Эр Ген - Пятицветный Парагон

Но за всё надо было платить: волосы Мэн Хао вновь побелели. Однако благодаря беспредельной жизненной силе тотема иероглифа Дерево, он не получил каких-то непоправимых повреждений. Его лицо побледнело, а из уголков губ тонкой струйкой текла кровь. Но, несмотря на раны, разметав Янь Суна и остальных, Мэн Хао встал между ними и деревом. Скрежеща зубами от боли, Ли Тянь утер кровь с подбородка и мрачно произнес:

— Собрат даос Мэн, твоим амбициям можно позавидовать. Хочешь убить нас всех, а потом забрать целебную пилюлю?

Только что он попытался заблокировать атаку, но в результате лишился руки.

— Собрат даос Мэн, мы разве не договорились? — прорычал старый дьявол Ван, кровожадно сверля его взглядом.

Янь Сун задумчиво посмотрел на Мэн Хао и после большой паузы наконец сказал:

— Собрат даос Мэн, почему ты это делаешь?

— Пилюля уже полностью стала Демоном и желает только одного, остаться с исполинским деревом, — спокойно сказал Мэн Хао, — даже если вы примите пилюлю, толку не будет. У неё не осталось целебной силы, потому что... это больше не целебная пилюля.

— Пилюли всегда будут пилюлями, — сухо возразил Янь Сун, — Что за россказни про Демонов? В лучшем случае у этой пилюли появился дух. Собрат даос Мэн, ты, как грандмастер Дао алхимии, переплавил множество пилюль и, наверняка, принял еще больше. Разве ты не понимаешь? Пилюли никогда не смогут стать чем-то большим, чем просто пилюлями!

Мэн Хао молчал, в третий раз размышляя о грандмастере Дух Пилюли. Золотой Ворон всё больше и больше напоминал ему... Духа Пилюли.

— Я не всегда уверен, стоит ли делать какие-то вещи, но, сделав их, я не чувствую сожалений.

Мэн Хао произнес эти слова немного хриплым голосом. Он не стал вдаваться в объяснения или пытаться их урезонить. Чего Мэн Хао не заметил, так это странного блеска в глазах Золотого Ворона. Они светились нежностью и теплотой. Больше птица не выглядела холодно и неприступно, как раньше. В этих глазах была теплота, которой не было даже, когда она подарила Мэн Хао тотем с атрибутом металла в уплату за Праведный Дар.

Тогда это был простой обмен. Золотой Ворон не хотел, чтобы его с кем-то связывала Карма, кроме исполинского дерева. Но эта теплота в глазах выглядела совершенно иначе. Внезапно птица заговорила женским голосом, мягким и в то же время древним.

— Я чувствую в твоей ауре жизненную силу, похожую на мою... Что до нас с тобой, мы прожили совершенно разные жизни... Спасибо тебе за Праведный Дар Зеленому Дереву и за то, что заступился за нас. После рождения, моим единственным спутником было Зеленое Древо. Когда я была счастлива, оно было рядом. Когда растеряна, оно было рядом. Не имеет значения, что оно погибло, я всегда буду рядом с ним. В этой жизни или в следующей. И в жизни, и в смерти... мы будем вместе. Это моё Дао. Я никогда не стану Лжебессмертным, который может существовать, покуда существуют Небеса. Я пойду своим путем... Я буду сама собой... Через тысячу лет никто бы не пришел на наши похороны. Из-за тебя наше время вместе сократилось на тысячу лет. Но... Зеленое Древо и я безмерно тебе благодарны за то, что ты проводишь нас в последний путь. Что до этих людей, они могут отправиться с нами на тот свет! В качестве благодарности я дарую тебе татуировку Золотой Жизни!

После этих слов тело Золотого Ворона вспыхнуло ярким светом. Он был настолько ярким, что создавалось впечатление, что в этом мире серости не осталось ничего, кроме золотого сияния. Когда Мэн Хао обернулся, чтобы ответить, луч света соединился с тотемной татуировкой с атрибутом металла на его груди. Мэн Хао задрожал, пригвожденный к месту невидимой силой. Его голова загудела, когда неописуемая сила атрибута металла расцвела внутри него. Его металлический тотем на груди проходил через точно такой же процесс, как и до этого древесный тотем!

— Это татуировка Золотой Жизни, — мягко сказала Золотой Ворон, — с ней ты навсегда получишь полный контроль над металлом.

Янь Сун и остальные в изумлении наблюдали за трансмутацией. Внезапно каждый из них почувствовал грозящую опасность. Ли Тянь тяжело задышал, его зрачки уменьшились до размеров игольного ушка. Жизнь в бегах до предела обострила его интуицию. С учащенно бьющимся сердцем он резко сорвался с места. Вот только он помчался не вперед, а бросился бежать по направлению к седьмому вулкану. Янь Сун замялся. Мо и Ван рядом с ним переглянулись и тоже пустились бежать.

В этот самый момент с вершины золотого дерева послышался вздох Золотого Ворона. Золотое сияние неожиданно погасло, словно всё его, начиная с корней и заканчивая макушкой дерева, втянула в себя птица. Когда золотое сияние устремилось вверх, дерево медленно начало приобретать свой настоящий цвет. Оно оказалось серого, словно сама смерть, цвета. Вскоре всё золотое сияние дерева сосредоточилось в теле Золотого Ворона. В нём тело птицы начало изменяться, превратившись в молодую женщину в длинном золотом халате. Несмотря на кажущуюся молодость, от неё исходила аура древности. Она стояла на вершине дерева с печалью взирая вниз.

— Пепел к пеплу, прах к праху… — прошептала она.

А потом сделала шаг вперед. Как только она это сделала, по воздуху пошла рябь. Каждый её шаг изменял мир вокруг. Всё начало обращаться в золото, даже небо, казалось, затвердело. Всё это место превращалось в мир золотого металла. К этому моменту каждая часть этого мира, каждое живое существо стало частью этого золотого металла.

Ли Тянь убегал что есть сил и уже практически добрался до седьмого вулкана. Но тут его лицо скривилось в гримасе чистейшего ужаса и изумления. Несмотря на неспешность движений женщины, она совершенно внезапно возникла прямо перед ним.

— Ты...

Почувствовав смертельную опасность, Ли Тянь без колебаний исполнил магический пасс. Из его сумки вылетело множество магических предметов. Он выставил перед собой руки, задействовав всю имеющуюся силу, чтобы вызвать черный туман и его чудовищные волны.

— Если собираешься помирать, валяй! Тебе не забрать меня с собой! — взревел он.

Несмотря на активированную божественную способность и могущественную ауру, золотая рука насквозь пробила черный туман и рассеяла волны. Оказавшись рядом с Ли Тянем, она легонько коснулась пальцем его лба. Женщина повернулась к Мэн Хао и мягко сказала:

— Запомни, это первое преображение моей татуировки Золотой Жизни. Ассимилирующее преображение. Любая жизнь, которую я коснусь, превратится в золото.

От прикосновения Ли Тяня затрясло. Внезапно из его лба брызнул золотой свет. Он пораженно наблюдал, как этот свет окутал всё его тело. С перекошенным от ужаса лицом он превратился в золотую статую. Даже Зарожденная Душа не успела сбежать и оказалась заперта внутри. Сила металла проникла внутрь и обратила её в золотую душу.