Эр Ген - Честь Пурпурной Судьбы

— Жить надоело?!

В попытке вырваться алхимическая печь послала часть своей воли в разум Мэн Хао. Она сказала… что лучше умрет, чем покориться[1]! Мэн Хао улыбнулся, хотя эта улыбка не предвещала ничего хорошего

— Лучше умрешь, чем покоришься? Нет, я не стану убивать тебя. Меня не волнует, хочешь ты этого или нет, но с сегодняшнего дня ты — моя алхимическая печь. Можешь брыкаться сколько душе угодно!

Он поднялся и взглянул на последнюю тропинку на горе Пурпурный Восток. Тем временем снаружи Заоблачных Земель выступление Мэн Хао не сильно впечатлило зрителей, только восемь Пурпурных Мастеров Тиглей завороженно смотрели на его проекцию.

— Это же…

— Это черная алхимическая печь с собственной волей!

— Я видел похожую печь во время моего испытания много лет назад… Я хотел поймать ее, но ничего не вышло. Этот Фан Му, должно быть, сумел установить с ней связь…

— В туманном мире практически невозможно встретить эту алхимическую печь. Воля практика не способна ее обуздать, поэтому до сих пор никому не удавалось ее поймать. За много лет она стала властителем алхимических печей туманного мира…

— Какими обещаниями Фан Му сумел заставить черную алхимическую печь признать себя? Судя по выражению его лица, возможно, между ними разгорелся какой-то конфликт!

Услышав, как Пурпурные Мастера Тиглей обсуждали увиденное, остальные зрители получше пригляделись к алхимической печи Мэн Хао.

— Странно, почему у Фан Му алхимическая печь черного цвета? У всех остальных они белые…

Пока люди удивленно переглядывались, глаза грандмастера Дух Пилюли вспыхнули загадочным светом.

— Этот малец… действительно смог добыть её… — его губы тронула слабая улыбка.

В Заоблачных Землях подле горы Пурпурный Восток начала дрожать Праматерь Печей. Воздух заполнил рокот и семицветное сияние. Словно… сто тысяч алхимических печей остервенело пытались вырваться наружу и спасти своего повелителя.

[1] Это укороченная версия поговорки 宁为玉碎，不为瓦全, которая гласит: «Лучше быть разбитой вдребезги яшмой, чем целой черепицей».

Зрители пораженно уставились на проекцию, многие алхимики подразделения Пилюли Востока недоверчиво протирали глаза. Праматерь Печей в Заоблачных Землях рокотала с такой силой, что она заходила ходуном. Вдалеке Мэн Хао внезапно обернулся. Никто, кроме него, не знал причину такого странного поведения печи: сто тысяч алхимических печей внутри пытались вырваться наружу и броситься за ним в погоню.

Он полетел прочь от алхимической печи в сторону последней тропинки на горе Пурпурный Восток. Путешествие в туманный мир изрядно его вымотало, но он всё равно летел вперед так быстро, как мог. Буквально через несколько вдохов он ступил на тропу и начал свой подъем вверх. Горная тропа, как и у других участников, исчезала у него за спиной.

Алхимическая печь рокотала всё громче, к рокоту начал примешиваться треск. Мэн Хао это не сильно тревожило, не оборачиваясь, он продолжал подниматься по горной тропе. Зрители прекрасно видели, как раскачивалась огромная алхимическая печь, готовая в любую секунду разлететься на куски.

— Ай да плут, — прошептал Дух Пилюли с загадочной улыбкой.

Он направил руку в сторону образа Заоблачных Земель и указал на печь пальцем. Вместе с этим жестом в небе Заоблачных Земель с грохотом возник образ гигантского пальца. Палец, словно гигантский купол, скрыл собой небо и накрыл землю. Палец был просто гигантский, на грубоватой подушечке можно было даже разглядеть папиллярный узор. Появление гигантского пальца сотрясло Заоблачные Земли, как если бы на них снизошла воля самих Небес!

Квазипатриархи[1] из других сект не смогли скрыть удивления. Они молча наблюдали за разворачивающейся в проекции картиной. Сила, исходящая от пальца, могла сотрясти небо и всколыхнуть землю, словно именно она была их правителем. От пальца исходили безграничные волны, словно он обладал собственной волей. Палец медленно надавил на печь у подножья горы Пурпурный Восток. Как только он коснулся печи, Заоблачные Земли содрогнулись, а потом всё стихло. Рокот и треск алхимической печи прекратился, под гнетом пальца печь вообще не могла пошевелиться. Всё это продлилось около двух вдохов. А потом громадный палец исчез, оставив после себя умиротворенную алхимическую печь.

Над горой Дунлай нависла тишина. Патриарх Пурпурное Сито тяжело дышал, пытаясь утихомирить бешено стучащее сердце. Он пораженно взглянул на ничего не выражающее лицо грандмастера Дух Пилюли. "По слухам, — подумал он, — самым могущественным экспертом секты Пурпурной Судьбы является вовсе не патриарх подразделения Пурпурного Ци, а грандмастер Дух Пилюли. Также болтают, что культивация грандмастера Дух Пилюли уже давно достигла стадии Отсечения Души. В противном случае, как еще он смог бы прожить больше тысячи лет?" Квазипатриархов из других сект и кланов похоже посетила похожая мысль.

Второй мастер клинка секты Одинокого Меча немного склонил голову. Он принадлежал к тем немногим, кто действительно знал насколько у грандмастера Дух Пилюли устрашающая культивация. Из-за желания Духа Пилюли не раздувать много шума, на церемонию по выбору ученика он пригласил лишь квазипатриархов. Будь он человеком более самовлюбленным, то были бы приглашены настоящие патриархи из великих сект и кланов.

Дыхание Сюй Ло из секты Кровавого Демона тоже немного сбилось, в его кроваво-красных глазах вспыхнуло благоговение. Это напомнило ему, насколько секта Кровавого Демона боялась грандмастера Дух Пилюли. Они собрали о нем множество слухов и раскрыли невероятную тайну. К сожалению, это тайна никогда не станет достоянием общественности.

Чжоу Цзе из секты Черного Сита сощурил глаза. В его глазах блеснул холодный огонек, он нахмурил брови, словно пытался что-то вспомнить. "Выглядит очень знакомо, как аура старого друга..."

Пока зрители пытались прийти в себя, Мэн Хао продолжал подниматься по ступенькам. Изредка он поднимал голову вверх, но вершину горы по-прежнему скрывал плотный слой тумана. Время шло. Мэн Хао всё шел и шел, с каждой ступенькой росло понимание насколько же высока эта гора. Прошло пять дней. Земля внизу давно уже пропала из виду, он шел сквозь море тумана и облаков, которые не позволяли ему увидеть мир снаружи горы.

Однако... несмотря на пройденное расстояние, Мэн Хао не покидало чувство, что он по-прежнему топчется где-то у подножья гигантской горы. Чем выше он поднимался, тем разреженней становился воздух. На его культивацию ничего не давило, но каждая новая ступенька давалась всё с большим трудом. Вскоре подниматься стало в два раза сложней.