Макензи Ли - Локи. Там, где живет ложь

За дверью сокровищницы кипела битва. Питаясь страхом и удивлением встречных солдат, чудовище росло, пока не уперлось плечами в потолок, сбрасывая с крюков огромные люстры. Сражаться с Таинственным Незнакомцем на арене – это одно, а встретить его в подземелье дворца без малейшего предупреждения – совершенно другое. Эйнхерии пытались бить Незнакомца копьями, но тот без труда отламывал острые наконечники. В голосах солдат, пытавшихся собрать строй и атаковать вместе, звенел невольный страх, а великан тем временем расшвыривал их мощными ногами, как мячики. Один из эйнхериев собрался с духом и бросился на Незнакомца с боевым кличем, заглушившим на мгновение рев чудовища.

От распахнутой двери в сокровищницу Локи, застыв от ужаса, смотрел, как великан нанес эйнхерию – Локи узнал его, этот воин когда-то учил его правильно держать меч и сгибать ноги в коленях – страшный удар, от которого нападавший упал и замер. Локи не знал, что делать.

А чудовище внезапно испустило другой крик, не похожий на страшный рев, от которого звенело и ушах. Этот звук скорее напоминал о песне Камертона. Великан стал уменьшаться на глазах, сжимаясь и сворачиваясь, будто улитка. Локи ошеломленно смотрел, как Таинственный Незнакомец корчится, извивается, становится совсем крошечным – такой, наверное, уместился бы у Локи на ладони, – а потом исчезает... без следа.

Локи поднял голову.

На верхней ступеньке лестницы стояли Один и Карнилла. Чародейка еще не успела опустить руку, которой насылала на великана заклятье. Она первой пошла вниз, превратив по пути свою длинную юбку в брюки, чтобы не испачкаться в крови лежавших на лестнице эйнхериев. Один остался на месте – руки сложены на груди, лицо неподвижно, гнев выдают только покрасневшие щеки. За его спиной выстроилась личная охрана с копьями, все готовы к бою. Двое в первом ряду изо всех сил старались не показать страха. За ними стоял Тор, и смотрел он только на Локи.

Один подал знак своим гвардейцам, и те пошли вниз, догоняя Карниллу, которая осматривала лежавших на каменном полу воинов, проверяя, кому следует немедленно оказать помощь, а чьи раны оказались смертельны.

– Локи, – позвал Один.

Голос его прозвучал как треск ледяной корки на зимнем пруду. Локи поднял голову и встретил холодный взгляд отца. Он почувствовал, как по щеке бежит струйка крови, но решил не шевелиться и не вытирать ее.

– Объясни, что произошло, – потребовал Один.

Локи оглянулся на Амору. Та яростно уставилась на Одина, видимо, вовсе не собираясь извиняться. Локи пожалел, что сам не способен на такой подвиг. Под взглядом Одина он склонил голову.

– Я прошу прощения, отец.

– Зачем ты пришел сюда? – грозно спросил Один, не сводя единственного глаза с младшего сына.

Локи знал: любой ответ прозвучит бессмысленно и нелепо. При Одине все объяснения вдруг теряли смысл и превращались в глупости.

– Мы пришли заглянуть во Всевидящее Око, – пробормотал Локи, стараясь держать голову повыше, хотя все вокруг наверняка понимали тщетность этих попыток.

– И что произошло после того, как вы посмотрели в Зеркало? – холодно осведомился Один.

Локи сглотнул подступивший к горлу ком.

– Мы его разбили.

Этого Один точно не ожидал. Его каменное лицо на мгновение дрогнуло, сквозь маску невозмутимости проступило смятение. И страх.

– Что вы сделали?!

– Это вышло случайно.

– Вы уничтожили Зеркало?!

В голосе Одина звучал не гнев, а страх. Сердце Локи, еще не успевшее войти в обычный ритм после схватки с Таинственным Незнакомцем, снова зачастило. Отец его испугался. Устрашился его магической силы. Он испугался бы любого, кто оказался в состоянии разбить Всевидящее Око. Однако на этот раз осознание собственной силы – я все-таки могущественный волшебник! – оставило Локи равнодушным. Один узнал правду, осознал силу, которой владел его младший сын, понял, что эту магию нельзя выпускать на свободу. Его сын был достаточно силен, чтобы встать во главе армии, идущей на Асгард.

Возможно, Амора тоже это почувствовала. Возможно, этот страх остудил ее гнев. Возможно, она знала, что Локи никогда не станет наследником престола, если подданные заподозрят всю глубину его магических сил. Как бы то ни было, Амора выступила вперед, оттолкнув плечом Локи, и взглянула Одину в лицо.

– Зеркало разбил не Локи, – произнесла она. – Это сделала я. Я направила энергию в Зеркало, но не рассчитала силу потока и уничтожила Всевидящее Око.

У подножия лестницы замерла Карнилла. Амора бросила короткий взгляд на наставницу, и Локи подумал, что девушка гордится собой, как будто она собственными силами уничтожила опасный артефакт и теперь наслаждалась сделанным. Выражение лица Одина переменилось. Он снова выглядел разгневанным, и Локи с отвращением заметил искорку облегчения в глазах отца. Один со вздохом провел рукой по лицу и кивнул эйнхериям у себя за спиной:

– Взять ее.

Амора побледнела.

– Что?

– Но... – начал было объяснять что-то Локи, однако гвардейцы времени не теряли.

Один из них, стараясь поскорее выполнить приказ, даже сбил Локи с ног. Девушку схватили за локти, а когда она попыталась вырваться, заломили руки за спину и заставили опуститься на колени. Амора закричала от удивления и боли, стараясь вывернуться, но прежде чем она успела сплести заклинание, эйнхерии опутали ее цепями, которые надевали на владеющих магией пленников.

– Отец, не надо! – взмолился Локи, с трудом поднимаясь на колени. Он ненавидел себя за эту позу, но встать на ноги с пола быстрее не мог. – Я тоже виновен.

Один даже не взглянул на сына.

– Стой, где стоишь.

– Тогда арестуй и меня! – срывающимся голосом крикнул Локи. – Это я захотел открыть сокровищницу!

– Я сказал: стой на месте! – взревел Один и отдал новый приказ солдатам: – Отведите ее в темницу, пусть дожидается нашего решения там, в подземелье!

Эйнхерии потащили Амору прочь, но та уперлась каблуками в последней попытке вырваться. Вскоре колени девушки подогнулись, она упала, и дальше ее волокли по каменным плитам, усыпанным осколками камней, оставшимися после боя с Таинственным Незнакомцем. Брюки Аморы разорвались об острые камни, по ногам потекла кровь.

– Отпустите меня! Карнилла, помоги! Карнилла, скажи им! – кричала Амора.

Карнилла молча отвернулась.

Локи хотел бы броситься за Аморой, потребовать, чтобы ее отпустили, или войти с ней в одну камеру в подземной тюрьме, отказавшись от защиты юной чародейки. Но он не мог шевельнуться. Он стоял, пригвожденный, будто насекомое, к каменному полу взглядом Одина. Отец устало осматривал разбитую дверь в сокровищницу и тела воинов на лестнице.

– Тор, – позвал он, бросив взгляд за спину. – Отведи брата в свои покои и жди моих указаний.