Иван Цацулин - Атомная крепость (Художник. И.Ефимов)

Харламов грузно склонился над столом, всем телом подавшись в сторону своего собеседника.

— Александр Иванович! — с подчеркнутой серьезностью заговорил он. — Я не хотел бы, чтобы у вас сложилось впечатление, что мы, военные люди, занимаемся в данном случае пустяками, придавая значение подобным каракулям. Но, не скрою от вас, вот это письмецо, случайно попавшее в наши руки, весьма и весьма нас интересует, и интересует, так сказать, с двух сторон. С вами мне хотелось проконсультировать одну сторону вопроса… с точки зрения науки, и не вообще науки, а той ее отрасли, признанным специалистом который вы являетесь…

Ясный откинулся в кресле и задумался. Полковник не торопил его с ответом.

— Прежде всего, — продолжал он, — сведения о таинственном и страшном месте, которое именуется «Черной пастью», мы получали и раньше, еще до этого послания… Где оно, это место, находится, мы пока не смогли установить даже приблизительно. Естественно, нас в первую очередь интересует — насколько правдоподобна версия о «земле, источающей неведомые силы, убивающие все живое». Насколько можно допустить, что автор этого письма мог видеть и испытать на себе то, о чем он пишет.

— Вы предполагаете радиацию? — в упор спросил Ясный.

— Да. — Харламов развел руками. — Ничего другого мы предположить не можем.

— Следовательно, речь идет о каких-то содержащихся в почве металлах, которые и выделяют невидимые смертоносные лучи?

— Вот именно.

— По правде сказать, если допустить, что автор письма не преувеличивает и не искажает действительности, такой вывод можно сделать, — согласился Ясный.

— Это именно то, что я хотел от вас узнать, — с живостью произнес полковник. — Значит, вывод такой допустим?

— Теоретически вполне, — подтвердил Ясный. — Но тут слово уже за геологами.

— Извините, Александр Иванович, за дилетантский вопрос, но что именно в природе способно быть радиоактивным?

Ясный усмехнулся.

— Прежде всего так называемые тяжелые металлы: уран, торий, радий, полоний… Вообще же радиоактивные вещества содержатся и в воде, и в воздухе, в растениях. Радий, например, обнаружен и в человеческом организме. Вот сейчас, когда вы беседуете со мной, ваш организм излучает примерно двести альфа-частиц в секунду.

Полковник с удивлением посмотрел на ученого.

— Да, да, — продолжал тот, — радиоактивные излучения имеют три вида: альфа-, бета — и гамма-лучи. Альфа-частицы летят во всех направлениях со скоростью подчас до двадцати тысяч километров в секунду.

— Ого! — полковник был явно поражен.

— С такой скоростью можно долететь до Луны за двадцать секунд… Но вернемся к интересующему нас вопросу, — продолжал Ясный. — Если допустить, что содержание письма верно, то природное явление, о котором сообщается, заслуживает серьезного внимания.

— Благодарю вас, — сказал полковник с признательностью. — Именно об этом мы и хотели знать ваше мнение, профессор.

Тема разговора, казалось, была исчерпана.

— Я отниму у вас еще несколько минут, — сказал полковник Харламов. Ясный с готовностью кивнул и поплотнее уселся в кресле.

— К вам сейчас личная просьба, Александр Иванович, — сказал Харламов. — У меня гостит родственник, Сережа Русаков. У него отпуск. Он мечтает побывать в здешних горах. Я хотел бы, чтобы он сопровождал вас в странствиях по Тянь-Шаню. Русаков неплохой альпинист, и он не будет вам в тягость.

Ясный с неудовольствием взглянул на начальника погранотряда: что это значит? Нет ли указания ограничить его путешествие по здешним дебрям?

— Что ж, я не возражаю, — нерешительно произнес он. — Боюсь только, что ему будет скучно с нами. Геологическая экспедиция — не экскурсия.

Но Харламов понял причины замешательства ученого и от души рассмеялся.

— Вы напрасно опасаетесь, что я намерен как-то помешать вам в путешествии по намеченному маршруту. Скорее наоборот.

— Хорошо, — согласился Ясный. — Пусть ваш родственник примкнет к нам. В этом году мы хотели бы познакомиться с некоторыми уголками в горах Тянь-Шаня. Нашей маленькой геологической партии придется проходить интересными местами. Так, мы перевалим через хребет Сары-Джас и по леднику Инылчек поднимемся к самому подножью Хан-Тенгри, хотя совершать восхождение на него мы и не намереваемся.

— Кроме вас, никто из ваших спутников, кажется, в Тянь-Шане прежде не бывал? — поинтересовался Харламов.

— За исключением Степана Ильича Лучинина. Сам я практически знаком с этими местами слабо. А наша молодежь, — улыбнулся Ясный, — совершала раньше альпинистские походы по Кавказу, по Памиру. Однако Тянь-Шань давно тянет меня, ведь здесь и по сей день еще имеются «белые пятна».

— Да, — согласился полковник и, по-видимому машинально, посмотрел на письмо неизвестного, все еще лежавшее перед ним. Этот беглый взгляд не укрылся от Ясного: значит, и беседуя с ним совсем о другом, Харламов не забывал о письме и о том, что сообщается в нем о странном месте, именуемом «Черной пастью»!

— Мне хотелось бы без промедления познакомить вас с Русаковым. — И полковник нажал кнопку звонка.

Одетый в штатское Русаков дожидался в приемной. Через минуту он вошел в кабинет полковника. Представив его Ясному, полковник сказал:

— Видите ли, Александр Иванович, может быть, вся эта история с таинственной «Черной пастью», о которой мы с вами говорили, и выдумана… Да, да. Но, возможно, что для этого письма и имеются основания.

— Какие, например? — поинтересовался Ясный, внимательно рассматривая Русакова.

— По дошедшим до нас сведениям, — пояснил начальник погранотряда, — по ту сторону границы, по Кашмиру, бродят подозрительные американские «экскурсанты». Вот совсем недавно нам стало известно об обосновавшейся там экспедиции ботаника Смита, приехавшего в Азию собирать цветочки.

— Интересно… — задумчиво проговорил профессор. — И что же их притягивает к Западному Китаю?

— О, многое… Ну, например, наша граница… И, конечно, ищут уран.

— Уран?

— Именно, — подтвердил Харламов. — Уран… И ищут, заметьте, упорно. Извините, Александр Иванович, задержал я вас…

— Ничего, что вы! — и Ясный встал, готовясь покинуть кабинет.

— Сергей, — обратился Харламов к Русакову, — проводи профессора на моей машине в гостиницу.

— Экспедиция этого ботаника Смита заставляет меня насторожиться, — доверительно сказал полковник, прощаясь с Ясным. — Такая уж наша пограничная служба.

— Понятно. Но разве вы совсем не допускаете, что это действительно ученые-ботаники?

— Нет, Александр Иванович, не допускаю.

— Почему? Разве имеются какие-то… э-э-э… симптомы?

— Имеются, Александр Иванович. Вам, я полагаю, надо знать об этих «симптомах». По моим данным, в лагере этого «ботаника» вообще нет ни одного ботаника, а во главе экспедиции — старый, опытный разведчик и диверсант. Спрашивается, зачем этот субъект находится в районе, примыкающем к границам Советского Союза?