Андрей Рымин - Доля слабых

«Как он только его не потерял в этом хаосе? Как он вообще смог из этого хаоса выбраться?» — сами собой ворвались вопросы в замутненное сознание Йенны.

— Отдай мне камень и будешь жить, — прохрипел обожженный.

Первые слова незнакомца поставили Йенну в тупик. Гудящая голова напрочь отказывалась работать. «Какой камень? Какая жизнь? Какая жизнь без Асура? О чем он вообще? Асур…»

— Можешь не смотреть на мою сломанную руку, женщина. Если потребуется, я убью тебя и одной.

Голос мужчины, несмотря на его внешний вид, звучал уверенно и спокойно. В другое время Йенна наверняка испугалась бы этого человека. От него так и веяло силой. Сейчас же она уже позабыла про страх, как и про большинство других чувств. Полное безразличие ко всему на свете и какая-то вязкая беспросветная усталость тяжким грузом навалились на Йенну, заглушив в этот миг даже горе. В душе Вечной разлилась пустота.

«Пусть убивает. Быстрее бы уже все закончилось. Не могу уже! Не могу!»

— Молчишь? Глупо. — Незнакомец по-прежнему не спешил нападать. — Зачем он вообще тебе? Весь цикл сидишь на Осколке звезды, как собака на сене. Сотни лет прячешься, а могла бы… Крысиная жизнь, одним словом! Отдай лучше. Сама ты мне не нужна.

«Осколок звезды?» — В пустоте наконец промелькнула какая-то мысль. «Звездочка?!» — разум Йенны проснулся, и рука неосознанно потянулась к висевшему на шее кулону.

— Кто ты? — Хриплый голос как будто принадлежал кому-то другому. Горло слиплось, язык еле ворочался. — Ты не из Братьев. Чего тебе надо?

Мужчина, видимо, попытался довольно улыбнуться, полагая, что втянув ее в разговор, наполовину добился успеха, но его обезображенное лицо стянулось лишь в жуткую маску.

— Маленький голубой кристалл с шестигранным сечением в полпальца длиной. И не говори мне, что ничего о нем никогда не слышала. Я точно знаю, что камень сейчас у тебя.

— Кто ты?! — Вырвавшиеся изо рта Йенны звуки походили на рычание зверя. Побелевшие пальцы с новой силой впились в кинжальную рукоять.

— Спокойнее, женщина! — Клинок незнакомца ожил, взлетев вверх. — Конечно же, я не из Братства. Проклятых они отчего-то в свои ряды не берут. Давай уж разойдемся по-мирному. Повторюсь, ты мне не нужна. Я просто хочу вернуть назад свою вещь, да и только. Стоит ли умирать из-за какой-то безделицы?

— Вы убили Асура, — отрешенно пробормотала Йенна, как будто бы донося эту истину до себя же самой.

— Твой любовник? Сочувствую. — Незнакомец, похоже, не понимал, что с ней творится. — К людям привязываться — последнее дело. Смертным свойственно умирать. Но мы-то с тобой не такие.

«Умирать… Асур умер из-за какого-то паршивого камня! Волшебного? Да пусть, хоть сто раз! Мама, ты видишь, что мне принес твой подарок! Мама, ты видишь?!»

Впервые за несколько сотен лет из глаз Вечной полились слезы.

«Нет! Виновата не мама! Виноваты они! Он! Этот самый ублюдок с облезлым лицом! Эта тварь! Это все он!»

Окончательно утвердившись в своем открытии, умудренная прожитыми веками и обычно прекрасно умеющая себя контролировать женщина, потеряв рассудок, молнией, бросилась на врага. Сейчас он превратился для нее в сосредоточение всего мирового зла, всего испытанного ей горя и отчаянья, всей пережитой и не пережитой еще боли. Залитые кровью глаза обезумевшей Вечной пылали огнем. Ненависть целиком поглотила рассудок несчастной. Все остальное ушло. Йенну накрыла багряная пелена.

И столько ненависти, дикой, жгучей и неподдельной, вложила Йенна в свой бросок, что он увенчался успехом. Бесшумной тенью мелькнул клинок незнакомца. Полетела в сторону подставленная под удар и тут же отрубленная чуть ниже локтя женская рука. Зато вторая, правая, успела вогнать сжимаемый в пальцах кинжал в грудь врага по самую рукоятку.

Длины лезвия хватило с запасом — Вечный умер мгновенно. Кровь двух бессмертных смешалась, стекая к земле. Но разъяренной Вечной этого было мало. Навалившись на застывшее тело, Йенна впилась диким безумным взглядом в уже остекленевшие глаза и, рыча словно зверь, продолжала наносить удар за ударом. В звуках, исходящих из горла женщины, не осталось ничего человеческого.

Старый дремучий лес шелестел мириадами листьев. Буки, дубы и грабы будто бы вели меж собой разговор тихими шуршащими голосами. Не иначе, как обсуждали чудную пришелицу, потревожившую покой старой чащи. Не диковина, вроде бы. Человек. Но какой-то неправильный. Не такой, как другие. Много разного повидал древний лес на своем веку. Много разных существ проходило и проползало под его густыми кронами, но таких, как медленно бредущая в тени безучастных деревьев женщина, доселе ему зреть не доводилось.

И дело здесь было, ни в ее жутком виде, ни в перетянутой ремнем окровавленной культе, ни в нечеловеческих, каких-то дерганых, движениях, а в ее абсолютно пустых, ничего не выражающих, глазах. Таких мертвых глаз у живых с виду существ лес еще не встречал.

— А что, у вас такой меч каждый охотник имеет? — уже зная, как называются блестящие ножи северян, поинтересовался Валай.

— А зачем охотникам мечи? — удивился Джейк. — Охотникам луки нужны, капканы, ну и ловушки там всякие. С мечом на какого зверя идти?

— Долговязый говорит про мужчин в целом, — вмешалась Мина. — И его, видно, интересует: получит ли он сам в будущем такое оружие.

— Ага. Что-то типа того, — подтвердил Волк.

— Ну, если служить пойдет, то получит, конечно, — обнадежил солдат. — Тут, хоть в армейку, хоть к знатным, хоть к любому купцу в охранники — меч-то всегда дадут. Вот с деньгами сложнее, — рассмеялся Джейк. — Это уж как повезет.

Не уловив смысла шутки, Олениха и Волк тоже на всякий случай хмыкнули пару раз за компанию. Они уже привыкли, что в общении с северянами не всегда разберешь, о чем те болтают. Непонятные слова через два на третье выскакивают. Умаешься переспрашивать.

— Ну так мы же теперь и будем барону служить, — обрадовался Валай. — Неужели у вас на все Племя мечей наберется?

— Мечей в Империи значительно больше, чем у вас рук. Причем, вместе с детьми, стариками и бабами, — откровенно приврал, по мнению Волка, дружинник. — Но служить вы не будете. Кто тебе такую глупость сказал? Присягнете на верность, получите землю, и живите себе. Делай, что хочешь — лишь бы налоги платились. Хочешь — охоться, хочешь — пшеницу расти, хочешь — горшки обжигай. Каждый сам решать волен. Правда вот, если война начнется… — нахмурился Джейк, — тогда каждой общине придется людей в рекруты выделять. И чем страшнее война, тем больше народу на нее призовут. Вот если Сарийцы таки полезут в Нарваз — а все говорят, что полезут — тогда по всем семи графствам набор пойдет. Глядишь, и тебя заберут. Получишь свой меч.