Ник Перумов - Гибель богов (Книга Хагена)

Хаген ничего не ответил. Он по-прежнему не доверял ей и боялся ее; он остался почти безоружным: ДискЯмер-та Учитель взял с собой, и Хаген понимал, что это смертоносное оружие нужнее всего именно там – однако без Диска он чувствовал себя очень неуютно. А ну как сейчас к нему пожалуют все Маги Поколения, включая самого Великого Мерлина?! Тан осторожно присел на край любимого кресла Учителя, не снимая руки с меча и настороженно поглядывая на волшебницу. Та чуть. усмехнулась, заметив это.

– Успокойся, воинственный тан. Мы с тобой больше не враждуем. Что было, то быльем поросло. Я сейчас желаю победы твоему Учителю еще сильнее, чем ты сам – потому что лучше тебя представляю, что произойдет, если он потерпит неудачу. – Она вновь содрогнулась. – Когда ты вошел, я как раз пыталась увидеть, что сейчас делается в Обетованном. Увы, там все так затянуто колдовским туманом, что даже моему взору сквозь него не пробиться. Ничего не понимаю. Раньше там ничего подобного не появлялось.

– Ты... ты могла заглядывать в само Обетованное просто так, по первому своему желанию? – недоверчиво спросил Хаген. Он-то знал, как ревниво Боги хранят свои секреты; его Учителю никогда не удавалось дотянуться своим магическим зрением до цитадели Богов.

Сигрлинн вновь невесело усмехнулась.

– Я из свиты Ялини, не забывай, – напомнила она. – Это дает кое-какие преимущества. Нам разрешалось смотреть на красоты Обетованного, сколько нам будет угодно, – считалось, что это вдохновит нас на дальнейшую верную службу Молодым Богам. Нам ведь обещали, что мы тоже сможем жить там!..

– Наверное, для вас это было бы прекрасно. – Хаген не нашел иных слов.

– Быть может. – Сигрлинн хлопнула ладонями по подлокотникам и встала. – Проклятье! Я не могу больше оставаться здесь! Не могу ничего не делать и ничего не знать в такой час!

– Что ж ты не пошла тогда с Учителем? – буркнул Хаген. – Боялась, что Молодые Боги зачислят тебя в предательницы, если им суждено будет нас одолеть?

Сигрлинн дернулась, точно от удара, глаза ее потемнели от гнева... но спустя мгновение она уже овладела собой.

– Да, наверное, ты можешь так думать, – стараясь, чтобы голос звучал как можно равнодушнее, проговорила она. – У меня были свои цели, у твоего Учителя – свои. Наши пути пересекались, мы то и дело становились друг другу поперек дороги... Я ведь так долго пыталась вас остановить... даже когда вы уже начали. Помнишь Храм в Эриваге? Я сделала тогда все, чтобы твой Учитель понял – с него не спускают глаз; но притом я старалась, чтобы он осознал – я его лишь предупреждаю. Не так-то просто было одурачить Великого Мерлина; он пришел в ярость, узнав, что мне не удалось отстоять Храм от самовольничающего Ученика...

– Так тот зофар... – ошеломленно начал Хаген.

– Был послан именно для того, чтобы твой Учитель понял, с кем имеет дело. Однако Маг Хедин настолько привык к ловушкам и подвохам, что так и не уразумел, что тут к чему. Но теперь все это совсем не важно. – Волшебница тяжело вздохнула. – Наверное, ты в своем праве. А почему я не пошла с ним – это объяснить очень просто:

по-первых, он сам никогда бы не взял меня, поскольку верит мне не больше твоего. Во-вторых, от меня там не было бы никакой пользы – я не владею магиями Источников. А в-третьих... третье тебя не касается, любопытный юноша.

Хаген счел за лучшее не продолжать этот разговор. Сосредоточившись, он попытался установить мысленную связь с Читающим – безуспешно, с этим загадочным существом мог разговаривать только Учитель. Взгляд разочарованного тана случайно упал на пустой подиум, где только что лежал ложный амулет; рядом с ним спокойно сидел Хервинд, сосредоточенно умываясь лапкой, точно ему и не доводилось странствовать по непредставимым Мирам и за ним не гонялся сам Мимир. Черные бусинки глаз пристально глядели на Хагена, а потом тонкий голосок зверька зазвучал в сознании хединсейского тана:

– Я помогу. Мы – увидим. Разверни дорогу туда. Устреми глаза.

Хервинд не слишком хорошо умел говорить по-человечески – поэтому предложения у него выходили очень короткими, не более трех слов. Однако это волшебное существо кое-что смыслило в магии, и с его помощью Хаген стал плести сложное заклинание, подбирая ключи к воротам на ту дорогу, которой ушли Учитель и его спутники. Сигрлинн наблюдала за его действиями без всякого интереса. Похоже было, что она не верит в его удачу.

Тем не менее усилия тана увенчались успехом. Хагену показалось, что перед ним начала разматываться неширокая коричневая лента, протянувшаяся через открытое окно над крепостным двором, над береговыми утесами, над пенной полосой прибоя – и дальше, дальше, в небо, сквозь стены Мира, в пределы Меж-Реальности, еще дальше, между слоями Упорядоченного – к одинокому острову среди серых равнин Астрала, к крошечной золотой пирамиде, что обозначала неискушенному взору Обетованное, скрывая истинный вид Цитадели Богов.

Хаген и Хервинд продвигались все ближе и ближе к амулету. Их взоры отделялись от тел, устремляясь в непредставимую для обычных Смертных даль. В самый последний момент к ним присоединилась Сигрлинн.

– А ты, оказывается, великий колдун, тан Хаген, – с оттенком уважения в голосе проговорила она. – Мне следовало бы быть поосторожнее, пытаясь пленить тебя в пещере ближнего Нифльхеля!

Хединсейский тан не ответил. Его захватило небывалое ощущение полета, он словно бы обрел крылья, за доли мгновения преодолевая сотни лиг пути. Мир Большого Хьёрварда остался далеко позади, золотая пирамида приближалась с каждой секундой, и, к своему удивлению, Хаген увидел, что вблизи Обетованное напоминает клок разноцветного тумана среди бескрайних серых морей, навевавших тоску и уныние. Пятно радужных красок разрасталось, мелькнули распахнутые ворота, отваленные в стороны створки отливали мягким серебром; взор Хагена проник в Обетованное.

Он увидел Учителя, Ракота и Отца Дружин. Он услышал их голоса и понял, что опоздал совсем ненамного – его Учителю понадобилось существенно больше времени, чтобы преодолеть бездны, разделявшие Мир Хьёрварда и Обитель Богов.

Они шли в ряд, их ноги, обутые в грубые сапоги бычьей кожи, святотатственно попирали чудные мостовые Обетованного, выложенные сияющими полупрозрачными плитами. Облака зелени, невозможной в Мире Смертных свежести и великолепия окружали их со всех сторон;

каждый цветок казался произведением гениального художника, яркость красок превосходила все, что мог видеть человеческий глаз в пределах отведенного ему обиталища. Среди кустов извивались неширокие дорожки, убегавшие в разные стороны, и нигде не было видно ни одной живой души.

– ...Даже Крылатых Гигантов нет! – услыхал Хаген встревоженный голос Владыки Асгарда. – Ворота настежь, стражи никакой. Не нравится мне это, клянусь Великой Лестницей! Пахнет засадой!.