Грег Кокс - Темный рыцарь: Возрождение легенды

Второй пленник, уже не связанный, начал привязывать себя к тросу.

Бэйн покачал головой.

– Друг, – мягко сказал он. – Они ожидают одного из нас среди обломков.

Мужчина понимающе кивнул. Не говоря ни слова протеста, он отцепился от спасательного троса, спустился к Бэйну и сжал руку своего лидера. Его глаза светились пылом истинного верующего.

– Мы же зажгли огонь? – спросил мужчина.

Бэйн сжал его руку в ответ.

– Огонь пылает.

Очевидно, этого было достаточно, потому что мужчина передал Бэйну трос. Наемник обхватил им тело Павлова, проверил и убедился в прочности троса, а затем достал нож, который, видимо, забрал у одного из своих людей – или, возможно, у одного из убитых американских солдат. Ученый сглотнул, увидев сверкающее стальное лезвие, представив, как оно перерезает ему горло, но Бэйн просто разрезал ремень безопасности Павлова, освобождая его.

Гравитация завладела ученым, когда он наконец начал падать вперед. Павлов запаниковал, ища, за что можно ухватиться, чтобы не упасть на дно салона.

«Помогите! – думал он. – Я падаю...!»

Они соскользнули с сидений, висящих в хаосе, в нескольких футах над дверями салона и наваленными там телами. Дым и кровь заполнили салон. Павлов задавался вопросом, пытался ли еще пилот безуспешно восстановить контроль над бескрылым самолетом. Куски пепла и мусора сдувало ветром ему в лицо, уши все еще звенели от взрыва, а ноги болтались в воздухе.

Бэйн вынул маленький ручной детонатор и посмотрел ему в глаза.

– Успокойтесь, доктор. Сейчас не время бояться. Оно наступит позже.

Наемник нажал кнопку взрыва. Павлов не услышал щелчок за ревом ветра, но он определенно услышал взрывы, которые освободили самолет ЦРУ от крюков. Внезапно весь салон упал вниз, оставив их висящими на высоте нескольких тысяч футов над горами. Мужчина, пожертвовавший своей жизнью, упал с остатками самолета, вместе с пилотами и трупами.

Павел смотрел вниз на душераздирающее падение. Бескрылые кабина пилотов и салон врезались в пересеченную местность, выбросив вверх огромный гейзер пыли и щебня. Топливные баки загорелись, вызвав огненный взрыв. Дым и пламя поднялись из обломков.

Леонид Павлов, выдающийся ученый и инженер, кричал от ужаса, пока его поднимали в небо.

– День Харви Дента, может, не самый старый наш общий праздник, – заявил мэр Энтони Гарсиа, – но мы собрались здесь сегодня, потому что он один из самых важных. Бескомпромиссная позиция Харви Дента в отношении организованной преступности и, да, в конечном счете, его жертва сделали Готэм более безопасным местом, чем восемь лет назад, когда он умер.

Позади него стояла большая фотография Дента на коне.

Модная толпа заполнила залитую лунным светом землю поместья Уэйнов. Элегантные мужчины и женщины, представляющие сливки общества Готэма, вежливо слушали речь мэра, переходя с место на место и болтая между собой. Яркие огни рассеивали тень грозного поместья во всем его восстановленном готическом великолепии, ни намеком не выдававшего то, что все здание сгорело дотла несколько лет назад.

Дорогие украшения блестели на женщинах в дизайнерских вечерних платьях, которых сопровождали мужчины в шелковых костюмах и смокингах на заказ. Бокалы для шампанского звенели. Официанты проплывали среди гостей, предлагая свежие напитки и закуски. Это была чудесная осенняя ночь, и погода была прекрасной.

– Этот город стал свидетелем исторического поворота, – продолжил мэр со своего места на подиуме. Это был худой человек, чьи блестящие черные волосы и фотогеничная внешность пережили несколько лет офисной работы. – Ни один город не обходится без преступлений. Но в этом городе нет организованной преступности, потому что «Акт Дента» дал правоохранительным органам возможность бороться с мафией. Сейчас многие говорят об отмене этого закона. И им я говорю – только через мой труп!

Восторженные аплодисменты приветствовали его слова. Каждый из собравшихся извлек выгоду из улучшения ситуации в городе. Можно было снова с уверенностью инвестировать в Готэм и ждать солидной прибыли. Неудивительно, что мэр был переизбран на третий срок подряд.

– Я хочу поблагодарить «Фонд Уэйна» за организацию этого мероприятия, – продолжил он, смиренно принимая аплодисменты. – Мне сообщили, что мистер Уэйн не может быть с нами сегодня вечером, но я уверен, что душой он с нами.

«Или, может быть, он ближе, чем мы думаем» , – подумал Джим Гордон. Комиссар сидел один в открытом баре недалеко от помоста. Он был бывшим полицейским из Чикаго – сильно за пятьдесят, с седеющими каштановыми волосами и усами. Уставшие голубые глаза смотрели через очки в роговой оправе. Взглянув на величественный мраморный фасад усадьбы, он заметил одинокую фигуру, наблюдавшую за торжеством с одного из верхних балконов. Фигура была настолько тихой и безмолвной, что его могли по ошибке принять за дымоход или горгулью, но Гордон узнал наблюдателя, когда увидел его. Он подозревал, что этот конкретный наблюдатель был владельцем всего, находящегося в поле зрения.

– А сейчас я уступаю это место важному человеку, – пообещал мэр, отвлекая внимание Гордона от одинокой тени на балконе. Сердце комиссара упало, и он пожалел, что не успел подкрепиться еще одним крепким напитком. Он без энтузиазма возился с листами бумаги, разложенными перед ним, еще раз просматривая свою написанную от руки речь. Он выстрадал каждое слово, но все еще не был уверен, что у него хватило смелости прочитать их вслух.

Затем он приготовился к тому, что должно было прийти.

«Я действительно собираюсь пройти через это? – спросил он себя. – После всех этих лет?»

– Комиссар.

Бодрый голос вторгся в его мысли. Гордон поднял голову и увидел конгрессмена Байрона Гилли, пробирающегося к бару. По румяному цвету лица мужчины Гордон догадался, что Гилли уже выпил один бокал или два... или три. Он был коренастым человеком и очень обеспеченным. Одна его стрижка, вероятно, стоила больше, чем недельная зарплата полицейского.

– Конгрессмен.

Гилли огляделся вокруг. Ухоженные газоны и сады, украшенные изящными каменными фонтанами и скульптурами, стали местом ежегодного празднования.

– Когда-нибудь видели Уэйна на подобных мероприятиях?

Гордон решил не упоминать фигуру на балконе. Он покачал головой.

– Никто не видел, – вмешался третий собеседник. – Уже очень давно. – Питер Фоули, заместитель комиссара Гордона, присоединился к ним в баре. Настоящая восходящая звезда, он был на пять лет моложе Гордона, но уже сделал себе имя в деловой части города. Энергичный и ухоженный, с густыми каштановыми волосами, еще не тронутыми сединой, он носил свой английский костюм комфортнее, чем Гордон, чей наряд был уже помят, несмотря на вялые попытки изысканно одеться для мероприятия.