Дмитрий Михалек - Чужая тень

Неожиданно резкий удар вырвался из облака тумана, но выпад был ложным, ведь этих существ не победить напрямую. Однако удар был таким, что если бы сельтар проигнорировал его, то меч Серафима с легкостью вспорол бы его сотканную из света и тени бессмертную плоть, не оставив духу и шанса на выживание.

Император пригнулся, раскинув руки, словно журавль, расправляющий крылья, желая присесть в реверансе, и в этот миг над его головой сверкнула сотнями электрических нитей сеть ловчих ― опасное умение последнего уровня, доступное адептам школы воздуха. Враги, стоявшие чуть поодаль, выбросили в его сторону свои длинные, лишенные ногтей, пальцы.

Цель, которую Зэр пытался поразить первой, отпрыгнула назад, будто скользнув по мраморному полу, оставляя мечу Серафима лишь сероватую турбулентность воздушных завихрений. Но император, рухнув на пол, крутанулся вокруг своей оси, рассекая клинком попавшие в радиус атаки конечности не успевших вовремя отреагировать стражей.

Удар пришёлся ниже колен, и четверо лишились ног. Не успели тела воплощенных духов упасть, как каменная ванна взорвалась, поднимая вверх мелкие частицы, создавая стремительно разрастающееся облако, мешающее видеть всем, кто находился в зале.

Император же прикрыл глаза сразу, как только воззвал к земной завесе . Воплощенные сельтары будут слепы ещё несколько секунд, впрочем, как и он. Ведь тут, в мире смертных, эти существа вынуждены играть по правилам материального, Тёмного, мира. И хоть этого недостаточно для победы над всемогущими духами, но все же это правило даёт слабую надежду выйти из боя живым.

Завеса накрыла каждого из присутствующих, но все они побывали во многих битвах и имели достаточно много навыков. Они временно ослепли, однако ментальный взор позволял оценить поле боя даже в темноте. Один из стражей, выпустив свой дух, увидел бегущего на грани пыльного облака императора, который успешно воспользовался своей позицией, нырнув за спины покалеченных им противников. Сверкающая сеть, так и не использованная, всё ещё покоилась в их руках, и кто-то даже пытался исправить это, но легендарный меч оказался быстрее.

Словно в замедленной съемке, меч падал на тело незадачливого сельтара, и, возможно, дух успел бы поставить блок заготовленной для этого стальной рукой , но материальная оболочка медленно подчинялась его искре , и он лишь с запозданием понял, что впившийся в ключицу клинок разделяет его пополам.

Он не кричал. Рот лишь молчаливо открылся, будто старясь жадно вдохнуть такой необходимый для существования воздух.

Сзади раздался резкий, наполненный болью вой, словно всю стаю волков неожиданно решили истребить. Это кричали те четверо, что остались без ног.

«А говорили, что Сельтары не испытывают боли», ― злорадно мелькнуло в голове монарха.

Сцена, разворачивающаяся в стенах замка, была столь нереальной, что казалась каким-то наваждением. Сторонний наблюдатель даже мог подумать, что в битве между стражами Света и первым императором Тёмного мира у последнего действительно есть шанс выжить, но сельтары не были простыми воинами.

Четыре сияющих копья, будто магические лучи, пронзили воздух, и это стало решающим моментом в противостоянии. У дерзкого смертного не осталось шанса на бегство.

Одно их копий пролетело мимо, два чиркнули по каменной коже Зэра, который специально развернулся вполоборота, не желая принимать иномирское оружие, даже находясь под действием навыка. Но, пойдя на этот шаг, он не смог увернуться от последнего копья, и оружие без труда пронзило воина, отбросив того к противоположной стене.

Удар был столь сильным, что мужчину протащило несколько десятков метров и пригвоздило к стене, словно бабочку энтомологической булавкой.

― Всего лишь человек, ― прогремел высокомерный и раздраженный происходящим голос говорившего ранее стража. ― Ты возомнил о себе слишком много, и твоё наказание будет соразмерно проступку.

Фигуры существ, что не лишились ног, неспешно выходили из пыльного облака, направляясь к подвешенному Зэру.

— Я… Кха… Император!.. Тёмного! Мира!.. Кха-кха… — кровавый кашель мешал ему говорить, но мужчина, со злобой глядя на приближающихся врагов, продолжал выплевывать слова: — Я император… Кха… Семи морей… Кха-кха… И един… ной суши.

Гримаса страдания исказила лицо поверженного правителя, но огонь вызова не угасал в наполненных сожалением глазах.

— Всё кончено, — прогремел сельтар. — У тебя был выбор, и ты сам несешь ответственность за последствия своего решения.

Тяжелое дыхание и затмевающая сознание боль превратили улыбку Зэра в окровавленный оскал демона. Он знал, что сейчас будет. Предвидел и подобный исход.

Опустив взгляд на торчащее из плеча копье, источающее белый болезненный свет, Зэр Илькаа́р ощутил страх. Кисть, сжимающая меч Серафима, предательски затряслась, и мужчина, пытаясь прогнать отчаяние, попробовал придумать хоть что-то. Даже ничтожный шанс на спасение стал бы лучом света в беспросветном будущем, что ждало его, когда он умрёт.

Ещё чуть-чуть, и жалкая плоть отпустит тяжёлую рукоять, положив конец всему. Всё, чего он добился и к чему так долго шёл, теперь не имело смысла.

— Я! Император Тёмного мира! — словно загнанный и раненый зверь, тот зарычал и из последних сил открыл карман междумирья. Хранилище, в известном лишь ему одному месте, куда нет дороги ни смертным, ни бессмертным. Пальцы соскользнули с покрытой кровью рукояти, выпуская меч Серафима, и тот, будто поглощаемый бездной, исчез за гранью Тёмной реальности.

— Нет! Ты! Ублюдок! — Сельтары слишком поздно поняли, что происходит, и когда их фигуры метнулись к червоточине, та уже исчезла.

Глядя на валяющихся в его ногах стражей, Зэр внезапно захохотал как сумасшедший. Даже прикованный копьём к стене, захлебывающийся кровью и находившийся в шаге от смерти, он выглядел победителем.

Длинные руки врагов всё ещё тянулись к месту, где закрылся межмировой карман, и это зрелище доставляло ему неимоверное удовольствие.

— Кха-кха… Идите… К чёрту… Ах-ха-кха-ха-кха-ха!

Его тело разрушалось, меч более не мог помочь своему владельцу. Расходились телесные швы давно затянувшихся ран, исчезали выросшие заново, когда-то утраченные органы, но он смеялся в последнем порыве.

Однако его тень не была скованна.

Завизжали наложницы, рабы, слуги и придворные прихлебатели. Более трёх сотен человек, наблюдавших за историческим событием и не смевших пошевелиться, словно лишились воли и попытались убежать как можно дальше от места смерти легендарного воина.

После слухи о сражении в императорских ваннах расползались по всем материкам, обрастая новыми подробностями и приобретая невиданный размах.