Алексей Пехов - Белый огонь [СИ c издательской обложкой]

Всадники начали оборачиваться, придерживать коней. Десятник с обгоревшим лицом, имени которого Дэйт не знал, а чуть помедлив, и лейтенант направились к саням из головной части колонны.

Мильвио же, спрыгнув в снег, в распахнутой куртке, смотрел куда-то на юг, словно стараясь заглянуть за спокойный горизонт и увидеть, что там скрывается.

– В чем дело? – недовольно спросил Эйрисл, на рысях подъехавший к ним.

– Ветер идет, – сказала ему старуха так, словно речь шла о чем-то важном.

Фихшейзец непонимающе заморгал.

– Ветер? – недоуменно переспросил командир. – Вас взволновал ветер? Он обычен на равнине.

– Не просто ветер. Бродяга. – Ноздри у Мильвио раздувались, точно у гончей, почуявшей добычу. – И он уже близко. Отзови десятку, лейтенант. Им надо срочно вернуться.

– Тот самый Бродяга? – обгорелый с некоторой иронией почесал то, что осталось от его уха. – А армии эйвов с ним, случайно, нет?

Дэйт первым поверил в слова треттинца. Уже привык, что тот не склонен шутить со столь серьезными вещами.

Эту легенду он прекрасно помнил. Когда из-за действий великих волшебников случился Катаклизм, то на континенте образовались Северные и Южные Смерчи – территории, потерянные для людей навсегда. Ветра, свирепствующие там, убивали любого, кто осмеливался пересечь невидимую границу. Иногда граница слабела, и тогда с бесплодных земель вырывался безжалостный путник. Бродяга. Смерть. Он рыскал по дорогам и пустошам, носился по лесам и оврагам, пока не натыкался на человека и не убивал его. А затем, насытившись, исчезал.

Раньше, в начале эпохи, Бродяга ежегодно собирал большие жертвы, оставлял вместо городов кладбища, но теперь, спустя века после Катаклизма, когда мир справился с последствиями Войны Гнева, о нем порой не слышали десятилетиями. Во всяком случае, Дэйт за всю свою жизнь не знал ни одного подтвержденного случая встречи с Бродягой. Слухов – сколько угодно. В любой таверне подобных историй навалом, а вот настоящих фактов…

Катрин, по-птичьи склонив голову, проклекотала:

– Ты знаешь, что южанин прав, лейтенант. Чувствуешь это. Кровь Летоса шепчет тебе о смерти с самого утра.

Странно, но эти не слишком понятные слова решили дело.

– Смолистый. Всем горнам сигнал: «Срочно назад!», «Опасность!», – отрывисто приказал Эйрисл, и десятник, не привыкший оспаривать команды, направил коня прочь, выкрикивая распоряжения.

– Ничего не вижу, – произнес Эйрисл, все еще сомневаясь. – Вы уверены?

– Отчего же вы мне верите, сиор? – Мильвио все так же смотрел на горизонт, его кулаки были сжаты.

Тот, скрывая истинную причину, холодно ответил:

– Лучше ощутить себя дураком из-за сказки, чем из-за смерти людей. Я за пару дней увидел много того, чего не может быть. Что нам следует сделать?

– Соберите весь отряд вокруг саней. Спешьтесь. Коней надо стреножить и укрыть им головы. И никому не разбегаться, что бы ни происходило. Объясните солдатам: как бы страшно не было – не бежать.

Запели три кавалерийских горна. В первый раз вразнобой, затем хором, слитно. Снова и снова. Тревожно и звонко. Звук полетел над снежной равниной туда, где рассыпались черные точки – десятка Лося.

Дэйт, покосившись на старуху, тоже спрыгнул на снег, спросил у Мильвио:

– Он может пройти мимо?

Усмешка на лице южанина походила на гримасу боли.

– Когда здесь столько людей? Нет. Он летит прямо к нам.

– Я могу как-то помочь?

– Просто выживи. А для этого вернись назад.

Горны продолжали петь, черные точки дрогнули, остановились и начали обратный путь. Солдаты стягивались к саням, и Дэйт встал рядом со старухой. Она с меланхоличным видом сидела, поджав под себя ноги и укрыв плечи теплым одеялом, которое бесцеремонно вытащила из тюка Мильвио. На лице у нее застыло скучающее выражение, словно ровным счетом ничего не происходило, хотя именно она первой упомянула о ветре.

– Это убийца, – внезапно наклонившись, прошептала она ему. – Хороший убийца. Созданный для того, чтобы прореживать армии. Талантливая работа молодого мага. Он спустил его с поводка в год, когда они стали проигрывать и армии Скованного теснили их, откидывая все дальше и дальше на восток. Спустил, точно голодного карифского кота, а после сам ужаснулся тому, что сделало его создание.

Старуха обвела рукой равнину, сказав тоном, от которого даже у него, человека много чего повидавшего и не дрогнувшего перед шауттами, по спине пробежали мурашки:

– Поля алых костей. Груды. Они лежали там даже спустя века. Люди умерли страшно, съеденные заживо жесткосердным ветром, от которого отвернулся хозяин.

– Тион?

Она закудахтала тонко, и из ее левого слезящегося глаза по морщинистой щеке скатилась слезинка. Старуха этого даже не заметила.

– Тион? Нет. Тион обладал куда более редким талантом, чем опасные игры с ветром. Ветер всегда принадлежал Войсу.

Черные точки уже не были точками. Всадники мчались во весь опор.

– Интересно. – Безумная бабка усмехнулась краешком рта. – Очень интересно, как пройдет эта встреча. Узнает ли кот того, кто когда-то поил его молоком и грел у себя за пазухой? Узнает после того, как хозяин отказался от него, а после лишился всего?

Дэйт перестал слушать ее бредни. В нем все же проснулась тревога, и он то и дело бросал взгляд на снежное поле и спешащую назад десятку, пока вокруг собирались солдаты. Он стал помогать им с лошадьми, Мильвио тоже не остался в стороне.

– Горнистам продолжать! – гаркнул Эйрисл. – «Самым быстрым темпом!»

Они были все ближе и ближе. На снежном белом поле, на котором никто не замечал и слабого дуновения.

– Не успеют, – едва слышно сказала старуха, и Мильвио печально сказал:

– Нет.

– Поможешь им?

– Если я уйду, у вас не будет и шанса.

Бабка кивнула, принимая ответ, а Дэйт еще подумал: «О чем они вообще говорят?!»

Это случилось, когда всадникам оставалось преодолеть последние четыреста ярдов.

– Там! – взлетевшим голосом закричал стоявший недалеко от Дэйта солдат с пушистыми ресницами. – Там! И вправду ветер!

Словно два острых плавника хищных рыб стали резать равнину. Снег, подхваченный внезапным порывом, поднимался вертикально вверх и несся наперерез скачущим. Выглядело это немного странным, но… совершенно неопасным.

Все изменилось в мгновение. Вихрь преодолел расстояние до всадников, и Дэйт пораженно моргнул, просто не понимая, что он сейчас видит. Вот были люди и кони, а вот их нет.

Исчезли.

Вместо них в воздухе остался лишь миллиард драгоценных камешков, рубинов, сквозь которые светили солнечные лучи. Кто-то потрясенно ахнул, возможно восхищаясь невероятной, неожиданной красотой. Несметным богатством, достойным сокровищницы любого герцога.