Евгений Дембский - Блудный брат

— Ты бы ее убил через два дня. — Будда потянул меня за руку, выволок за дверь и повел вдоль стены за угол. За ним словно тянулся быстро сгоравший бикфордов шнур, взрыв любопытства Будды должен был произойти самое позднее через несколько секунд. Свернув за угол, он пошел вперед по узкой тропинке среди неподстриженной травы, к сваленным вместе нескольким будкам для часовых. Все говорило о том, что наш отряд действительно очутился на самой периферии базы. Будда первым сел на перевернутую будку. — Нашел что-нибудь?

Я наморщил лоб:

— Что-нибудь? Я искал человека, а не что-нибудь…

— Не раздражай меня. — Автоматическим движением он достал пачку сигарет и закурил. Это были движения стопроцентного курильщика, он ловко втягивал дым ртом, одновременно выпуская его из носа, к тому же он еще вертел сигарету вокруг указательного пальца и то почесывал под носом, то поглаживал выбритые виски. Он очень, очень волновался. — Я имею в виду — что-нибудь о человеке, доволен?

— Естественно, я жить бы не мог без твоих точных сведений.

— Перестань! — Он швырнул сигарету на землю. — Говори по-человечески, а то… — Он осекся, но я видел, что он понял, что опоздал.

Внимательно приглядевшись к небольшой россыпи искр от сигареты, я затоптал несколько ближайших и посмотрел на Будду:

— Что-то у тебя, братец, с головой. Ты меня не нанимал, и я к тебе с помощью не навязывался. Что не означает, что я не прилагал никаких усилий к этому твоему делу. Попросту говоря — ничего поделать не могу.

— Извини, — поспешно сказал он. — Я дурак и свинья. Извини… Но почему ты ничего не можешь поделать?

— Послушай, без хороших отмычек в военные базы данных мне не проникнуть, а с плохими я даже не стану пытаться, поскольку до меня доберутся по моим же собственным следам. Идем дальше — у меня нет здесь таких же возможностей, как там, у себя, и при каждом шаге я чувствую себя так, словно ступаю по тонкому льду. Этот мир лишь на первый взгляд напоминает наш, еще два дня, и я допущу такой промах, что самый глупый гражданин выдаст меня властям просто из жалости. Понимаешь? Твой враг смылся, и я не знаю, как его догнать, ясно?

— Дер-рьмо! — рявкнул он и закурил очередную сигарету. — Быстро же ты отказываешься, — язвительно заметил он, видимо пытаясь спровоцировать меня на доказательство моей правоты. Однако в диспут я вступать не собирался. — Я не заметил тут ничего такого… Такого, чего не было бы у нас. Ты здесь в первый раз…

— А хы в какой? — не выдержал я. Он возмущенно дернул головой.

— Ну так не болтай зря, ибо я тебя сейчас завалю простыми примерами: женщины у них не носят брюк, они едят белых куропаток и оранжины, а в теннис играют на троих; у них иная ментальность, они замкнуты, словно англичане, и верят в амулеты, которые должны защищать их даже от вторжения из космоса, впрочем, никаких следов этого вторжения не видно, так что амулеты действуют. Хватит примеров? — Он молчал. — Знаю, все это поверхностно и несерьезно, мы привыкли считать, что иной мир должен быть принципиально иным. И этот наверняка тоже, только мы, изолированные от него, еще не заметили разницы. Потому это столь опасно. В любой момент мы можем сделать что-нибудь, сказать что-нибудь, что нас прикончит. Кроме того, мне кажется, что кто-то — под видом управления страной, находящейся в состоянии космической войны, — подавляет здесь так называемую демократию, постепенно переходя к авторитарному руководству. — Выдав все это на одном дыхании, я сделал два шага и сел, так чтобы видеть нашу казарму и профиль Будды. — Не забывай также о взрыве в нашей казарме, ибо она взлетела на воздух отнюдь не по причине избытка нашей доброй воли. Понимаешь? В любой момент здесь может что-то случиться, а мы будем в самом центре событий, поскольку находимся в армии. Именно такое у меня предчувствие, и я хотел бы от него избавиться как можно быстрее и радикально. Надеюсь, теперь уже все ясно.

Будда покрутил каблуком в земле, затем вытащил каблук из образовавшегося углубления и повторил ту же операцию рядом. Держа в зубах зажженную сигарету, он вертел большими пальцами, сплетя остальные. Выглядел он слегка чужим, если вообще можно говорить о том, что раньше он мне был близко знаком, и каким-то парадоксальным образом, возможно, именно из-за этого налета чуждости, начал вписываться в окружающий меня мир. Я едва не тряхнул головой, отгоняя странные мысли, и лишь набрался при этом уверенности, что само мое намерение прогнало прочь какую-то важную мысль, что я почти сформулировал весьма существенный тезис, но от него осталось лишь мимолетное общее впечатление. Слабый ветерок прошелся по верхушкам высоких стеблей, по нашим затылкам. Для этого времени года, географической широты и поры дня было необычно тепло, но я бы не назвал это тепло приятным, может быть, оно предвещало грозу? Может, заморозки? Или старость. Подумав с минуту, я решил, что брошу курить, только когда вернусь в свой мир. Здесь, ввиду отсутствия «ГГ», такое решение не было бы добровольным и потому, скорее всего, не имело шансов на успешную реализацию. Я достал «марльборо» и закурил; новое дуновение ветерка быстро унесло дым прочь. Будда продолжал дымить, вглядываясь в истоптанную его каблуками землю, и о чем-то напряженно размышлял; я надеялся, что он не пытается найти какие-либо аргументы в пользу того, чтобы задержаться здесь. Мысль о возвращении вызывала у меня радостное возбуждение, словно у ребенка, соскучившегося по дому после не слишком удачных каникул. Удар по моим намерениям я наверняка бы ощутил весьма болезненно и среагировал бы достаточно резко. Будда, однако, молчал. Злорадно молчал, как сказала бы Пима. «Черт побери, — подумал я, — уже сегодня я начну искать выход из этого мира».

— Значит, ты убежден, что здесь мы уже ничего не добьемся?

Вопрос Будды застиг меня врасплох, словно я забыл, что он обладает даром речи.

— Э-э? Гм-м… Ничего, да — ничего.

— Ну так что будем делать?

Меня обрадовал его прагматизм, явно развившийся под моим влиянием.

— Что ж… Я выясню, как отсюда выбраться и куда ехать, чтобы попасть к проходу. Заберем Кашля…

— Что?

— Заберем сержанта, — повторил я, одновременно добавив к голосу вопросительную интонацию: «Имеешь что-нибудь против такого плана?» и угрозу: «А может, ты имеешь что-нибудь против такого плана?!» — Впрочем, ему легче будет добраться до места переброски. И не придется красть машину…

— Как хочешь. — Он резким движением швырнул окурок в траву. — Честно говоря, сомневаюсь я, что от твоего сержанта будет какая-то польза…

— Почему?

— Он мне напоминает человека, получившего в подарок часы, которые могут отстать на секунду за миллион лет. А он спрашивает: «А где ручка для регулировки?» — Схватив несколько длинных стеблей, он выдернул их из земли, тут же отбросил в сторону и схватился за следующие.