Олег Северюхин - Наблюдатель

По телевидению опять теледебаты показывают. Раньше друг в друга апельсиновым соком брызгали. Теперь сидят друг от друга далековато и оскорбляют друг друга как могут. Прозападники никак в толк взять не могут, что авторитет у того, кто на рынке в очереди за колбасой всех перекричит и обругает. Раз хамит, значит, знает, что делает, и за его спиной кто-то стоит, раз не боится всех по матери послать. А не боится потому, что по сопатке давно не получал. Треснешь такого по зубам, один раз, другой, смотришь, спесь-то с него сшибло, и стал он милым и приветливым человеком. Условный рефлекс выработался, как учил нас ученый Иван Павлов на собаках. Только тявкнул, бац по морде. Так и культурных политиков воспитать можно. В старой Государственной Думе, еще при царе-батюшке, за личную нетактичность можно было быть на дуэль вызванным и девять граммов в лоб получить. Ну, хорошо, сейчас нравы изменились, воспитание не то. Согласен. Но палкой-то по хребтине обидчика вытянуть можно. Этого никто не запрещал. Кроме этого, депутатская неприкосновенность есть. Кореша твои тебя в обиду не дадут. А, если есть угроза получить в ухо, то и человек будет вести себя соответственно уровню имеющегося у него чувства мазохизма.

Кроме мазохизма есть и другие симптомы, к которым надо внимательно приглядываться. Все люди в мире шизофреники. В разной степени. У каждого есть своя фобия (чувство боязни чего-то) и своя мания (стремление к чему-то). Допустимый в нашем общественном сознании уровень фобии и мании делает человека дееспособным, то есть могущим быть избранным или назначенным. Некоторое отклонение от этих показателей трактуется как вялотекущая или быстротекущая шизофрения. Ни один шизофреник не признает себя шизофреником. Резкое же отклонение называется гениальностью или выдающимися способностями. У всех великих людей были серьезные отклонения в строении полушарий мозга. Поэтому люди, заявившие претензии на очень большие высоты или достигшие высоких показателей в чем-либо, должны быть под пристальным контролем врачей-психиатров и внимать рекомендациям по корректировке общественного поведения, чтобы потом в угоду своим болезненным амбициям не устроить театр одного зрителя с труппой в сотни миллионов человек.

Волны большой политики растекаются по всей нашей России и затихают в глубинке, не особенно-то и волнуя абсолютное большинство обывателей. Иногда, по телевидению показывают какую-нибудь бабушку или дедушку, которые говорят, что нравится им человек с матершинной фамилией, что он там обещает, не так суть важно, а молодой, симпатичный и чернявый, видать, человек хороший. Даме бальзаковского возраста более симпатичен вождь индейского племени Белый Ворон, голос трубный, руки крепкие, прижмет, так дыхание перехватит и тело все истомой изойдет. Мужичку с похмела больше симпатичен Муриновский, этот всех по миру пустить обещает, каждому по бутылке водки (скорее бы, а то самогон больно дурной попался, из гороха, наверное) и по бабе. Ветеранам мировых и отечественных войн и революций более предпочтителен твердый отец родной т-щ Зюпилов, объединитель большевиков и республик бывшего СССР. Он-то уж сделает, чтобы пенсионеры жили богаче всех в стране, чтобы коммерсанты-чиновники из автобусов их не выкидывали с ветеранскими удостоверениями, чтобы денег хватало не только на молоко и хлеб, но и на колбаску иногда, и на черный день отложить, и внукам помочь, которые как сироты мыкаются по белу свету в поисках работы. При нынешней ситуации в стране Зюпилов, пожалуй, голосов наберет поболее, чем другие партии и движения. И это особенно никого не тревожит. Люди в душе своей готовы к тому, что вернутся времена развитого социалистического общества и все встанет на круги своя, когда можно было и жизнь свою планировать и мизерной зарплаты хватало на жизнь, а сейчас и миллионов не хватает, чтобы протянуть от одной получки до другой, да и ту выдают нерегулярно.

Вообще-то не знаю, как мои размышления воспримут Орсио и его сопланетники. Может быть, действительно нет необходимости вступать в прямой контакт с такими, как мы.

Знакомый партиец, с кем я обговаривал все эти проблемы, как-то спросил, не собираюсь ли я куда в органы поступать, а то мноою тут недавно интересовался милиционер из кэгэбэшников.

Виктор Васильевич Кочкин неторопливо завтракал в своей небольшой кухоньке обыкновенно квартиры в девятиэтажном панельном доме. Конечно, было бы неплохо иметь приличную квартиру в элитном доме на набережной или, на худой конец, в центре города. С худым концом о таких квартирах не мечтают, но к жильцам элитных домов принюхиваются все, кому ни лень. Зачем привлекать повышенное внимание к собственной персоне. Устроился по-скромненькому, купил на площадке две квартиры, двух комнатную и трехкомнатную и объединил их в одну с одним входом и железной дверью, облицованной деревянной рейкой: подойди, пни ногой, и дверь сама откроется. Ноги не поломайте.

Виктор Васильевич был обыкновенным нормальным человеком. Никогда не был судим. Работал инженером. Когда началось заваливание предприятий на бок, ушел в коммерцию. Работал "челноком". Занял денег. Привез дубленки из Турции. Перепродал. Отдал долг. Еще занял. Еще перепродал. Прибыль небольшая, но есть. Нанял своих знакомых для поездок за товаром, а сам переключился на оптовые поставки в торговые точки необходимого товара. Узнал, что обозначает слово "маркетинг" на практике, когда объезжал и обзванивал все торговые точки, достигая договоренности о поставках товаров. Скопил первоначальный капитал. Все по-честному и все законно. Ну, может быть, где-то и кого обсчитал. Но это такие мелочи в наши времена.

Собрав нескольких "челноков", Виктор Васильевич учредил и зарегистрировал торговый дом "Кочкин и К°", имея большую часть уставного капитала. В условиях дефицита всего и вся торговля Виктора Васильевича процветала. За первым магазином был открыт второй. Затем маленькая забегаловка, которая со временем превратилась в кафе. Вкладывая деньги в торговый дом, Виктор Васильевич довел долю компаньонов до мизера, и выкупил их, став единоличным владельцем магазинов и точек общественного питания. Криминала в этом нет никакого. Все по Закону. Виктор Васильевич чтил Гражданский и Уголовный кодексы. По всем вопросам советовался с юристами.

Самое главное в коммерции Виктор Васильевич понял сразу: коммерсанту нельзя быть интеллигентом в полном смысле этого слова. Можно быть вежливым и воспитанным, но твердым, как скала, когда дело касается коммерческих операций.

Виктор Васильевич всегда почитал власть и участвовал во всех политических движениях, которые создавались властными структурами. Участие в основном выражалось в том, что он был щедр на поддержку кандидатов на выборах все уровней. Делал взносы в избирательные фонды, оплачивал рекламные материалы и был принимаем в высоких кабинетах по вопросам, избави Бог политики, - коммерции. Он был довольно неглупым человеком и прекрасно знал, что экономика есть выражение политики или политика есть выражение экономики? Не так суть важно. Главное, что деньги делают политику, а политика делает деньги. О чем бы люди ни говорили, они говорят только о деньгах. Кто имеет деньги, тот и заказывает музыку. Это в ресторане. А в политике музыку нужно заказывать, сообразуясь с принципами, установленными существующей властью. Да и нет не говорить, черное и белое не упоминать. Бандитские методы политики всегда прикрывались смокингами и фраками, хорошими манерами и респектабельностью. Откровенный бандит в политике отрицательно отличается от респектабельного бандита и в конце концов вынужден уйти со сцены, чтобы не эпатировать общественность. В политике добиваются успеха те, кто контролирует отрасли и территории. Для этого опять же нужны силы и деньги. Деньги нужны для поддержания сил, а силы нужны для получения денег. Аксиома. В одиночку это не делается, а жадность губит не только фраеров.