Алексей Пехов - Белый огонь [СИ c издательской обложкой]

«Это» больше всего походило на то, как если бы ребенок на белом листе начертил линию черным грифелем.

Огромный ребенок на огромном листе огромным грифелем. И бумагой здесь стал сам Аркус.

Широкая, в четверть лиги, полоса начиналась на соседней вершине, спускалась в долину и рассекала город с юго-востока на северо-запад. Там, где она пролегала, не было никаких зданий, лишь черная обугленная поверхность, желоб, словно бы оставшийся от брюха проползшего здесь объевшегося человечины дракона.

– Магия, – негромко произнесла Шерон.

– Магия, – противным голосом передразнила Лавиани. – Да уж я понимаю, что не простой пожар. Вот он какой, гнев Шестерых?

Указывающая внимательно посмотрела на нее:

– Ты кажешься разочарованной.

– О. Конечно, грандиозно выглядит, не спорю. В наши времена подобное устрашило бы любой город, любую армию. Рыба полосатая! Да герцоги, зная о таком, должны были бы трястись у себя в спальнях да мазать мимо ночных горшков. Но в то время… ты глянь. Разрушения есть, хотя по сравнению с размерами города – капля в море. Такое впечатление, что Шестеро просто хотели напугать жителей.

– Четверть лиги в ширину, а в длину… в длину, может, и все десять. Это тысячи погибших.

– И десятки тысяч уцелевших, – сойка не дала себя сбить с толку. – Довольно слабо для гнева на врагов, поддержавших Вэйрэна. Скорее предупреждение.

Тэо посмотрел на путь, который им предстоял, мысленно прокладывая дорогу среди камней покатого склона, и произнес несколько отвлеченно:

– От тех времен остались одни сказки. Но в них говорится, что жители оставили Аркус еще до того, как случилась Битва на бледных равнинах Даула. Оставили все, кто мог и желал. Ушли далеко на север, там, где потом возник Летос. А остальные встали под знамена Темного Наездника, вместе с асторэ, гигантами и другими.

– Какими другими? – не поняла Лавиани, но Тэо покачал головой, не представляя существ из той эпохи.

Мир забыл слишком многое, чтобы быть уверенным хоть в чем-то, особенно если речь идет о столь стародавних временах.

– Ты сможешь найти их?

Сойка поняла, что он спрашивает о беглецах.

– Я не следопыт, – в который раз повторила женщина. – Пока – они старательно оставляли отпечатки своих башмаков, но что будет в городе – я не знаю.

Лавиани повела рукой, словно желая охватить все пространство:

– Здесь можно прятаться даже от шауттов. Залезть на вершину какой-нибудь башни, и тебя в жизни никто не найдет. Но мне-то зачем стараться? Вроде и ты, и наша леди прекрасно ощущаете статуэтку. Вы и ищите.

– Они там, – сказала Бланка, продолжая видеть, как во мраке то и дело вспыхивает серая искорка. – Я чувствую ее. Там.

Ее палец указал куда-то на северо-восток, за ряды зданий, циклопические нагромождения камня и пронзающих небо алебастровых стрел.

– Как же я обожаю нашу веселую странную компанию, рыба полосатая! – проворчала Лавиани и первая начала спускаться вниз.

Город, насчитывающий три тысячи лет, ждал тех, кто войдет в него. Первых людей в новой эпохе.

«Ну или вторых, – поправил себя Тэо. – Моряки уже пришли».

Стены возвышались над ними, закрыв собой солнце, и акробат с трудом представлял, как он с друзьями выглядит, если бы кто-то смотрел на них сверху. Очень-очень маленькими.

В арке ворот, толстенные густо-зеленые створки которых до сих пор держались на массивных петлях, властвовала исключительно темень. Сама же арка тоже поражала воображение своими размерами, и акробат внезапно понял, для чего проем такого размера.

Чтобы в город спокойно входили гиганты.

Толщина стен внушала трепет. Им пришлось пройти почти сто пятьдесят шагов по темному коридору, нет, туннелю, влажно пахнущему плесенью и старым заброшенным погребом.

Сердце Шерон глухо билось от встречи с неизвестным. Так она не волновалась даже в Талорисе, когда шла за Найли. А потом указывающая сделала шаг и вышла на свет, оказавшись в самом древнем городе материка.

Городе, который помнил Шестерых и Вэйрэна.

Он отличался от всех старых построек, что видела Шерон прежде. Аркус не был похож на Талорис. Ничем не напоминал развалины башни Лавьенды недалеко от Нимада или выступающие из моря Мертвецов храмы Шестерых. Не было в нем ничего общего с цитаделью Тропы Любви, не говоря уже о Шой-ри-Тэйране – месте вечной дремотной осени, чье сердце вырастили эйвы в эпоху, многими давно забытую.

Аркус оказался совершенно иным. Обновленным, чистым, как после теплой летней грозы, вымывшей улицы едва ли не до зеркального блеска. Все здесь выглядело новым, целым, будто люди оставили город лишь несколько секунд назад. Мостовые не были разбиты, сквозь камни не проросла трава, улицы не напоминали рощи, словно лес пожирал их, как болезнь точит старого человека. Ровный путь, никакого мусора или земли, которая должна была давно нарасти на старые каменные кости, подняться, скрыть под собой первые этажи, как это часто происходило с городами, заброшенными после Катаклизма.

Шерон казалось, что вот-вот в окнах (окнах со стеклами!) появится какой-то человек и окликнет их. Или там, дальше, в переулке, раздастся детский смех, донесутся крики торговцев, запахнет выпечкой и зажженными очагами.

Она поежилась от этого странного ощущения.

– Мертвые есть? – Лавиани хмурилась, волком глядя на ближайшие дома. Ей тоже не нравилось то, что она видела.

– Нет, – ответила Шерон, прислушавшись к себе. – Ни мертвых, ни ощущения смерти.

– Ощущения?

– Кладбища, кости под камнями, места, на которых погибли люди, говорят о старой смерти. Но сейчас ничего подобного. Наверное, слишком много времени прошло.

– Или слишком мало. Все какое-то новенькое.

Облицованные мрамором стены стояли целыми, никаких трещин, выбоин и сколов. Минерал, к удивлению указывающей, не чисто-белый – в нем нашлось изрядное количество тонких, не толще волоса, бледно-фиолетовых прожилок.

– Знаю, откуда камень, – сойка провела рукой по ближайшей колонне, сверху заканчивающейся кроной со множеством широких листьев, вырезанных очень искусно. – Шахты Гиблого пояса, в Савьяте. Точнее, мраморные карьеры рядом с ними. Там до сих пор находят немного подобного. Паук в Пубире, да и часть Хлебного рынка украшена именно им. Довольно дорогой, а здесь его лиги и лиги. Когда стану старенькой, куплю мула, телегу и буду постепенно вывозить каменные блоки да продавать богатеям для их домов.

– Не станешь, – произнесла Бланка.

Лавиани хмыкнула:

– Слишком я предсказуемая, а? Не стану. Так что здесь не так? Что не так с этой заброшенной дырой?

– Она пахнет иначе, – снова сказала Бланка. – Свежий запах, словно после грозы. И сейчас скорее лето, а не зима. Только не южное лето, а обычное для моего герцогства.