Николай Шпанов - Война «невидимок»

Через несколько минут Житков, поддерживая рукой Элли, взбирался по шторм-трапу на палубу «Черного орла». У старого Глана уже не было сил влезть самому. Мейнеш бросил ему сверху конец. Адмирал обвязал себя под мышками, и матросы подняли его…

Когда в числе других Глан появился в ярком свете электрической лампы, Витема бросил на него взгляд, такой же холодный и безразличный, каким встречал остальных норвежцев. Не оборачиваясь, он спросил Мейнеша:

– Где я видел этого старика?

Мейнеш молчал. Можно было подумать, что он не узнает своего старого приятеля.

Витема медленно повернулся к боцману, и лишь тогда тот что-то тихо пробормотал.

– Этого – отдельно, – приказал Витема матросам, окружившим пленных.

Ряды столпившихся под мостиком норвежцев дрогнули. Они разгадали опасность, грозящую старому патриоту. Витема, по-видимому, заметил это легкое движение. Он выжидательно поглядел на пленников, потом снова на Глана, и громко, так, чтобы слышали все, спросил Мейнеша:

– Это тот самый разбойник, что убежал от нас?

– Да, капитан, – проворчал боцман.

– Не кажется ли тебе, что он заслуживает веревки?

– Да, капитан… Как только он выздоровеет, мы его повесим, – с безразличием автомата проговорил Мейнеш.

– Он болен?

– Он ранен, капитан.

Витема обвел взглядом столпившихся под мостиком норвежцев.

– Из-за вашего неумения управлять судном я потерял шесть матросов, – сказал он не очень громко, но так отчетливо и жестко, что каждое его слово падало на притихших моряков, как камень. – Шестерых я оставлю у себя. Остальных – за борт. Кто предпочитает палубу «Черного орла» морю – шаг вперед!

Строй норвежцев остался неподвижным. Витема снова оглядел сосредоточенные лица пленников.

– Эй вы! – Его голос, как стальной полосой, хлестнул тишину палубы. – Предпочитаете идти на корм рыбам?

Молчание было достаточно красноречивым ответом.

– Мейнеш!

– Да, капитан.

– Отбери нужных тебе людей. Через три часа все, кроме шестерых, должны быть за бортом.

– Да, капитан.

– А чтобы эти балбесы не думали, что я шучу, мы им сейчас покажем, как это делается… Дежурный взвод, в ружье!

Матросы разобрали винтовки. Вооруженный взвод построился. Витема приказал:

– Мейнеш!

– Да, капитан.

– Вон тот и тот, – Витема ткнул сигарой в сторону первых попавшихся норвежцев, – шаг вперед!

Норвежцы вышли из круга.

– Боцман, прикажи принести мешки с углем.

– Да, капитан.

Мейнеш пошел выполнять приказание.

Когда мешки с углем лежали на палубе, Витема сказал:

– Связать им руки! – Двое матросов выполнили его приказание. – Так. Теперь привяжите каждого одной ногой к мешку.

Норвежцы испуганно отпрянули, но в их спины уперлись штыки караула.

Матросы накинули на ноги пленников веревки.

Среди норвежцев раздались крики возмущения. Они пытались прорвать оцепление. В освещенный круг ворвался Житков.

– Я не позволю! – крикнул он, бросаясь к матросам, связывавшим норвежцев.

– Мейнеш! – Больше Витема ничего не сказал, но боцман был уже рядом с Житковым и сгреб его в объятия.

– За борт их! – крикнул Витема. – Направьте свет так, чтобы всем было видно.

Норвежцы бросились на помощь товарищам. Их встретил град ударов прикладами. Грянул выстрел, другой, третий. Немцы подняли двух привязанных к мешкам пленников и перебросили через борт. Вопль ужаса вырвался из группы норвежцев. Один из них прыгнул на помощь тонувшим. Но выстрел из винтовки помешал ему подплыть к ним, и третье тело исчезло в волнах, озаряемых ярким светом прожектора.

Мертвая тишина наступила на палубе «Черного орла».

Витема повернулся и медленно пошел к рубке. Мейнеш приступил к распределению норвежцев по кубрикам. Их гнали штыками, ударами прикладов.

Старый Глан исподлобья наблюдал за боцманом. Адмирал был последним, к кому подошел Мейнеш. Боцман сел около него на корточки и достал трубку.

– Можете погасить свет, – крикнул он матросам.

Яркий свет, заливавший шканцы, погас. Через несколько минут на палубе воцарилась тишина. Над головами двух стариков, молча сидевших рядом в темноте, поскрипывал такелаж.

– Ну что же, Ивар? – проговорил боцман. – Вот мы и встретились.

– Поди-ка ты к дьяволу, старый пес! – пробормотал Глан. – Уйди, или я придушу тебя…

– Перестань упрямиться, Ивар. Говорю тебе как друг: посоветуй молодежи работать. Нам нужны люди…

– У тебя язык без костей, – ответил Глан. – А мой не поворачивается для таких предложений…

– Ну, вот что я скажу тебе в последний раз… – начал было Мейнеш, но в этот момент распахнулась дверь рубки и Витема негромко позвал:

– Эй, Мейнеш!

– Да, капитан! – откликнулся Мейнеш и, шаркая тяжелыми сапогами, пошел к мостику. Глан слышал, как стучали его каблуки о медную оковку трапа. В светлом квадрате двери еще некоторое время вырисовывалась худая фигура Витемы. Когда Мейнеш поднялся к нему, капитан притворил дверь. Он сказал так тихо, что никто, кроме Мейнеша, не мог его слышать:

– Где эта старая треска – Глан?

– На палубе, сударь, – понижая голос, в тон Витеме, ответил Мейнеш. – Я думаю, куда его поместить, чтобы вам удобно было заниматься его лечением…

Витема рассмеялся. Он приблизил губы к самому уху боцмана и что-то прошептал. Потом немного громче закончил:

– Смотри же, чтобы ни один норвежец не пронюхал об этом… Лучше всего проделай это без помощи матросов. У тебя еще хватит силы справиться с раненым?

Мейнеш только крякнул. Рука Витемы легла на его плечо.

– Возьмешь пару колосников и конец покрепче. Пятнадцать минут на то, чтобы этой старой падали не было на «Марте». Понял?

– Да, капитан.

Голос Мейнеша звучал еще более хрипло, чем обычно.

– Скажешь моему буфетчику, чтобы выдал тебе бутылку коньяку.

– Предпочитаю голландский джин, капитан.

– Я всегда завидовал твоим нервам. Ну, иди…

Мелькнул освещенный квадрат отворенной двери, и Витема скрылся в рубке.

Мейнеш не спеша спустился на палубу.

Сначала он было направился к неподвижно сидящему Глану, но потом повернул в другую сторону. Долго возился у ящика с такелажным имуществом. Звонко прозвучал удар топора, обрубающего трос. Мейнеш мурлыкал что-то себе под нос.

…Ровно через пятнадцать минут послышался осторожный стук в дверь капитанской каюты.

Витема оторвался от книги.

– Да!..

В каюту на цыпочках вошел Мейнеш и вытянулся у двери.

Витема вопросительно поглядел на него. По-видимому, взгляд боцмана сказал ему больше, чем могли бы сказать слова. Витема подошел к столику около койки и, налив из стоящей там бутылки стакан коньяку, протянул Мейнешу. Тот крякнул и медленно выцедил золотистую жидкость.