Глен Кук - Суровые времена

Таково ее бытие.

В ночи, когда ветер не проникает в палату сквозь разбитые, потускневшие стекла окон, не гарцует по опустевшим коридорам и не шепчется с мириадами ползучих теней, крепость еще наполняет безмолвие камня.

Ни воли.

Ни личности. Домой, в обитель боли…

Вот ты где! Где тебя носило? Добро пожаловать в…..обитель боли?

Обитель боли… Я навещал ее, но не помню ни дороги туда, ни самого визита.

Я стоял на четвереньках посреди полуразобранной мостовой. Ладони и колени болели. Я поднял руку к глазам. Ладонь была расцарапана. Из дюжины царапин сочилась кровь. Мысли в голове словно бы окоченели. Оторвав от мостовой другую руку, я принялся вытаскивать из ладоней крошки камня.

В полусотне ярдов от меня оливково замерцала, пульсируя, стена здания. Круг кладки вывалился из нее, и из темноты появились Тени. С оружием наготове они полезли в открывшееся отверстие. Изнутри раздались лязг металла и крики.

Поднявшись, я побрел туда, смутно заинтересовавшись происходящим, но не зная отчего – никаких определенных мыслей у меня не возникло.

– Эй! – Из дыры в стене на меня уставилась одна из Теней. – Мурген, это ты?

Я продолжал идти, хотя дико кружилась голова. Меня занесло вправо, я наткнулся на стену и сумел хоть как-то сориентироваться. Словно пьяный, я развернулся, удерживаясь одной рукой.

– Вот он!

Тень указала на меня.

– Шандал?

– Ага. Как ты там? Что с тобой сделали? Болело понемногу, но – везде. Словно все тело истыкали-изрезали, да еще угольями прижигали.

– Кто? Никто со мной ничего не… – Или как? – Где я? Когда?

– Чего?

Из-за стены выглянул человек. Лицо его было замотано шарфом, видны были лишь глаза. Мельком взглянув на меня, он скрылся. За стеной кто-то закричал.

На улицу выскочили люди. Некоторое держали в руках окровавленное оружие. Лица их были скрыты под масками. Двое подхватили меня под руки и поволокли прочь.

Мы неслись по темным улицам ночного города. На заданные мною вопросы никто не ответил, так что некоторое время я совершенно не представлял себе, где нахожусь. Затем мы миновали открытое пространство, и по пути я углядел дежагорскую цитадель.

Это послужило ответом на первостатейные вопросы.

Но тут же возникла уйма новых. Почему мы вне части города, принадлежащей Отряду? Как я здесь оказался? Почему ничего не помню? Помнится только, как гостил у Кы Дама, втайне вожделея к его внучке…

Спутники мои сняли маски. То были наши, ротные. Да еще дядюшка Дой с парой других нюень бао. Мы как раз сворачивали в проулок, ведший к их кварталу.

– Не так быстро… – выдохнул я. – Что происходит?

– Кто-то тебя украл, – объяснил Шандал. – Мы поначалу на Могабу думали.

– Как?

– Тенекрут увел всю свою армию в погоню за Госпожой. Если пожелаем, можем отправляться на все четыре. Мы думали, он решил взять заложника.

Мне не верилось, что Тенекрут просто так взял и ушел.

– Дядюшка Дой… Последнее, что я помню, это – как чаевничал с Глашатаем.

– Твое поведение становится странным, Каменный Солдат.

Я зарычал, но он и бровью не повел.

– Глашатай решил, что ты, наверное, был пьян, когда пришел. И велел Тай Даю отвести тебя домой. На него напали. Ты был столь обременителен, что Тай Дай не смог защищаться. Он был сильно избит, однако ж смог добраться домой и рассказать, что произошло. Твои друзья начали розыски, едва мы сообщили им.

– Тон его подразумевал некоторые сомнения в том, стоило ли. – Пожалуй, они сноровистее, чем кажутся. Тебя разыскали быстро. Ты был не в цитадели, куда тебя мог доставить Могаба.

– Как я прошел через весь город? Я прикрыл глаза. Вдобавок ко всем прочим напастям, голова трещала, словно с похмелья. Какой гадостью меня напичкали?

На вопрос снова никто не ответил.

– Ночь – все та же?

– Да. Но она уже на исходе.

– И это точно не Могабиных рук дело?

– Нет. Наров там не оказалось. Больше того: вскоре после тебя кто-то напал и на Могабу. Его, вероятно, замышляли убить.

– Может, джайкури?

Многие из местных хотели бы избавиться от проблемы, уничтожив ее источник.

– Возможно.

Но это прозвучало неуверенно. Пожалуй, надо было прихватить пленных.

– Где Одноглазый?

Кроме него, некому было вырвать из стены кусок кладки.

– Тылы прикрывает, – ответил Шандал.

– Хорошо.

Я почти пришел в норму. То есть мысли смешались окончательно. Кто бы ни похитил меня, ему пришлось постараться, дабы пройти кварталы нюень бао незамеченным.

Дядюшка Дой угадал ход моих мыслей.

– Нам не известно, как злоумышленники смогли подстеречь тебя и подобраться вплотную к Могабе. Четверым последним это стоило крови.

– Он их убил?

– По всем сведениям, то была великая битва. Четверо против одного.

– Неплохо для Могабы. Ну, он тоже заслужил хоть немного радости в жизни.

Мы добрались до здания, скрывавшего штаб-квартиру Отряда. Я пригласил всех внутрь. Ребята принялись разжигать очаг, а я, дождавшись появления Одноглазого, предложил ему притащить пива, которое, говорят, где-то тут имеется и придется весьма кстати.

Ворча, он удалился и вскоре вернулся вместе с Гоблином, таща бочонок.

– За мой счет, – объявил я. Одноглазый взвыл. Раздевшись, я улегся на стол.

– Как я выгляжу, Одноглазый?

Он ответил, словно глупее вопроса быть не могло:

– Как всякий, которого пытали. Ты совсем не помнишь, как оказался на улице?

– Думаю, они услышали, что вы идете, и выпихнули меня наружу, чтобы отвлечь вас на время.

– Не вышло. Повернись на бок. Я заметил человека в дверях.

– Заходи, заходи. Пивка с нами выпьешь. К нам присоединился Зиндху. Кружку он принял, но чувствовал себя крайне неуютно.

Я отметил, как внимательно наблюдал за ним дядюшка Дой.

То была все та же ночь приключений. Мысли мои все еще пребывали в беспорядочности, тело болезненно ныло, а силы мои были крайне истощены, и все же я, обвязавшись веревкой, собирался спускаться со стены.

– Нары точно не видят нас с надворотной башни?

– Мурген, черт тебя дери, ты идешь, наконец? Ворчишь больше своей тещи.

Одноглазый имел право судить – он общался с нею не раз.

Я посмотрел вниз. И зачем я поддался на уговоры Гоблина с Одноглазым?

Двое таглианских солдат, ждавших, пока я доберусь до грубо сколоченного плота, помогли мне взойти на борт.

– Какова глубина? – спросил я.

– Семь футов, – отвечал тот, что повыше. – Можно на шестах пройти.

Веревка задергалась. Я придержал ее. Вскоре на плот спустился Зиндху. Ему, кроме меня, не помог никто. Таглианцы его присутствия словно бы не замечали. Я три раза дернул за веревку, давая знать наверх, что мы отправляемся.