Дмитрий Дашко - Щитом и мечом

Не всем это нравилось. На меня уже покушались два раза. В первый попёрли нагло и нахрапом. Действовали те самые «рэкетиры», которые когда-то приходили брать дань на рынке. Уж этого смуглого типчика с драным ухом да составлявшего ему компанию краснощёкого громилу я б никогда не забыл. Видимо, их конкретно припекло.

Подстерегли меня ночью, когда я брёл из канцелярии воеводы на постоялый двор. Капрал советовал мне взять пару добрых молодцев для охраны, но тогда я отмахнулся. Как выяснилось, зря.

Шестое чувство заставило меня обернуться на выглядевшей абсолютно пустынной улице. Только это и спасло мне жизнь. Кистень разрезал воздух в миллиметре от правого уха. Бил здоровяк. Силёнка у него была воистину богатырская. Если б попал, голова моя разлетелась бы как перезрелый арбуз. До сих пор мурашки пробирают, ведь я находился на волосок от смерти.

Не знаю, откуда что и взялось. Пока громила замахивался для второго удара, я вдруг осознал, что держу в руках жердину, которую умудрился выдрать из частокола. Орудуя будто пикой, засадил острый конец прямо в брюхо молодчика. Страшный рёв раненого (через день он отдал богу душу) разбудил всё Марфино.

За спиной здоровяка оказался смуглый молодчик. Тот кинулся на меня с ножичком. Я сначала треснул ему палкой по зубам, а затем сбил с ног и устроил шашлык на шампуре, пригвоздив к земле.

Хорошо, что Ваня ещё не вернулся из Питера, а то б насмотрелся на сценку, достойную голливудского ужастика. Сам не ожидал от себя такой прыти и хладнокровности. Одно дело убивать людей специально предназначенным для этого оружием (не важно: холодным или огнестрельным), а другое – без всяких угрызений совести протыкать их обычной палкой.

Во втором случае недоброжелатели действовали более изобретательно. Часа в три ночи через открытое окошко в мою спальню залез убийца и попытался задушить меня, пока я спал. У него едва не получилось. Я извивался как уж, лягался как осёл, но удавка всё туже стягивалась на горле. Если б не заряженный пистолет, который с некоторых пор я постоянно держал под подушкой…

Бахнул выстрел, руки, выпустили удавку. Я скинул с себя ослабевшее тело, сел в кровати. Дверь уже изгибалась от града сыпавшихся на неё ударов.

Больше на меня не покушались.

Потом вернулся Иван, стало гораздо легче. Но… о Сапежском по-прежнему не было никаких известий. Ещё немного, и я думал, что придётся признать поражение и расписаться в собственном бессилии.

Вот тогда дал о себе знать его величество Случай. Но, как я и говорил прежде, случай часто является результатом долгой и тщательной работы.

Это случилось на рассвете. В дверь тихонько поскреблись, я не сразу расслышал посторонний звук. Ваня, уставший с дороги, спал как убитый.

Я отпер замок и не сразу понял, что за дверями кто-то есть. Лишь опустив взгляд, заметил невысокую старушку, почти карлицу, с большими совиными глазами.

– Елисеев Пётр – ты будешь? – беззубым ртом прошамкала она.

– Всё верно, бабушка, – сипло сказал я.

Это давало знать о себе повреждённое горло. Первые дни я даже глотал с неимоверным трудом. Сейчас стало получше, но хрипеть, со слов лекаря, предстояло ещё долго. Вот и сейчас говорил глуховато, так, что не все слова разобрать было можно.

Но шутиха поняла. Кивнула довольно, будто делала большое одолжение:

– Вот и свиделись мы. Я – Прасковья, шутиха жены воеводской. Слыхал обо мне?

– Доводилось, – не смог сдержать улыбки я.

– Барыня меня к тебе отправила. С поручением, – выделила она. – Ты меня как – впустишь али на пороге держать будешь?

– Проходи, – отстранился я.

Бабулька бочком вкатилась в комнату. С интересом огляделась по сторонам.

– Чевой без бабы спите? Скушно поди, – подмигнула она.

– Недосуг нам. Забот по горло, – спокойно произнёс я, хотя внутри росло и закипало волнение – визит этой гостьи означал одно: разбойники дали о себе знать. – Как захотим развлечься, сразу дадим тебе знать. Ты, бабуль, коли пришла, так сказывай по какой причине, а то у меня своих делов хватает.

– Суровый ты, однако! – покачала головой шутиха. – Я по пустякам тревожить бы не стала. Рази ж я без понятия?!

– Бабуль, кота за хвост не тяни! Что за причина?

– Причина самая что ни на есть важная. Человек к нам сегодня пришёл. Весточку от Фёдора Прокопича передал.

– Один? – насторожился я.

– Одинёшенек, – подтвердила шутиха.

– А что за человек?

– Мужик мужиком. Дубинушка необразованная. Шапку комкает, в глаза посмотреть боится.

– Странного посланника Сапежский отправил. Нешто поязыкастей никого не нашёл? – удивлённо сказал я.

– А с ним записка была. Так, дескать, и так, ежли хочешь увидеть муженька в здравии, приготовь богатый выкуп. Сроку на всё неделя. Не уложишься – пеняй на себя, – процитировала бабка.

– Записка и всё? Больше никаких доказательств? Вдруг это какой-то мошенник, ни к чему не причастный, деньгу таким способом зашибить решил? Мало ли на свете проныр…

– Есть доказательства. Пуговицы с кафтана срезанные принёс. Марья Кирилловна сразу их признала.

– И где этот деятель сейчас?

– Да внизу стоит. С тобой свидеться хочет.

– ?!!

Бабка захихикала.

– Сам захотел тебя увидеть. Дело, грит, есть.

– Ну, коли так, зови его, – сказал я.

Пока шутиха ходила за посланником, я успел разбудить Ивана. Он протёр заспанные глаза, сполоснул лицо и сел на лавку, пряча под рубахой взведённый пистолет.

В комнату робко вступил грузный мужчина в грязно-сером кафтане. Он как-то по-собачьи, наклонив голову, посмотрел на нас.

– Это вы, сысчики?

– Мы, – не стал спорить я. – А ты кто таков?

– Я человек маленький. Овсеем меня кличут. В Починках живу.

Хоть я понятия не имел, что это за Починки и где они находятся, но всё равно уверенно кивнул. Плохо, что карт толковых нет, ориентироваться на местности приходится, напрягая память, или с помощью местных сусаниных, то есть без гарантированного результата.

Важно скрестив руки, спросил:

– Говори, Овсей, с чем пожаловал?

– Нужда привела великая. Горе у меня: почитай как с неделю в нашей деревеньке разбойнички резвятся.

Странно, шутиха описывала этого мужика иначе, а тут полная противоположность: робости нет, говорит свободно.

– Откуда они взялись? Ваши, местные? – стал уточнять я.

– Какое там наши! Из леса пришли.

Понятно, надоело нашим разбойничкам по лесам-болотам ныкаться. Это только в кино романтикой выглядит. В жизни всё иначе. По бабушкиным рассказам помню, когда они почти всей деревней ушли в лес прятаться от карателей. Вырыли землянки, жили в них как кроты, питались подножным кормом, пока не пришли наши и не освободили. За то время немало людей умерли или тяжело заболели.