Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 1

Малика двинулась к приоткрытым воротам, из которых вырывалась узкая полоска света.

— Есть тут кто? — крикнула она, заглянув в гараж.

Вдоль стены вольготно стояли несколько машин, среди них в свете белых ламп сиял серебром автомобиль Адэра. В дальнем углу возле полок, тумб и шкафов виднелся автомобиль цвета закатного солнца, с поднятой крышкой капота и распахнутыми дверцами.

Малика хотела уже уйти, когда из глубины помещения прозвучало:

— А кто нужен?

Малика подошла к машине Вилара:

— Добрый вечер.

Из-за крышки капота показался белобрысый человек средних лет, одетый в промасленную робу. Сведя на переносице белёсые брови, глянул на неё, как на шуруп, который странным образом остался после сборки механизма:

— Для кого добрый, а для кого — так себе. Чего хотела?

— Я Малика.

— Знаю. Внучка смотрителя.

— Верно. А вы водитель маркиза Бархата?

— Он самый.

— Как вас зовут?

Мужчина плюнул на руку, принялся тереть тряпкой ладонь:

— Ну, Зульц. Что дальше?

— Ничего, Нузульц. Я на минутку заскочила. Думала…

— Просто Зульц, — перебил водитель. — Без всяких «ну».

— Простите, — смутилась Малика. — Я думала, что в гараже забыли выключить свет.

— Минута прошла.

Малика переступила с ноги на ногу. Шофёр явно был не в духе, каждое слово бросал как подачку назойливой собаке. Но желание хоть чем-то перебить оскомину от разговора с Вельмой не позволило развернуться и уйти, гордо хлопнув воротами гаража.

Малика провела пальцами по царапине:

— Красивая машина, а бок поцарапан.

— Это, девонька, крыло.

Малика рассмеялась:

— Вот уж не знала, что у машины есть крылья.

Зульц бросил тряпку в бак для мусора:

— Не женское это дело — в гараже торчать. Шла бы на кухню, посуду, что ли, помыла.

— Сдалась вам эта посуда.

Зульц расплылся в улыбке:

— Не один я посылаю?

Малика провела пальцем по стеклу:

— Можно я пыль вытру?

— Ветошь в шкафу, — сказал Зульц и нырнул под крышку капота.

Протирая окно, Малика разглядывала салон. В этом кресле сидел Вилар и смотрел на освещённую фарами колею, когда ехал за ней и Муном, чтобы вернуть их в замок. О чём он думал, один среди мрачной пустоши, кишащей дикими собаками и шакалами?

— Давно служите у маркиза Бархата?

— У старшего почти всю жизнь. А младшего привёз сюда, да так и остался.

— Значит, вы хорошо его знаете.

— Как не знать? На моих глазах вырос.

— Расскажите, какой он?

— Тебе-то зачем?

— Просто хочу поболтать, но не могу придумать о чём. В крыльях и машинах я не разбираюсь.

Зульц упорно молчал.

— Мне кажется, он никогда не кричит, — произнесла Малика.

— Не кричит.

— А ещё мне кажется, он никогда никого не оскорбляет.

— Вилар Бархат душевный человек. Добрый, мягкий, совсем как его отец.

— Будто говорите о подушках.

— Глупая ты, жизнью не битая.

Малика невесело улыбнулась отражению в стекле.

— Сидишь под крылом Муна и не догадываешься, какими бывают господа. Есть такие… не господа, а деспоты, тираны. Да ты, поди, и слов таких не знаешь.

— Знаю.

— Да ну? — насмешливо прозвучало из-под крышки капота.

— Тиран — это человек, который мучает, угнетает, лишает свободы и спокойствия.

Послышался тихий смешок.

— Разве не так? — спросила Малика.

— Так, так.

— Почему вы смеётесь?

— Будто о знакомом господине рассказала.

Малика подошла к Зульцу:

— Вы видели настоящего тирана?

Склонившись над двигателем, Зульц хохотнул.

— Неужели Великий?

Опёршись руками на передок машины, водитель рассмеялся.

Малика бросила тряпку в бак:

— Да ну вас. — И направилась к воротам.

— Ладно, не обижайся, — крикнул Зульц. — Малика! Вернись!

— Я уже вытерла пыль.

— Сядь за руль.

— Это ещё зачем?

— Погазуешь, а я послушаю.

Малика с волнением села на водительское место.

— Ключ видишь? — спросил Зульц.

— Вижу.

— Поверни его. Теперь легонько надави на педаль газа.

Малика посмотрела себе под ноги:

— Их две.

— От глупая баба! Ту, что справа.

Мотор глухо зарычал.

— Слышишь скрежет?

— Не слышу.

— Вот и я не слышу. Похоже, всё, — сказал Зульц и закрыл капот.

Представив себя водителем, Малика улыбнулась себе в зеркало заднего вида. Мысль родилась неожиданно…

— Научите меня ездить.

— Не-е-ет… — протянул Зульц.

— Думаете, не смогу?

— Почему не сможешь? Сможешь. Чтобы крутить баранку, большого ума не надо. В Тезаре многие дамы водят автомобиль.

— Тогда в чём дело?

— Во-первых, машина не твоя, а маркиза.

— Если мы будем ездить рано утром, он не узнает.

— Во-вторых, машину сперва обкатать нужно.

— Вместе обкатаем, — не унималась Малика.

Зульц отрицательно покачал головой.

— Вы видели когда-нибудь море? — спросила она.

— Не приходилось.

— Я покажу вам.

Зульц хмыкнул:

— Ладно, прокатимся разок.

Рано утром, пока не проснулся замок, Малика прибежала в гараж. Зульц уже сидел за рулём.

— Только сегодня и совсем чуть-чуть, — сказал он и завёл мотор.

«Только сегодня и совсем чуть-чуть» растянулось на несколько дней. До полудня Малика работала в архиве, затем перебиралась в библиотеку, чтобы никто не видел её и не придумал ей какое-нибудь занятие. Она не служанка и не хотела в неё превращаться. Но пару раз всё-таки столкнулась с Муном. Оба раза его окружали рабочие и прислуга. Старик издали бросал взгляд с немым вопросом: «Как ты?» Малика улыбалась: «Всё хорошо».

А на рассвете Зульц отъезжал от замка, уступал ей место за рулём, и автомобиль, поднимая клубы пыли, летел к морю. Совершив круг, тормозил возле обрыва. Они садились на камень. Зульц глядел на безмятежную, словно спящую, гладь моря, на ленивых чаек и на белый морской песок. О чём он думал? Может, об оставленной в Тезаре семье, а может, о добром господине, которому служил верой и правдой почти всю жизнь.

Малика была благодарна ему за молчание. Она неотрывно смотрела на горы в утренней дымке. Где-то там сейчас Крикс и Йола.

***

Подле Великкамня сидели пятеро. Подойдя поближе, Хлыст рассмотрел среди них командира стражей Крикса Силара. Даже густая послеполуденная тень не могла скрыть ширину плеч и размер кулаков четырёх мужчин в тёмно-серой — под стать скалам — армейской форме. Из голенищ запылённых солдатских сапог торчали рукоятки охотничьих ножей.

Хлыст поставил на землю пустые вёдра, машинально потрогал кнут, засунутый за пояс, и глянул на пятого. Тот разительно отличался от остальных — загорелый, простоватый на вид старик в светлых широких штанах и рубахе навыпуск, в мягкой кожаной обуви без твёрдой подошвы, в белом, повязанном вокруг головы платке, из-под которого выбивались седые космы. Ориент…