Иван Цацулин - Атомная крепость (Художник. И.Ефимов)

— Ну, теперь они, кажется, не сунутся. Какой позор, — продолжал он, помогая девушке спуститься на землю. — В двух шагах от Нью-Йорка приходится вести войну с бандитами.

Теперь, когда опасность, казалось, миновала, наступила реакция: девушка едва могла стоять на ногах. Нервное потрясение было слишком велико.

— Я провожу вас, — предложил Гейм.

Она кивнула головой и благодарно посмотрела на него.

Они молча направились по тропинке. Гейм поддерживал девушку. В сущности, ей следовало бы отдохнуть и уж тогда трогаться в путь, но Гейм видел, что ей так хочется поскорее уйти подальше от этого страшного места, что и он не стал задерживаться.

«До сих пор она не назвала себя, — подумал летчик, — что бы это значило?» Ему хотелось спросить, кто она, как попала в этот лес, но он не решался. Какие-то неясные еще ему предчувствия мешали расспрашивать ее, заставляли быть осторожным. Он вспомнил, что во время ссоры со своим спутником она назвала имя какой-то Чармиан Старк. Не имеет ли ее подруга какого-либо отношения к несчастному узнику Уильяма Прайса — профессору Старку? В таком случае Гейм обязан был проявить сдержанность.

Трудно сказать, сколько времени продолжалось бы это молчание, если бы неожиданно впереди не послышался топот многих копыт. Выглянув из-за деревьев, Гейм и его спутница увидели мчащуюся прямо на них группу вооруженных людей. Одного взгляда было достаточно, чтобы определить, что спешат детективы, охраняющие эту девушку и теперь потерявшие голову от страха. С ними были шериф и тот мужчина, который воспользовался разрешением Старого Бена и сбежал. Заметив его, девушка зло сказала:

— Негодяй!

— Кто он? — спросил Гейм.

— Подлый негодяй, Генрих фон Краус… капитан…

— Гейм… Стив Гейм, — представился летчик и тут же шепотом спросил: — А вы, кто же вы?

Девушка, с чувством сжав его руку, ответила:

— Меня зовут Бэтси… Бэтси Прайс. Вы придете ко мне, Стив Гейм? Да?

— Да, да, — прошептал Гейм в крайнем волнении. — О да, я приду к вам. Но я прошу вас как о великой милости…

— О чем, Стив? О чем?

— Если вы чувствуете хоть каплю признательности ко мне, Бэтси Прайс, ни одному человеку, слышите, ни одному человеку не говорите, что это я выручил вас сегодня. Помните, моего имени не должен знать никто, а особенно ваш отец и этот немец Краус. Во имя моей жизни, Бэтси Прайс, я прошу об этом.

Судя по топоту невидимых из-за густых деревьев коней, всадники были уже совсем рядом.

Гейм пристально посмотрел в глаза своей спутницы.

— Во имя жизни, — шепотом повторила она и твердо сказала: — Не беспокойтесь, я обещаю вам… но вы должны навестить меня в «Приюте Бэтси»…

— Я приду, — ответил Гейм и быстро скрылся в чаще леса.

Он шел на север, стремясь еще засветло выйти к берегу Гудзона.

Русаков стоял у окна своего кабинета и смотрел на площадь имени Дзержинского. Мчались автомобили, шли троллейбусы. Но молодой чекист ничего этого не замечал, занятый своими мыслями. Затем он подошел к письменному столу и поднял телефонную трубку.

— Здравия желаю, товарищ полковник. Говорит капитан Русаков. Разрешите зайти к вам по важному делу.

— Заходите, — ответил полковник Соколов.

Русаков по привычке одернул на себе китель, поправил прическу и, взяв со стола папку с документами, вышел из комнаты.

— Вовремя вы, — встретил его полковник. — Я как раз собирался вызвать вас с докладом по делу о «Незваном госте».

— О «Незваном госте» я и хочу доложить. Разрешите?

— Докладывайте.

— Начну с того, что час тому назад арестованный Струнников попросил свидания со мной.

— Стало быть, он решил прекратить играть в молчанку?

— Вот именно, — подтвердил Русаков. — Я велел сейчас же привести его ко мне. И вот его показания. — Русаков протянул полковнику протокол допроса. — Струнников признал, что собранные о нем данные правильны. В плену он, конечно, не был. Сын крупного кулака, высланного в свое время с Украины, Петр Струнников через десять лет вернулся в родные места под другой фамилией, устроился преподавателем русского языка в средней школе, женился… Но ненависть к народу, к советскому строю не давала ему покоя, и он примкнул к банде уголовников, совершавшей нападения, на магазины, сельские кооперативы, на партийных работников… Бандиты грабили и убивали. Двойную жизнь Петр Струнников вел до конца тысяча девятьсот сорокового года, когда ему стало ясно, что его уголовным похождениям скоро наступит конец. Тогда он скрылся, уехал в западные районы Советского Союза и сумел тайно удрать за кордон. Семью, детей бросил. Банда вскоре была обезврежена. Струнников, которого судили заочно, был приговорен к двадцати пяти годам тюремного заключения. В годы войны он помогал гитлеровским оккупантам, после войны перешел на службу к новым хозяевам, окончил шпионско-диверсионную школу, там же преподавал разговорную практику русского языка. Затем его решили использовать, так сказать, по прямому назначению, и вот теперь перебросили на территорию Советского Союза для того, чтобы помочь пробраться в нашу страну другому, основному агенту, после чего Струнников должен был приехать в Киев и там ждать, когда с ним свяжется разведка. Арестованный признал, что он и второй агент приземлились в районе города Краснотал, именно так, как это установили вы, товарищ полковник.

— Что же арестованный сообщил о личности другого агента, нелегальную переброску которого в Советский Союз он должен был замаскировать? — спросил Соколов.

— Струнников утверждает, что о втором агенте и о задании, которое ему было дано разведкой, он не имеет ни малейшего представления. После долгих размышлений я пришел к выводу, что этому можно поверить.

— Допустим… — согласился полковник. — Но что он сообщает о личности своего напарника?

— Вот тут положение осложняется, и эту часть показаний Струнникова на веру принимать никак нельзя, — продолжал Русаков. — Арестованный утверждает, что он не только не знает сброшенного вместе с ним человека, но и не видел его лица и не слышал его голоса. По его словам, лицо второго агента было скрыто повязкой, а объяснялся он с ним, со Струнниковым, жестами.

— Н-да… И что же вы думаете о показаниях арестованного? — спросил полковник.

Русаков немного подумал и затем уверенно ответил:

— Я думаю, что в этой части своих показаний арестованный не говорит правды.

— То есть?

— Я думаю, что перед ним поставлена задача не только замаскировать выброску на нашу территорию «агента-невидимки», но и помогать этому агенту в дальнейшем. Возможно, что именно тот агент и должен был позднее связаться со Струнниковым в Киеве.