Виталий Останин - Граничник [СИ]

Пока ехали, я несколько раз давил искушение позволить заснувшему Стражу свалиться с коня. Без всякого членовредительства, естественно, не так уж и сложно рассчитать траекторию, чтобы он просто кулем сполз и упал не под копыта, а на мягкую травку. Мне это казалось хорошим способом показать свое отношение к замкнутости напарника. Но мысли — птицы, летают везде, лишь бы гнезда не вили. Разумеется, делать этого я не собирался.

А вот к дьяку, потихоньку подбирающемуся к нам, я стал присматриваться. Это был тот самый мужичок, которого я сперва принял за ревнителя, а потом решил, что ошибся. В итоге оказалось, что он является личным слугой викария и с патрулем за нами ездил, чтобы лично проконтролировать игумена, которому поручили Стража в монастырь доставить.

Держался он сперва в отдалении, старательно избегая внимания, но я заметил, что позицию он занял такую, чтобы пресечь попытку Стефа сбежать, если подобная идея ему в голову придет. А теперь вот неторопливо к нам приближался. Целый час уже дистанцию сокращал, чтобы в конце концов сойтись стремя в стремя, но проделать это так, будто получилось это случайно.

Времени у нас было полно, так что я не торопил события, с интересом наблюдая за его якобы случайным дрейфом в нашу сторону. Подопечного, разумеется, предупредил — тот отреагировал схожим образом, буркнул «ну подождем» и снова прикрыл глаза.

Через минут двадцать он, наконец, оказался рядом. Страж тут же открыл глаза, без удивления оглядел соседа, и спросил:

— Чего тебе, человек Божий?

Мужик не стал делать вид, что вопроса не понял, лишь тронул свою лошадку, смещая ее еще ближе к граничнику.

— Вопрос у меня к тебе, — проговорил он не громко, но и не шепотом. Так, словно проезжая мимо бросил слово мимоходом, да и дальше поехал.

— Так спрашивай.

— Я отцу Василию давно служу и много чего чудного видел. Но допреж не встречал Святого.

Стефан едва подавил смешок, но вслух ответил серьезно.

— Это вопрос?

— Нет. Вопрос в другом — ты Святой?

«Стеф, он тебя провоцирует! Не отвечай!» — взмолился я.

«Не дурнее лошади, Оли. И потом, тут другое», — отозвался Страж. Пояснять, однако, что именно тут другое, не стал, вернулся к разговору с подсылом.

— А ты сам-то чего думаешь? Действительно ли я Святой Воин?

— Не следовало мне того говорить, я знаю, что тайна это, но отец Василий сам тебя так называл. А он не из тех, кто ошибается.

— Ну, ежели отец Василий сказал…

— А ты не насмешничай, граничник! Мне от твоих шутеечек ни холодно, ни жарко!

— Да, вижу…

— Что «видишь»? — тут же всполошился дьяк.

— Вижу, что мужчина ты серьезный…

— Тьфу на тебя!

Соглядатай в сердцах и правда сплюнул на землю, дернул узду и покинул наше общество. А Стеф, выждав чуть меньше минуты, буркнул:

— Помрет скоро.

«Ты, никак, прибить его решил?» — поддел я напарника.

«Да нужен он мне, Оли! Я про другое — помрет он скоро. Печать на нем».

Я, в переносном, естественно, значении, открыл рот и захлопал глазами.

«Какая еще печать?»

«Какая-какая… — будто бы сомневаясь, стоит мне говорить или нет, Страж взял паузу. Потом решительно, словно присохший бинт от раны отрывая, рубанул: — Смертная печать на нем! Дня три бедолаге осталось!»

Лучше бы я был искусственным интеллектом, ей-ей! Заскрежетал бы своими мозгами, поймал логическую ошибку, да и завис бы к всеобщему удовольствию. Но, увы, такой возможности увильнуть от разговора у меня не имелось.

«Ты видишь печать смерти? Давно?»

«Знаешь, до выхода из болот не на ком было проверять, — с горькой иронией проговорил Стеф. — В монастыре первый раз заметил, на труднике из местных. У него чело светилось. А к утру помер — помнишь?»

Что-то такое смутно я действительно помнил. Старый, как сказка, дед из общинников, живущих при монастыре, вчера утром действительно отдал Богу душу. Никого это и не удивило, жизнь в старике и так теплилась едва-едва, так что монахи просто унесли тело, а я и не вспомнил бы о нем, если бы подопечный не напомнил.

«Анубис!» — догадка всплыла, словно только и ждала, когда ее позовут.

«Я тоже так думаю, — Стеф отогнал овода от лица. — Он же проводник мертвых, да? Я, получается, когда его развеял, что-то от него перенял».

Анубис, Аид, Оркус, Грох, Мара, Шолотль и еще множество имен у разных народов обозначали одну и ту же личность — бога смерти. Жрицы которого похитили Стража, а тот не стал оправдывать надежды и затраченные усилия, взял, да и развоплотил падшего ангела невероятно мощной молитвой из арсенала ревнителей. После чего взрослый граничник вернулся, хотя ведьмы и говорили, что Золотоголовый убивает тех, кого делает одержимым.

«А еще что-нибудь в себе новое не ощущаешь?» — уточнил я.

«Вроде как нет».

«Вот же…»

«…аббатство!» — закончил за меня Страж.

«Ага…»

Вот, получается, почему Стеф все это время молчал, не желая разговаривать даже со мной. Он обнаружил в себе часть возможностей уничтоженного им бога и попросту боялся. Не меня даже, а самого себя. Пытался переварить произошедшее и только теперь решил открыться.

«Послушай, — начал я, справедливо рассудив, что сейчас моему подопечному как никогда требуется наставитель. — Ты же не вбил себе в голову, что теперь поражен скверной падшего?»

«Не то что бы вбил… Но… Оли, а что еще я мог подумать!»

«Кабы головой это делал, а не задницей — много чего! Сам подумай — как ты Анубиса уничтожил?»

«Чином изгнания. Но я этого не помню, только с твоих слов!»

«Неважно. Я для того и существую, чтобы фиксировать происходящее с тобой. Вернемся к теме — чин изгнания. Молитвенное заклятье, которое что делает?»

«Ты меня экзаменуешь, что ли?» — я зафиксировал растущее раздражение Стража.

«Не мешало бы, раз ты все знания растерял, — не смутился я. — Итак, что делает чин изгнания?»

«Молитвой призывает силу Божию для изгнания духов нечистых, через грехи в тела человеческие пробравшихся», — послушно процитировал Стеф строчку из наставления.

«Вот, — похвалил его я. — Именно — силу Божию, голова твоя деревянная! То есть ты не магом сделался с силой великой, а лишь проводником воли Его. А если это так, то?..»

«Что?»

«Кто ты такой, тупица, и куда дел моего подопечного? Ключевое здесь — сила не твоя, а Господа! Он, а не ты, уничтожил Анубиса, а значит то, что тебе от этого псоглавца перепало — не скверна, а воля Его».

Лицо мужчины немного просветлело после этих моих слов. Но ненадолго, вскоре он снова нахмурился.

«Ну не знаю, Оли! Ересью как-то тянет. Подгонкой фактов под ситуацию. На Трибунале это вряд ли так же будет воспринято».

«Стефан. Ты со мной-то не крути, ладно? Ты для того, чтобы скрыть данный факт, и затеял эту сделку с викарием!»