Андрей Рымин - Доля слабых

— Как же приятно, наконец, оказаться дома… — Валай закинул за голову руки и, уставившись на плывущие по небу облака, пожевывал зажатую между зубов травинку.

— До твоего дома неделя ходу. — Мина настолько привыкла цеплять друга по поводу и без, что эта фраза сама собой сорвалась с ее губ.

— Ты же понимаешь, о чем я… Небось, и сама то же самое чувствуешь?

— Ладно, извини. Это все от переживаний… Конечно, я рада.

— Так бы всю жизнь и пролежал, — мечтательно закатив глаза, продолжал Волк. — А что? Все необходимое прямо под боком: еда, вода, лес, лучшая в мире женщина…

— Ах ты, льстец! — палец девушки ткнулся парню под ребра. — Неужто лучшему в мире охотнику вообще интересны такие слабые никчемные создания? — игриво улыбаясь, картинно повела плечами Мина.

— Ты права, глупость ляпнул, — поддержал начатое подругой Волк, — От баб одни беды!

Над укромной поляной ненадолго повисло молчание. Затем время шуток закончились, и голос Валая, нарушившего тишину, зазвучал совсем по-другому:

— А если серьезно, нам настала пора расставаться. Кому-то обязательно нужно остаться и наблюдать за выходом из расщелины. Ты не хуже меня понимаешь, что все те твари, которые ждут за горами, рано или поздно припрутся сюда. И этот поганый момент ни в коем случае нельзя проморгать.

— Я смотрю, ты уже все решил, — нахмурилась Мина. — Сам стало быть остаешься, а меня отправляешь к Мудрейшему. А хорошо ли подумал? А меня ты спросил? Уверен, что сможешь быстрее меня добежать, когда время настанет?

— Хватит! К чему эти споры? Ты же видишь, что я не шучу. Сдайся хоть раз. Позволь мне хоть в чем-то тебя убедить. Не противься — сейчас это все бесполезно. Я действительно уже все решил и останусь!

Произнося эту речь, парень смотрел на подругу такими глазами, полными боли и грусти, что Мина сразу же поняла: вставшего в позу Валая переубедить не удастся. И хотя она считала себя вполне способной справиться с этой задачей не хуже, а может, и лучше любого мужчины, все же решила не ссориться с Волком и на этот раз уступить.

— Хорошо. Дальше отправлюсь я, — соглашаясь, кивнула Мина. — А ты, так и быть, отдыхай, набирайся сил. Устал, бедненький, ножки болят, спинка ломится… Но ничего, Мина сбегает, не откажет. — И при этих словах превратившая свое поражение в шутку девушка принялась ласково поглаживать парня по голове.

Валай улыбался. Его глаза, как-то по особенному, с теплотой смотрели на лежащую рядом спутницу. Наконец, видно разглядев в Мине что-то такое, на что раньше внимания не обращал, охотник решился и выпалил:

— На будущий год, если выживем, возьму тебя в жены.

— А я возьму тебя прямо сейчас! — Девушка быстрым движением перекатилась ближе и в один миг оказалась сидящей на парне верхом. Нагнувшись, она обхватила Валая руками за шею и, приблизив лицо, страстно впилась своими губами в чужие. Поцелуй никак не заканчивался. Переплетаясь конечностями, влюбленные все больше и больше сливались в единое целое, а пылкие молодые сердца, разгоняя свой ритм, стучали с каждым мигом быстрее. Все страхи последнего времени улетучились под напором нахлынувшей страсти. Бесследно пропали сомнения. Настало время любви.

К сожалению, счастье длилось недолго. С ним так всегда и бывает — только найдешь, создашь, добудешь и, все… — его нет! Всего ничего удалось, грея души в объятиях, поваляться на мягкой траве. Вскоре долг стал давить, заставлять подниматься и возвращаться к делам, важность которых стояла превыше всего.

Подойдя к краю пустоши, парень и девушка взялись за руки и, глядя друг другу в глаза, собрались прощаться. Вдруг стоявший лицом к востоку Валай, что-то заметил и потянул Мину вниз, прижимая к земле.

— Смотри! Это одни из них! — взволнованный голос охотника опустился до шепота, а палец указывал в сторону гор.

С востока по пустоши, милях в двух от людей, скакали какие-то твари. Их, кажется, было четыре: пара поменьше и столько же крупных. Не таких огромных, как убитый Арилом гигант, но тоже внушительных. Расстояние до чудовищ сейчас было больше, чем несколько дней назад, когда охотникам довелось с вершины откоса полюбоваться на стойбище чужаков, поэтому люди даже не поняли, что тварей на самом деле было не четверо. Два длиннохвоста сопровождали ехавших на рогачах хозяев, которых парень с девушкой разглядеть не смогли. Нелюди полулежали на спинах своих скакунов, пригнувшись вперед. А уж заметить привязанных сзади детей шансов у родичей не было вовсе.

Проводив взглядами повернувших в каньон чудовищ, охотники еще какое-то время для верности пролежали не двигаясь, но стоило тварям окончательно повернуться хвостами к наблюдателям, как те сразу вскочили на ноги. Медлить было нельзя. Ребята наскоро попрощались, и Мина отправилась в путь. Валай же остался. Ему предстояло мучительное ожидание. Парень еще чуть-чуть посидел, размышляя о будущем, а после поднялся и пошел выбирать подходящее для наблюдений место.

Теперь он не сомневался, что пришельцы долго ждать себя не заставят. После всего увиденного охотник пришел к заключению: зарбаговы твари отнюдь не тупое зверье, их ведет вперед разум. Стало быть на их действия нужно тоже смотреть по-другому. Раз все это не просто нашествие диких животных, значит можно построить такие догадки: обнаружив начало идущей сквозь горы тропы, обитатели южного мира отправили на разведку отряд и принялись стягивать силы, готовясь к вторжению, если в том будет смысл. Как только замеченные ими сегодня гонцы достигнут загорья — а будет это, наверное, дня через два — тварям станет известно, что в конце открывшегося пути лежит новый огромный мир, полный вкусной добычи, манящий и неизведанный, ждущий своих покорителей. Станут ли они после этого ждать? Это вряд ли.

За прошедшие трое суток восемнадцать несчастных отправились своей последней дорогой в ненасытные чрева чудовищ. Арил до последней морщинки запомнил каждое из старческих лиц. Они снились ему ночами, они мерещились ему днем, но охотник и не был против. Когда придет время, эти лики придадут ему сил. Вопрос только — сколько к тому моменту их скопится?

Сегодня предстояло погибнуть еще шестерым. Чернюки после первого раза почему-то решили забирать на двоих людей меньше. Но хотя количество ежедневно уводимых на смерть изменилось, это никоим образом не улучшило настроение выжившим. Вот и сейчас все только того и ждали, когда же «капюшоны», наконец, появятся на поляне и приступят к выбору очередных жертв. Старики уже начали, как и каждый день до того, прощаться с родными, готовясь к возможной трагической участи. Женщины плакали. Напряжение порождало дрожь. Страх крепчал. Люди, не признаваясь в том даже себе, мысленно торопили приход чернюков, желая побыстрее закончить мучение ожиданием. Традиционный смертельный жребий проходил каждое утро, затем родичей целые сутки не трогали, и можно было хоть ненадолго расслабиться.