Глен Кук - Солдаты живут

Мурген изобразил невозмутимость. Тай Дэю даже изображать не пришлось. Насколько я могу судить, лицо Тай Дэя не способно отображать эмоции. Дой кивнул. Дядюшка Дой и неприятная необходимость – старые приятели.

– Я сам это сделаю, если ты не сможешь, – сказал я Мургену. Иногда нужно уметь окружить сердце каменной стеной.

Приблизившись еще на несколько шагов, мы ощутили то эмоциональное явление, о котором докладывали солдаты. Но девушка все еще не отошла от шока, поэтому мы смогли сохранить здравость рассудка. Мне пришлось лишь сосредоточиться, чтобы не раствориться в любви к Дщери Ночи.

Могу представить, насколько хуже обстояло дело, когда она полностью владела всеми своими магическими способностями.

До Тобо мы добрались без происшествий. Ревун лежал футах в десяти от него и каким-то чудом хранил молчание. Боги иногда играют в поразительные игры…

Я осмотрел Тобо, прежде чем позволил его трогать. Пульс оказался сильным и ровным, но все его тело покрывали порезы и ссадины, усугубленные множественными переломами костей. Да, парень надолго вышел из строя.

– Он был бы цел, если бы надел вот это, – прошептала Шукрат, показывая на свое одеяние. Кажется, оно защищало еще и от чар – как девушка и обещала, она совершенно не ощущала действия эманации, испускаемых Дщерью Ночи.

Зато всем остальным приходилось с ними бороться, и борьба эта становилась все труднее по мере того, как Бубу приходила в себя.

Мы уложили Тобо на грубые носилки и подвесили их к летательному столбу. Ревуна мы уложили прямо на столб и привязали. Он пострадал не очень сильно, просто никак не мог прийти в сознание. Лохмотья защитили его лучше всякой брони.

Но ему придется отыскать какой-нибудь переулок и порыться в выброшенном тряпье. Ему отчаянно требовался новый «костюм», потому что оставшиеся на нем тряпки не дотягивали даже до стандарта лохмотьев.

Я велел Тай Дэю и Мургену собрать как можно больше обрывков ковра-самолета, не привлекая к нам внимания таглиосцев. Вдруг они смогут что-нибудь узнать, изучив эти лоскуты? Нам вовсе не хотелось, чтобы у Гоблина и Бубу появились блестящие идеи о повышении своей мобильности.

А Ревун выбрал как раз этот момент, чтобы очнуться, потянуться и поприветствовать мир добрым воплем. Я зажал бронированной перчаткой рот этой мелкой сволочи, но на секунду опоздал.

И вокруг нас стали собираться защитнички Бубу. Гоблин тоже очнулся и принялся озираться, все еще ошарашенный. Некто, кому не терпелось закрыть Дщерь Ночи от опасностей своим телом, бросился к ней и врубился в Бубу с такой силой, что свалил ее с ног и оглушил едва ли не больше прежнего.

Чары «люби меня» заметно ослабели.

Материализовались шестеро таглиосских солдат. Первые двое мгновенно остановились, увидев меня и Шукрат. Идущие следом наткнулись на них, и вся компания повалилась.

Дой с юношеским проворством бросился вперед. Бледный Жезл засверкал в танце смерти.

Появились новые солдаты. Гораздо больше. Мурген и Тай Дэй опустошили принесенные с собой бамбуковые шесты, затем выхватили мечи и начали плести стальной гобелен вместе с Доем.

– Уходи. Немедленно, – сказала мне Шукрат. – Просто толкай рейтгестиден. И он полетит перед тобой. – Только по прямой, как я немедленно обнаружил, – если только несколько человек не навалятся на него как следует и не заставят двигаться по прямой, но уже в другом направлении.

Но сейчас мне никто не мог помочь. Родственники Тобо были заняты, превращая таглиосскую армию в мелко нашинкованный корм для ворон. А Шукрат играла в прятки с группой таглиосских лучников.

Когда их стрелы достигали ее, она словно на мгновение теряла очертания. Черная ткань окутывала ее непроницаемым облаком.

Внезапно Шукрат выбросила облако поблескивающих обсидиановых чешуек. Хотя ветер дул нам в лицо, облако направилось к таглиосцам, и через секунду вражеские солдаты уже отчаянно бранились, хлопая себя по всему телу и позабыв обо мне.

Превосходно.

Я видел, как Гоблин и Одноглазый устраивали друг другу похожие подлянки, обычно с пчелами или осами. Как-то раз один из них напустил на другого армию муравьев. Почти всю жизнь немалая часть их изобретательности уходила на выдумывание новых способов досадить друг другу.

Как мне их теперь не хватает…

Те, кто вольно или невольно стал таглиосским защитником мессии Обманников, выбрали для этого неудачное время. Родственники Тобо пускали им кровь ручьями.

И тут проклятый Гоблин подпрыгнул, точно выскочивший из могилы изголодавшийся вампир, и приземлился среди своих солдат. Трое из четырех упали. Доя, Тай Дэя и Мургена расшвыряло, как тряпичных кукол. Казалось, их мечи не способны причинить ему хоть какой-то вред, а самые яростные удары словно натыкаются на пропитанный водой древесный ствол. И вреда наносят примерно столько же, сколько такому стволу.

Я вспомнил последние часы Одноглазого и бросился вперед, вытянув копье. Его наконечник уже начал светиться.

Лже-Гоблин успел увернуться, и я не смог насадить его на копье. Все же я нанес ему рану, которую пришлось бы зашивать, будь он настоящим Гоблином, Его плоть оказалась тверже, чем старый копченый окорок.

На лице Гоблина отразилось сперва изумление, затем жуткая боль. Копье в моей руке вспыхивало и дымилось. Гоблин завизжал, и на мгновение я увидел полные муки глаза настоящего Гоблина.

Я принял более устойчивую позу и попытался нанести ему смертельный удар.

Но не смог его даже коснуться. Он сбежал, охваченный ужасом перед моим оружием. А рана его выглядела так, точно в ней уже развилась гангрена.

На все эти события ушли считанные секунды. Солдаты, которых я попросил идти следом за нами, бросились на помощь. Все еще оглушенная, Бубу не смогла повлиять на их способность сражаться. И наши ребята стали вытаскивать нас из опасной зоны.

– Я могу ходить сам! – рявкнул я, хотя сил у меня почти не осталось. Я ухватился за летательный столб и принялся толкать его вперед.

Солдаты понесли Доя и Тай Дэя. Мурген обвил рукой плечо другого бойца, который сам ухитрился получить рану.

Сегодня был плохой день для семьи Кы.

Подбегали все новые наши солдаты.

Я налег на столб, стараясь не волноваться. Стычка за моей спиной становилась все ожесточеннее. К обоим противникам прибывали подкрепления. Удача менялась по мере того, как девушка обретала силы или слабела. Очевидно, излучение чар «любви» высасывало из нее силы.

– Ненавижу такие сражения, – сказал я Дреме, когда она пришла проведать уцелевших. К погибшим она упорно не хотела поворачиваться.

Ревун пришел в себя и уже расхаживал. Над Тобо трудилась целая команда. Мурген выживет. Ему нужно только время. Но время Тай Дэя и Доя кончилось. Солдаты живут.