Эр Ген - Пятицветный Парагон

Судя по его нынешней ситуации... смена имени не произвела особого эффекта на Кэ Цзюсы. В секте Бессмертного Демона он был заносчивым сынком в шёлковых панталонах. Замени его имя на Кэ Цзюбайсы, означающее "подумай девять сотен раз", и ничего бы не изменилось.

Да, он был элитным учеником. Но среди элитных учеников его культивация была самой слабой. К тому же среди них он больше всех злоупотреблял своим статусом. В секте не было такого человека, который бы не знал о его взрывном характере, любви ввязываться в драки и издевательствах над другими учениками. Не зря за ним закрепилось звание главного задиры секты Бессмертного Демона.

Заработанная им репутация вселяла в сердца учеников внешней секты такой ужас, что, завидев его, они тут же падали на колени. Даже учеников внутренней секты и конклава пробирала дрожь от одного упоминания его имени. Остальные элитные ученики только хмурили брови, наблюдая за его выходками. Он был настоящей головной болью для старейшин и семи великих жрецов секты.

Вся его жизнь состояла из цепочки абсурдных и нелепых эскапад. Его отцу Кэ Юньхаю, жрецу секты и парагону четвёртого пика, постоянно приходилось улаживать конфликты и последствия его выходок.

Несколько дней назад он похитил сокровище с шестого пика и отдал его чужаку. Всё равно если бы он уколол Небеса прямо в глаз. Даже его отец не мог ничего сделать, кроме как отринуть гордость и попытаться уладить этот случай.

Мэн Хао кисло улыбнулся, когда молнии-цепи вновь поместили его в центр платформы. Спустя какое-то время цепи исчезли. Но Мэн Хао знал, что, если попробует ещё раз встать, на него обрушится ещё больше молний.

— Маленький патриарх, старший брат, просто признай свою вину. Хватит уже бодаться со жрецом секты...

Прибывшая группа учеников с болью в глазах смотрела на Мэн Хао. Хотя Кэ Цзюсы за пределами четвёртой горы был настоящим смутьяном, на четвёртом пике к нему относились как к ребёнку и переживали за него.

Всё больше учеников собиралось на четвёртой горе, чтобы попытаться убедить Мэн Хао раскаяться. Его лицо было бледным как бумага, сам он при этом чувствовал уныние. Кто вообще мог представить, что всё так обернётся?

— Вы думаете, что сможете заставить меня признать вину? Забудьте об этом! — но тут глаза Мэн Хао блеснули решимостью. Он сделал глубокий вдох и спешно продолжил: — Цзюсы виноват! На сей раз Цзюсы действительно виноват!

После его слов толпа притихла. Собравшиеся на горе люди во все глаза смотрели на Мэн Хао, словно гадая, не послышалось ли им. Хоть все эти люди и пытались заставить его раскаяться, они не понаслышке знали о характере маленького патриарха. Он скорее умрёт, чем признается в чём-то. И всё же он только что признал вину.

Не только их удивило признание Мэн Хао. Внезапно поднялся пурпурный ветер, который превратился в гигантскую иллюзорную руку. Рука схватила ошалевшего Мэн Хао и потащила к пещере бессмертного на четвёртой горе. Одновременно с этим через всю секту Бессмертного Демона прокатился древний и очень разгневанный голос:

— Старик Шесть, мой сын признал вину. Отныне, если кто-то хотя бы заикнётся об этом случае, не обессудьте, если я выйду из себя!

Властный голос сотряс каждый уголок секты. Гигантская рука ветра принесла Мэн Хао в просторную пещеру бессмертного и бесцеремонно швырнула на землю. Во время приземления сила броска рассеялась, поэтому он оказался на земле целым и невредимым.

Он в панике забегал глазами по пещере, пока в его голове галопом мчались мысли. Больше всего он боялся, что его раскрыли, но мысль о том, что этот мир был всего лишь иллюзией, слегка его успокоила.

Отряхнув пыль с халата, он ещё раз огляделся. Пещера бессмертного выглядела крайне просто, без излишеств. Несмотря на большой размер, в ней стояла всего одна каменная кровать. На ней в позе лотоса сидел мужчина средних лет. Он был хозяином четвёртого пика секты Бессмертного Демона, одним из парагонов первых небес, человеком, знаменитым на всей Девятой Горе. Звали его Кэ Юньхай.

Рядом с ним ярко горела масляная лампа, освещающая всю пещеру бессмертного. Если приглядеться, то можно было увидеть, что фитилём лампы служил феникс, уменьшенный до размеров человеческого пальца! Масляная лампа была выкована не из бронзы, а из уменьшенного золотого дракона. И, похоже, это был настоящий живой дракон, его рот то и дело открывался, а усы шевелились. Как если бы огромного дракона неведомая сила превратила в масляную лампу!

Эта драконья лампа с фениксом в качестве фитиля в эпохе Мэн Хао произвела бы настоящую сенсацию на всей планете Южные Небеса. Возможно, она бы переполошила даже людей, живущих в звёздном небе.

Сидящий на каменной кровати мужчина в длинном сером халате был красив. В молодости он явно был весьма мужественен и привлекателен. С возрастом черты его лица приобрели благородный оттенок. Из-под его нахмуренных бровей он устало посмотрел на Мэн Хао и мягко спросил:

— Было больно?

Мэн Хао на секунду замялся, а потом очень осторожно кивнул головой. На такую реакцию Мэн Хао мужчина лишь раздражённо фыркнул.

— Ты вообще испытываешь страх? Ты хоть чего-нибудь боишься? Хватит придуриваться. Ладно. Некоторое время тебе лучше не приближаться к шестому пику. И держись тише воды, ниже травы. Цзюсы, хватит уже валять дурака! Ты уже не ребёнок. Скоро придёт время найти тебе возлюбленную и передать мою даосскую магию, которой я тебя научил. Всё понял?!

Чем больше он говорил, тем сердитей звучал его голос. Однако при взгляде на сына он не смог удержаться от вздоха. Его взор смягчился, а гнев угас.

— Хорошо, — сказал он с теплотой, — я хочу, чтобы ты продемонстрировал переданную мной тебе даосскую магию. Давай-давай, покажи мне.

Мэн Хао сглотнул комок в горле. Он никак не мог унять нервозность. Сколько он себя помнил, он ещё никогда так не нервничал. Смотря на мужчину перед ним, он невольно вспомнил о собственном отце. Воспоминания были размыты, но они до сих пор были с ним.

— Что не так? — хмуро спросил Кэ Юньхай.

— Я... я забыл, — ответил Мэн Хао, весь подобравшись.

Он ничего не мог сделать. В воспоминаниях Кэ Цзюсы не было никакой даосской магии. Кэ Юньхай долго не сводил с Мэн Хао глаз, пока наконец не вздохнул. В его глазах отчётливо читалось разочарование. Опасаясь, что испытываемое им разочарование заденет Кэ Цзюсы, он вновь тепло на него посмотрел.

— Цзюсы, нельзя же так...

Взмахом пальца он заставил духовную энергию сгуститься в одной точке. Она превратилась во множество магических символов, которые затем трансформировались в нефритовую табличку.

— Это заклинание Дивергенции Души . Изучи его, да повнимательней. А теперь ступай.