Гэв Торп - Первая стена [ЛП]

— Я не…

— Ты уже, — перебила Джаваахир. — Эгоизм порождает трусость, рядовой Могове.

— Что с ней будет? — тихо спросила Зеноби, подойдя к подруге по отделению. — Какое наказание?

— Близкое наблюдение, — ответила Джаваахир. Она посмотрела на Селин. — Ты не совершила большого проступка, но мы должны быть уверены в твоей преданности делу. Ты и другие образуете специальный взвод под непосредственным командованием офицера безопасности.

Селин рассмеялась с явным облегчением.

— И всё? Перевод в роту непослушных девчонок? Штрафная смена… Я подумала… — она сделала скользящее движение поперёк горла.

— Лейтенант Окойе! — голос Джаваахир перерезал воющий ветер, вызвав офицера словно по волшебству, хотя Зеноби предполагала, что его уже предупредили об аресте Селин.

— Да, старший офицер безопасности?

— Солидарность вашего взвода достойна восхищения, но, пожалуйста, напомните им, что они не должны ставить под сомнение авторитет офицеров безопасности.

— Так точно, старший офицер безопасности, — прорычал командир взвода. Он повысил голос, обращаясь к собравшимся солдатам. — Вы все будете стоять на страже в течение следующих двух часов! Патрулировать периметр по отделению. Сержанты запишут имена всех жалобщиков.

В ответ раздался хор «так точно, сэр», сопровождаемый приглушенными вздохами и ворчанием.

— Увидимся на передовой, — сказала Селин, подняв руку в приветствии, которое превратилось в волну ответных жестов. Она исчезла в темноте вместе с офицерами безопасности.

Когда они ушли, из мрака выскользнул Кеттай, присоединившись к Зеноби и Менберу.

— Штрафной взвод? — прошептал он. — Вы действительно в это верите?

— Ни единому слову, — сказала Зеноби. — Я удивлюсь, если мы увидим Селин снова.

Зеноби спала урывками, растревоженная холодом и множеством бессвязных снов. Она проснулась, когда заработали двигатели поезда, и из его труб повалил дым. Рассвет окрасил горизонт, и на вершине хребта к востоку она увидела силуэты часовых. На севере восходящее солнце коснулось заснеженных склонов гор, но больше всего бросалось в глаза непрерывное пурпурное и синее мерцание за ними.

Менбер вылез из–под одеяла и подошёл, проследив за её взглядом.

— Думаешь, что это не закончится к тому времени, когда мы туда доберёмся? — спросила она.

— Не знаю, хочу я этого или нет, — с задумчивым выражением ответил он. — Если это прекратится, это может означать, что мы опоздали.

— Но ты не хочешь идти в эту бурю… — закончила за него Зеноби.

Он кивнул и посмотрел на неё:

— Я бы предпочёл, чтобы у нас был шанс что–то изменить.

Движение позади неё заставило их обоих обернуться. Это был заспанный Кеттай, протиравший глаза.

— Ты думаешь, что мы сможем? Я имею в виду, — он присел и начал сворачивать одеяло, выдыхая облачка пара. — Миллионы солдат. Титаны. Легионеры. Космические корабли. Ты действительно думаешь, что Аддабский свободный корпус сможет на что–то повлиять?

— Почему бы и нет? — ответил Менбер, сжав кулаки. — Кто знает, как всё может сложиться в ближнем бою?

Кеттай уступил, кивнув и пожав плечами, и начал собирать вещи. Остальные уже просыпались, но до утренних криков офицеров оставалось ещё несколько минут.

Первым предупреждением о приближении десантно-штурмового корабля стал взрыв, который разорвался в лагере второй роты, в нескольких сотнях метров к западу от того места, где Зеноби собирала вещи.

Взрывная волна подбросила тела высоко в воздух, клочья горящих спальников и осколки походных печей летели вместе с ними. Грохот взрыва прокатился по дремлющим ротам, рёв плазменных струй становился всё громче.

— Ложитесь!

Кеттай бросился на Менбера и Зеноби, повалив их обоих на замёрзшую землю. Зеноби почувствовала, как что–то треснуло в боку, когда его вес опустился на неё сверху. За его распростёртым телом она увидела пикировавший тупоносый десантно-штурмовой корабль, установленные на фюзеляже орудия выплёвывали снаряды. Она могла проследить попадания по всему лагерю, шквал взрывов убивал тех, кто стоял на ногах, а тех, кто только просыпался, подбрасывал в воздух, словно кукол.

Грохот пушек поезда присоединился к шуму атаки, вокруг приближавшегося вражеского корабля распускались цветы осколков. Мелкокалиберные орудия на его флангах открыли огонь, очереди болтов принесли ещё больше смертей среди бежавших и сбившихся в кучу солдат Аддабы.

— Сюда, — сказал Менбер, когда враг заложил вираж, показав Зеноби символ, который она хорошо знала — легионерский значок Лунных Волков, взявших имя Сыны Гора незадолго до начала войны.

— Куда? — спросила она, вставая на ноги, к ним присоединились Кеттай и ещё несколько солдат.

— Под поезд? — предложил кто–то.

— Не сомневаюсь, что он станет следующей целью, — сказал Кеттай.

— Рассредоточитесь. — Лейтенант Окойе появился с двумя другими отделениями, некоторые из них были ранены. С ним пришёл офицер безопасности, его униформа была разорвана с одной стороны, изуродованная и залитая кровью левая рука пристёгнута ремнём поперёк груди.

Шум двигателей десантно-штурмового корабля изменился, он закончил разворот и собирался снова пустить в ход основное оружие.

— Разойтись! — взревел Окойе. — Не давайте стрелкам лёгкой цели.

Они бросились в разные стороны, как железные муравьи из разорённого муравейника. Зеноби обнаружила, что движется примерно в том же направлении, что и Кеттай, офицер безопасности и ещё трое. Они направились почти прямо в сторону от рёва атакующего штурмовика. Она едва не прикрыла уши, желая отгородиться от нарастающего шума, вздрагивая и ожидая, что в любой момент почувствует удар болта в спину.

Она подумала о знамени, оставленном среди ранцев и спальных мешков. Она замедлила шаг, думая вернуться за ним.

Колебание спасло ей жизнь.

Примерно в двадцати метрах впереди неё взорвалась ракета. Она увидела мгновенную яркую вспышку, подброшенного взрывом Кеттая и двух других, охваченных пламенем. Раненый офицер безопасности, находившийся рядом и справа от Зеноби, попытался отвернуться, но попал прямо под ударную волну.

Горячий ветер поднял Зеноби и пронёс несколько метров, прежде чем она тяжело приземлилась, ударившись спиной о выступавший из земли камень, который пробил шинель и комбинезон и вонзился в кожу на правом боку.

В течение нескольких секунд она думала, что оглохла и ослепла, а её мир превратился в звенящую черноту. Сквозь звон в ушах пробились другие звуки, кто–то кричал её имя. Зрение начало превращаться в нечто узнаваемое — лицо Кеттая. Моргая изо всех сил, она заставила себя подняться, чувствуя пронзившую лицо боль, когда натянулась кожа. Она подняла руку и увидела кровь на кончиках пальцев перчатки.