голосе Вурма появилось что-то вроде холодной насмешки. Вурм не был человеком и был лишен возможности пользоваться спектром обычных человеческих эмоций, но подсознание Маадэра всегда безошибочно выбирало нужную.

Вурм был прав. Он слишком расслабился. Держа в руке билет, вообразил, что все закончилось. Словно не знал, что вырваться с Пасифе – то же самое, что вырваться из липкого обволакивающего кошмара.

- Что со мной? – кратко спросил он.

«Ты самоуверенный дурак, Маадэр, но, кажется, ты не это имел в виду?»

- Что с моим телом?

Вурм молчал, но совсем недолго – этого времени хватило бы на два вздоха.

«В порядке, за исключением гематомы на затылке и нескольких мелких ссадин. Сотрясение мозга, но в легкой форме».

- Ты можешь что-нибудь с ним сделать?

«Сделать человека умнее свыше моих сил.

- Вурм!

«Сейчас, - в голосе паразита опять послышались ворчливые интонации, - Подожди немного».

Через несколько секунд Маадэр с удовольствием почувствовал, как рассасывается мучавшая его тошнота. Потом пропало давящее ощущение в висках, точно кто-то вывернул тяжелые стальные винты, которые вонзились в его череп. Думать стало легче. Воспользовавшись этим, Маадэр запустил руку в карман пиджака и обнаружил там крохотную склянку с жидкой горошиной цвета неспелой вишни внутри. Темнота не давала разглядеть ее истинного цвета, но в этом и не было нужды.

- Что ж, по крайней мере при мне остался шань-си, - Мааэдэр открыл склянку, - Отбирать наркотики у беспомощного человека – настоящее свинство, хоть в чем-то они оказались джентльменами.