Дмитрий Михалек - Чужая тень

— Сейчас убьют тебе лекаря и мага, и пойдём новых искать днём с огнём… — зевнул стоящий за правым плечом Зэр.

Паренек бросился на Лару обрушив на неё серию ударов, именуемую как “дыхание ручья”. Девушка рухнула на камни. Прозвучал уже знакомый мне звук защитного действа — это император набросил “золотую кольчугу”. Но и того, что прилетело по защите, было достаточно, чтобы прибить начинающего лекаря к земле.

— На! — вскричал шут, посылая очередной огнешар в культиватора. Тот лишь крутанулся на ногах, и фаербол чудом пронесся мимо, не нанеся урона.

— Младший из братьев применил “Осенний лист”, — прокомментировал Зэр, наблюдая вместе со мной, как боец за мгновение сокращает дистанцию и обрушивает на мага тяжелейшие удары.

Серия пришлась в голову Блика так, что его перевернуло в воздухе. Вновь зазвенела “золотая кольчуга” императора.

— Ну всё, у меня нет больше ЦИ, — пожал плечами Зэр, — Сейчас наши спутники начнут умирать.

— Прощайтесь со своими жалкими жизнями! Я заберу их в ЕГО честь и пожру ваши никчёмные артефакты! — сквозь слёзы орал парень.

— И ведь сделает же… — констатировал император у меня над ухом, но я уже летел наперерез культиватору.

Его кулак замахнулся, чтобы опуститься на голову и так не дышащего Блика, и прежде чем в моей голове прозвучало: “Древесный кол”, я остановил его руку в полёте, плотно сжав запястье, неведомым мне образом за доли секунд оказавшись рядом.

— И ты тут! — прорычал младший, поднимая на меня взгляд. Его лицо было залито слезами, глаза казались полностью красными от лопнувших в них сосудов и выглядели совсем обезумевшими.

— Добивать тебе я их не дам! Тебе же всё объяснили. Мы тут ни при чём. Это вы притянули зверя золотой сферы! — сказал я, но свободная рука брата вдруг несколько раз дёрнулась в сторону моего лица, нанеся серию быстрых размашистых ударов.

Я опешил — удары будто стали сильнее с прошлого раза. А, ну точно же, ведь тогда я был под эйфорией поглощения артефакта Глаза, а паренек троекратно превосходил меня по силе…

— “Печать ландыша”! — прохрипела Лара, и я пришёл в себя сквозь боль и прессинг.

Всё еще держа младшего брата за руку, я дёрнул её на себя, чтобы перехватить подавшееся вперед тело обоими руками, собирая “замок” за его спиной. Он инстинктивно рванулся назад, отбрасывая ноги и таз, но было слишком поздно. Парень уже все знал, но в его глазах ясно читалось, что он лучше умрёт, чем прекратит бой. Я дернул его плотным захватом вверх над землёй и прыгнул с высоты нашего роста вниз, повторив тот самый прием, который у меня получился в бою у моста.

“Падение ястреба”, — получил я новое наименование действия от Зэра. Тело младшего из братьев обмякло, мне лишь оставалось подняться на ноги.

Вначале Лара ползла на корточках, а потом найдя в себе силы вскочила и сорвалась на бег, чтобы упасть рядом с Бликом, накладывая на него свой единственный скилл. Однако “печать ландыша” не спешила возвращать шута-девочку к жизни. Тогда лекарь дважды глубоко вдохнула в его легкие воздух и, выпрямив руки в локтях, принялась ритмично давить на грудину шута. Раз, и ещё раз, и еще… Я неспешно подошёл к артефакту старшего брата, зажатому в откушенной руке, и, поднеся к нему свой перстень, надавил что есть мочи.

Переданные Зэром знания сработали, и бронзовое животное на пятьдесят рангов вдруг треснуло, разрушившись на пять одинаковых медных кусочков. Один я тут же положил в рот. Мир расцвел красками, бликующими и играющими сотнями огней под светом звёзд.

По моему телу растекалась сила, и каждый шаг к Ларе давался мне всё легче. Я ощущал, что перешёл на второй ранг духовной ступени бронзовой лиги, и это чувство было неописуемым. Сила наполнила меня. В голове стоял звон сотен маленьких колокольчиков.

— Вот, возьми. То, зачем ты ввязалась в драку. — Я протянул девушке второй медный обломок, третий положил в рот Блику. Поглощенный артефакт добавил мне решимости и какого-то холода в мою тень, и неожиданно для себя я произнес: — Надо или уходить, или добивать младшего из братьев.

— Ты его еще не добил? — удивилась Лара. — Он чуть не похоронил нас обоих…

— Не добил. За нас это сделают другие в течение судной недели, — ответил я, направляясь к камням, за которыми меня ждал Зэр, но вдруг сзади раздался голос:

— Кто вы все? Где мой брат?! Где я?!..

Нет, это был не голос шута Блика. Это кричала девочка — та, которую я думал, что спас от отребья в грязном переулке городка Трест.

— Это ещё что за напасть? — шагнул из-за укрытия к нам император, широко раскрыв пылающие алым глаза.

Мы склонились над Бликом, вернее, над плачущей девочкой.

— Как тебя зовут? — спросила Лара.

— Фил-лиция, — прохлюпала девочка.

— Привет, Филиция, я Лара, а это Райс! — улыбнулась хилер.

— Шут и есть шут, — покачал головой император. — Ничего не мог доделать как надо.

— Доделать? — переспросил я — Не про то ли ты, что девочка не должна была ожить?

— Она была мертва, Райс. Я клянусь тебе чем угодно, да вон хоть его тенью! — Зэр показал на лежащего лицом вниз младшего из братьев. — Кстати, он, по-твоему, плохой или хороший человек?

— Не переводи тему! Что такое с девочкой?

— А как ты думаешь, почему сферы жизни так называются? Её тень не ушла потому, что тень шута поддержала тело в жизненных чертогах, а артефакт, который ты скормил ему, дал возможность тени девочки проснуться.

— Ты знал об этом и поэтому был против того, чтобы шут проходил испытание?

— Не то чтобы знал… — скривился Зэр. — Догадывался.

— Мишель! — проговорила девочка, глядя прямо на меня. — Мишель, я несла тебе хлеб, а меня поймали и побили!

— Здорово. Теперь она принимает тебя за кого-то другого, — прошептал мне на ухо Зэр.

— Филиция, а кто это? — спросила Лара, указывая на меня.

— Это мой брат, Мишель, герой войны! Как здорово, что ты выздоровел!

— Мишель, Мишель, Мишель, — пробубнила Лара и, встав, подошла ко мне. — Я не знаю никакого Мишеля. Если бы он был ранен, я бы обязательно о нём слышала, Трест не очень большой город. Видимо, она принимает тебя за её брата. Филиция, а где вы живёте в Тресте?

— У Шахт на третьей улице Героев Переката. Мишель, я рада, что ты выздоровел. А кто этот дядя?

— Отлично, — хлопнул себя по лицу Зэр. — Она меня видит.

— Погоди, — нахмурилась Лара. — С той улицы все, кто уходили на фронт, пропали без вести.

— Мишель, а где мы? — оглядываясь перестала плакать девочка.

— Мы просто гуляем, — нашёлся я.

— Вероятно, девочка не в себе, — проговорила себе под нос наш лекарь.

— Как ты это определила? — Зэр вклинился между мной и Ларой. — Наверное, потому, что она называет Райса каким-то Мишелем?