Константин Соловьёв - Мерценарий

«Кажется, я опять становлюсь мародером, - подумал он, поправляя на голове непривычную шляпу, - Пожалуй, это можно считать понижением по карьерной лестнице».

Оружия у коллекционера не оказалось, Маадэр вывернул карманы и обнаружил лишь иньектор вроде того, что был у женщины. Коллекционеры или были слишком самоуверенны. Либо они не опасались сопротивления своих жертв, либо же были дураками. Маадэр склонен был поверить в первое.

Он забрался в кабину и осмотрел второго мертвеца. Тому повезло больше – тяжелая пуля вошла аккуратно в затылок и вышла через лоб, уже не так аккуратно. Но, по крайней мере он умер сразу. В его профессии это можно было считать и везением.

- Сорок шесть рублей… Господи, если в этом городе обеднели даже коллекционеры, верный знак – пора отсюда бежать…

«Ты можешь взять автомобиль. На черном рынке за ночь тебе не получить за него и половины, но все равно это добрых три-четыре сотни».

Маадэр покачал головой. Он хорошо знал правило мелких хищников Девятого – никогда нельзя открывать пасть шире, чем требуется для того чтоб утащить добычу. И пусть добычей сегодня станет мелкая рыбешка, зато сам сохранишь голову…

- Я предпочитаю не связываться с громоздкими вещами. Автомобиль – слишком броско, слишком заметно. В Восьмом он не бросился бы в глаза, но тут выглядит как золотой зуб во рту лепра. Нет, с этим хламом мы простимся.

«Ты только что убил двух человек ради денег, которых тебе хватит в лучшем случае на пару дней».

- Я не собираюсь обустраиваться тут на зимовку. Этих денег мне хватит на крышу над головой, еду и эфедрин, а остальное нас с тобой сейчас беспокоить не должно. Раздобудем «Сирень» - и к черту отсюда…

«Ты ничего не забыл?»

- А?

«Женщина».

Маадэр негромко выругался.

- Вылетело из головы. Думаешь, это обязательно?

«Она видела твое лицо. Уверяю, забудет она его не скоро. Оставишь ее – еще до рассвета тебя найдут и заживо препарируют. Думай сам».

Маадэр вздохнул.

- Что ж, по крайней мере она умрет счастливой.

Он вернулся к автомобилю. Женщина лежала на прежнем месте, неподвижная и съежившаяся. Лицо ее было искажено, веки приоткрыты, глаза закатились. Едва ли то, что она сейчас переживала, доставляло ей удовольствие.

- Тем лучше… - пробормотал Маадэр, доставая револьвер, - Будем считать, что я оказал тебе услугу…

В холодной ночи одинокий выстрел треснул сухо и неприятно.

8

Человек, который сидел напротив Маадэра, не постарел за все это время ни на год. Это показалось ему странным.

На Пасифе быстро стареют. У тех, кто прибыл сюда в двадцать лет, седина появляется в двадцать пять. Те, кто здесь родился, до седины редко доживают. Он выглядел так, как десять лет назад – аккуратная борода, скрывающая массивный подбородок боксера, и очки в тонкой серебристой оправе, с которыми он делался похожим на добродушного, уже начинающего стареть, университетского профессора. Добродушие Гэвина Велрода было частью его фальшивой кожи, его маскировки. И он пробыл на Пасифе достаточно долго, чтобы его маскировку можно было считать удачной.

- Ты ошибся, Куница, - четко и безжалостно произнес Велрод, глядя Маадэру в глаза.

Маадэр ощутил неприятную сухость в горле.

- Я действовал по ситуации.

- Когда агент действует по ситуации, забывая про инструкцию, это значит, что ситуация требует решительных действий, а агент в состоянии контролировать ее любым доступным способом. Ты контролируешь ситуацию, Куница?

Куницей называл его только он. В отделе «Куница» было его оперативным позывным. Позывных было много, у каждого свой, время от времени агенты менялись своими именами, возникали другие… «Сойка», «Господин из Дрездена», «Снеговик», «Иоанн», «Квадрат» - в Конторе уважение к конспирации прививали в первую очередь. Но никто не называл ими друг друга в разговоре. Невысокий субедар по имени Этельберд Йенч стал исключением.

Маадэр не ответил. Велрод не любил задавать риторических вопросов, считая их тратой времени, но по его тону всегда можно было понять, требует ли заданный им вопрос ответа. Иногда вопрос требовал мгновенного ответа. Иногда наставник не торопил, но требовал полной в этом ответе уверенности. Люди, которые не были способны ответить на поставленный вопрос, в их отделе надолго не оставались.

- Три тела, - Велрод загнул три пальца. Пальцы у него были крепкие, смуглые, - Знаешь, сколько денег в тебя вложил Консорциум, Куница? Тебе таких денег в руках держать никогда не придется. Над тобой работали лучшие профессионалы, которые пытались превратить тебя в эффективный и надежный механизм, способный на самую тяжелую, самую жесткую, самую невыносимую работу. Ты собран их руками, Куница.

- Мне нужны были деньги…- Маадэр с неудовольствием услышал в собственном голосе извиняющиеся интонации.

Велрод покачал головой.

- Ты мог их добыть десятком способов, даже не имея оружия. С оружием количество способов, которыми можно добыть сумму ночью в Девятом, увеличивается во много раз! Ты выбрал банальный примитивный грабеж. Еще и с этой… ловлей на живца.

- Это показалось мне наиболее эффективным.

- Ты убил троих. Причем сделал это не как дорогой специалист, а как неуклюжий убийца-дилетант! На улице Девятого теперь стоит машина с тремя трупами внутри. Трупами коллекционеров. Как ты думаешь, какой первый вопрос зададут себе их хозяева, когда это увидят?

- «Интересно, можно ли из них вытащить хотя бы печень?..».

Велрод смерил Маадэра взглядом, от которого сами собой скрипнули, перетираясь друг об друга, зубы. Он ценил хорошую шутку, но полагал, что всякой хорошей шутке должно быть свое место. Как и всякому человеку. Люди, которым, по мнению Гэвина Велрода, в мире места не находилось, обычно исчезали очень быстро.

- Нет, Куница. Они спросят «Где тот человек, что их убил?».

- Я был осторожен, следов не осталось.

- Следы остаются везде и всегда, но не везде и не всегда рядом оказывается человек, который сможет их понять.

- Я исправлю свою ошибку, - торопливо сказал Маадэр, ощущая, до чего же воздух здесь тяжелый и пресный, - Я могу.

- Не исправишь, - Велрод вновь качнул головой, - Прощай, Куница.

И вынул руку из-под стола. Маадэр успел удивиться тому, что и пистолет Велрода ничуть не изменился за все эти годы, даже царапин не прибавилось, а потом…

Он не сразу понял, где находится. И некоторое время лежал, глядя перед собой в темноту. На языке остался сладковато-соленый привкус сна. Тяжелого, липкого сна, оставившего на теле слизкую испарину. Маадэр со вздохом поднялся и взглянул на часы. Они показывали восемь.

- Так я окончательно превращусь в параноика… - сказал он сам себе.

«Ты давно им стал», - Вурм отозвался так быстро, словно ждал чего-то в этом духе.