Михаил Булыух - Он

— Хм… — сказал Он. — А что? Хорошая идея. Удовлетворено.

И в небе раскинулась красивая многоцветная радуга. Первая радуга в этом Мире.

— Вот. Когда будете смотреть в небо — вспоминайте обо Мне. Даю Я вам эту красоту — с Моим заветом. И Я, увидев ее, вспомню, человеки — дети еще, все их зло и грехи от юности их.

— Тут такой вопрос, — задумчиво спросил Зим. — Кровь проливать нельзя, это ясно. А можно я этого шкета придушу? Бескровно.

Судя по всему, из выживших не возражал никто. Даже мать Хараана хотела более овеществленного реварда, нежели красивая, но недосягаемая радуга. Пацан умудрился настроить против себя все текущее население Земли.

— Нет, — сказал Он. — Вас и так мало осталось. Кстати, Плуг… Вот тебе индивидуальный бонус.

И Он ушел.

— Спасиииибооо!!! — заорал вдруг Плуг. — Оно течет!!! Оно снова течет!!!

2

С отвычки наклюкался Плуг быстро и сильно. Но побезобразничать успел. Срывая с себя одежды, плясал в темноте вокруг жертвенника с догоревшими кроликами, подрался с пандами, наставив им фингалов, и уже совсем собрался идти искать закопанный на том конце радуги клад, но внезапно уснул.

Кам, отец Хараана, зашел в шатер Плуга за солью и обомлел. Его отец лежал голышом, раскинув руки и по-детски сопя, любовно прижимал к груди глиняную бутыль, с которой не расставался на протяжении всего потопа. Кам окинул взглядом поджарое тело Плуга, покрытое редкими седыми волосками и густо исписанное синими татуировками. Татуировки голых женщин, двух странных мужчин без бород, но с усами, непонятных домов с круглыми крышами и неизвестных букв не впечатлили некультурного Кама. Да и читать по-русски он не умел. А на теле Плуга много чего прочесть можно было. Но количество рисунков поразило Кама. Складывалось впечатление, что кроме лица и кистей рук Плуг полностью голубой. Кам внимательно рассмотрел картинки и, позабыв о соли, поспешил уйти.

3

Как только Плуг остался один, татуировки на его теле ожили, задвигались и потекли. Через минуту они сложились в фигуру, отдаленно напоминающую человеческую. На голове у фигуры был странный шлем с двумя острыми длинными рогами. А может, рога росли на голове и для них в шлеме предусматривались специальные дырочки. В темноте шатра разобрать было сложно.

Татуировка спрыгнула с тела Плуга. Она все еще была плоской. Двумерной. К тому же полупрозрачной. Живая картинка спряталась в наваленных на полу шкурах.

От синей блатной росписи по Плугу не осталось и следа.

4

Неподалеку около костра сидели Иарет и Зим. Они вполголоса обсуждали возможность использования радуги в народном хозяйстве.

— Ребята, — сказал Кам. — А вы знаете… Я один секрет познал… папа наш — голубой!

— В смысле?

— Как так?

— Да вот… Зашел в шатер… а там он — голый. Оказалось, он голубой. Я в шоке!

Братья переглянулись. Новость о нетрадиционной ориентации Плуга их встревожила. Но Кам ведь просто так говорить не будет.

— Странно, — сказал Зим. — Никогда с его стороны не было поползновений…

— Нууу… — протянул Иарет. — Он же бухой все время.

— Значит… повезло нам.

— Повезлооо…

Иарет и Зим переглянулись. Хам убежал рассказывать новость о голубизне Плуга женам и сестрам.

— Может, Он дал такой завет отцу? Помнишь? Бонус.

— Погоди… Но… ведь Он против разврата?

— Ну… не знаю. Может, передумал? Не зря же радугу повесил. Намекает.

— Думаешь?

— Угу…

— И что делать будем?

— А что делать… Хам уже познал старика. Теперь наша очередь.

— Да не хочу я!

— Я тоже. Но куда деваться-то… С Ним не поспоришь. Радуга не вразумила — вразумит молния.

— Эх…

Зим и Иарет с тяжестью в сердцах и мыслях подошли к шатру, в котором спал Плуг.

— Давай ты первый, — сказал Зим.

— А чо это я?

— Ну… потому что точно не я.

— Давай тогда вместе.

— Ну давай.

— Знаешь… Я это… не хочу на это смотреть. Меня стошнит.

— Меня уже тошнит. Но ведь Кам как-то стерпел. И нам придется.

— Я вот что придумал. Давай задом наперед войдем.

— И что?

— Ну… и сразу это… в полусогнутом. Одному из нас не повезет. Зато второму — да.

— Ты имеешь в виду того, кого познают или наоборот?

— Ну с этим еще не очень ясно. Ну? Готов?

— Дай минутку… не могу решиться.

— Давай скорее, а то у меня решительность пропадет.

— Ну давай. На счет три. Раз. Два. Три.

И подняв одежду и положив ее на плечи свои, вошли в шатер задом. Задами.

Ничего не случилось.

— Ну? — шепотом спросил Иарет. — Чего-нибудь чувствуешь?

— Нет… Ты тоже? — так же прошептал Зим.

— Ага. В смысле — нет.

— Может, он спит?

— Думаешь, ему одного Кама хватило?

— Ну да… Он же старенький. Это нам третья сотня, а ему седьмая пошла.

— Пошли тогда?

— Холодно, — вдруг очень отчетливо сказал Плуг. — Укройте меня.

Братья от неожиданности вздрогнули, но резво сбросив свои одеяния, не сговариваясь и не поворачиваясь набросили на спящего.

— Спасибо, — пробормотал Плуг, перевернулся на другой бок и впервые приоткрыл один глаз. Потом удивленно распахнул второй.

— Что это? Зим! Иарет!!! Почему вы голые в шатре моем?

— Ну… — замялся Иарет. — Кам сказал… что познал тебя… голубой, мол, ты… вот мы и… того…

— Тоже решили! — отчаянно гаркнул Зим, помогая брату.

— Что вы… решили? — прошипел Плуг.

— Познаться!

— Ч… чего? Вы в своем уме, дети?

— Но Кам… Кам сказал…

— Кам? КААААААААМ!!! А ну быстро сюда! КАААААААМ!!!

Но сколько ни звали, ни искали Кама, не смогли найти его. Будто канул. Пропал.

Плуг же все не унимался. Проклинал Кама, опозорившего отца на весь белый свет. Орал, бегал с поленом вокруг шатра, охаживая по хребтам и ребрам бестолковых сынов своих, пока не споткнулся о подвернувшегося под ноги Хараана.

— Будь ты проклят, Хараан! — заорал Плуг, озлобленный в этот момент на все и всех. А особенно на Кама. Тут он вспомнил об исковерканных пацаном желаниях. В одурманенном вином, недосыпом и несправедливым обвинениями мозгу произошло объединение и замещение виновников всех последних происшествий. Плуг переключился на внука. — Раб рабов будет Хараан у братьев своих! И у детей Иарета! И у детей Зима!!! А детей у Кама больше не будет, потому что я лично ему яйца откручу, идиоту! Я его породил, я его и кастрирую!!!

Жил Плуг после потопа триста пятьдесят лет. И все годы искал Кама, с целью угрозу свою воплотить. Но так и не поймал.

Он сидел в Едеме и руководил расселением народов.

Наконец человечество более-менее расплодилось и начало расползаться во все стороны света. Блям-блямсы сыпались один за другим.

Справка информировала, что у Иарета родились Гомер, Магог, Мадай, Иаван, Елиса, Фувал, Мешех и Фирас. У Гомера: Аскеназ, Рифат и Фогарма. У Иавана: Елиса, Фарсис, Киттим и Доданим. И так далее, и все больше и чаще…