Таис Сотер - Простые вещи

Решив не отвечать на выпад, резко спросила:

– Вы не против, если я надену?

– Может, еще щипчиками потычешь? – съехидничал этот невыносимый человек.

– Мне нужно активировать чары, чтобы понять механизм работы. Не волнуйтесь, я буду осторожна.

– Тогда прошу.

Моя кисть почти утонула в перчатке, но потом она сжалась на руке, обтягивая ладонь, будто вторая кожа. Неприятное ощущение. Я закрыла глаза и сконцентрировалась.

– Ага! Огненные чары, – заявила я довольно. – Это так вы лишились растительности на лице?

– Нос зачесался, – вздохнув, признался Шварц. – Еле успел загасить удар, иначе вместо головы осталась бы головешка. Ты молодец. Хочешь увидеть артефакт в работе?

– А можно?

Мне не терпелось опробовать перчатку, будто ребенку, получившему нежданный подарок. Да-а-а, каким бы человеком Шварц ни был, как маг он все же великолепен. Мой дипломный артефакт выполнен довольно тонко и искусно, но лаконичная простота и эффективность работы Шварца впечатляла намного больше. Сколько элегантности в этих чарах! Неудивительно, что этот молодой маг уже заслужил ранг мастера.

– Можно, – я почти услышала улыбку в голосе Шварца, – поехали на полигон. Я тебе покажу кое-что еще из того, над чем работаю. У меня есть такая штуковина…

– На полигон? – Я открыла глаза и со всей осторожностью стянула перчатку. – Нет, спасибо.

Шварц сразу уловил изменение моего настроения. Сощурил серые глаза, задумчиво разглядывая.

– Маленькая недоверчивая мышка. Так и собираешься всю жизнь просидеть в норке?

До чего же он раздражает! Я нахмурилась.

– Вы ничего не знаете обо мне, мастер.

– Я знаю твоего деда. Я был его первым и последним учеником. Не считая твоей матери, конечно. Не веришь?

– Вы слишком молоды.

– У меня рано проснулись способности, но в моей семье не было магов, так что учиться мне было не у кого. Твой дед приходил к нам и учил меня основам чароплетения на протяжении трех лет с тех пор, как мне исполнилось десять.

– Уверена, что сейчас вы не ходите у моего деда в любимчиках.

Шварц поджал губы.

– Почему это?

«Иначе бы тебя уже пригласили в дом в качестве моего жениха». Конечно, я не сказала это вслух. Мне и так не нравилось, что мастер Шварц легко нарушает дистанцию, что должна быть между учителем и ученицей. Меньше всего мне хотелось обсуждать с ним свою семью.

Вместо этого пожала плечами.

– Как бы то ни было, София, не надо видеть в моем предложении злой умысел. Ты думаешь, что злые вояки решили использовать тебя, и стоит только попасть в стены министерства, оттуда уже не выпустят. Наверняка Шефнер тебя этим и напугал.

– Я уже сказала, что мне неинтересны военные игрушки…

– Игрушки! – воскликнул Шварц возмущенно, стукнув по столу и заставив меня вздрогнуть. – Ты хоть понимаешь, что эти игрушки могут спасти жизнь твоим друзьям и близким? Нам с тобой повезло родиться в мирное время, но мастер Вернер, думаю, помнит, в какой разрухе находилась наша страна после войны с алертийцами. Войны, которую мы проиграли. Сколько земель было потеряно, сколько людей тогда погибло… И во многом потому, что артефакторы и алхимики тратили свои силы и умения, чтобы создавать декоративные безделушки и духи для императорского дворца! Расцвет искусства и магии при Кассии обошелся нам дорого.

– Сколь вдохновенная речь, Танас! Вам за это доплачивают?

Услышав знакомый низкий голос, я вздохнула почти с облегчением. Шефнер. А потом поняла, что дверь была закрыта и подслушать наш разговор менталист никак не мог.

Мартин Шефнер стоял, прислонившись к дверям. На его шее красовался знакомый шарфик.

– Подслушиваете? – оскалился Шварц.

– Да вот, решил занести шарфик на факультет, а потом увидел, как в мастерской моей ученицы хозяйничает Танас Шварц. Неужели у министра Гайне маги столь бесталанны, что пытаются своровать работы у студентки?

– С этого года я преподаю на факультете и имею полное право здесь находиться, – процедил артефактор.

– Тогда вам не пора, к примеру, идти составлять учебный план?

Шварц напрягся. Рука его скользнула к карману военных брюк.

– Ну-ну, – тоном, которым обычно успокаивают норовистых лошадей, сказал глава СБ. – Здесь же ваша студентка, какой пример вы ей подаете?

Шварц кинул на меня мрачный взгляд и вышел.

– Нервы у Танаса ни к черту, – легкомысленно сказал Шефнер. – Неплохо же их там накручивают… София, раз мы уж с вами тут случайно встретились, предлагаю выпить где-нибудь кофе и обсудить планы на вашу стажировку.

Случайно встретились в моей мастерской? Так теперь это называется? Ну-ну…

– У меня еще пары.

– Ничего у вас нет, не придумывайте.

Вот не поленился же в расписание моей группы посмотреть!

Занеся мой артефакт в хранилище, куда помещали все студенческие работы, мы вышли из здания. Автомобиль главы СБ был припаркован рядом, но мы прошли мимо.

– Пойдем пешком?

– Здесь недалеко. Да и мне приятно пройтись в компании милой молодой девушки.

На всякий случай немного увеличила расстояние между нами, а то захочет еще взять под ручку. Поняв мой маневр, мужчина насмешливо выгнул бровь.

– Я не собираюсь приставать к вам, София. Вы слишком юны для меня.

– И всего-то лет на десять-пятнадцать младше, – думая о своем, автоматически ответила я.

– Ну ладно, уговорили… – Уловив испуг в моих глазах, Шефнер-старший не выдержал и рассмеялся. – Ах, Софи, у меня такое ощущение, что раньше вы жили в хрустальной башне.

– Что вы имеете в виду? – нахмурилась я.

– Вы совершенно не умеете флиртовать и принимать ухаживания. Мне даже жаль своего племянника.

Пожала плечами.

– В детстве у меня не было друзей моего возраста. Пока еще родители были живы… – Горло сжало от болезненных воспоминаний, но я договорила: – Пока жива была мама, она была моей лучшей подругой, а папа – напарником для проделок и хранителем всех тайн. Знаю, дедушка не очень жаловал его, считая, что папа был безответственным и много пил, но он на самом деле любил меня.

– Мне жаль, что вы их потеряли.

Это были не сухие слова, приличествующие ситуации, или попытка утешить – Мартин Шефнер в этот момент был искренен как никогда. Я вспомнила, что та эпидемия, которая унесла жизнь моего отца, убила и его старшего брата.

– У меня есть дедушка.

И Петер. Я не стала говорить об этом Мартину Шефнеру, но меня внезапно пронзила мысль, что Петер – мой первый и пока единственный друг. И что он мне на самом деле дорог.

Осенний день выдался на удивление погожим и солнечным. Мы шли в тени высоких кленов и говорили так легко и просто, что я почти забыла, кем был мой спутник. Рядом со мной находился интересный и умный мужчина, умеющий внимательно слушать и смотрящий на меня с симпатией. Мы дошли до небольшого гостиного дворика, уютного, но для студентки дорогого. Мне совсем не хотелось напоминать Шефнеру, для чего он меня пригласил. И говорить о делах тоже. Но уйти от неприятных тем совсем все же не получилось. Разговор наш в какой-то момент коснулся политики, и я задала вопрос, который больше всего волновал меня после речи Шварца.