Дэн Абнетт - Пришествие Зверя

Тейн снял последний магазин с пояса и загнал его в болтер, после чего подстрелил нескольких орков, навалившихся на яростно отбивающегося апотекария. Остальные твари погибли, когда Реох, пользуясь тем, что пол под ногами стал скользким от пролитой крови, крутнулся вокруг своей оси, выставив ревущий цепной меч.

— Капитан? — позвал магистр кузни. — Капитан, вы еще там?

— Да, мастер Алойзий, — откликнулся Тейн, — но это ненадолго. Нам нужно выдавить врага обратно в зону поражения пушек. Их слишком много, а нас слишком мало, чтобы перебить их по одному. Как верно заметил апотекарий Реох, арифметика не в нашу пользу.

— Что я могу сделать для вас, капитан?

— Можете активировать оставшийся плазменный двигатель «Альказар Астры».

— Капитан?

— Вы меня слышите, Алойзий? — крикнул Тейн в вокс. — Мне нужно, чтобы вы запустили двигатель восточного трансепта.

— Но, капитан, — запротестовал магистр кузни, — звездный форт находится глубоко в кратере, который образовался при падении. Он не взлетит на одном двигателе.

— Однако мою просьбу можно выполнить?

— Конструкции крепости-монастыря пострадают.

— Вы предпочтете, чтобы их сломали захватчики?

— Форт накренится, а не взлетит, — продолжал настаивать технодесантник.

— На это я и надеюсь, — сказал Максимус Тейн.

Скользя по заливающей палубу крови, прорубая цепным мечом просеку в стене неподатливой зеленой плоти, Реох позволил себе одобрительное ворчание, когда догадался о замысле товарища.

— Я должен связаться с первым капитаном, — сказал Алойзий.

— Капитан Гартас сейчас занят, — сообщил Тейн. — Я являюсь старшим офицером на бастионах, и данное действие направлено исключительно на их защиту.

— Да, капитан.

— Как можно скорее, мастер Алойзий, — добавил Тейн. — Наши братья платят жизнями за каждую минуту задержки.

— Да, капитан.

Расстреливая бросающихся на него зеленокожих из болтера, Тейн пробивал себе путь к апотекарию Реоху.

— Брат Церберин, — связался второй капитан с раненым членом почетной стражи.

— Капитан?

— Я хочу, чтобы ты передал всем ротам и всем капитанам следующий приказ. — Тейн продолжил быстрее, чем боевой брат успел возразить: — И если ты этого не сделаешь, то очень пожалеешь меньше чем через минуту.

— Что за приказ? — спросил Церберин после секундного замешательства.

— Все Кулаки Образцовые должны активировать магнитные подошвы своей брони и зафиксировать себя на обшивке.

— Зачем? — уточнил космодесантник в ораториуме.

И снова капитан с апотекарием столкнулись ранцами. Стоя спиной к спине, космодесантники из ордена Кулаков Образцовых прорубали и пробивали бреши в надвигающейся на них зеленой стене, состоявшей из одних мускулов и злобы. Островок жизни, крохотный и отчаянно сопротивляющийся, в море чужеродной жестокости и смерти. Четыре сопровождаемых брызгами текущей по полу крови звонких щелчка разнеслись над полем битвы. Тейн и Реох зафиксировали свои бронированные ботинки на палубе.

— Почему? — повторил капитан вопрос Церберина. — Потому что мы только что собрались полетать.

Северо-восточный причал отличался коварным фарватером, но, как и сказала Аллегра, оказался достаточно глубоким, чтобы «Тиамат» могла подойти к нему, не поднимаясь на поверхность. Над волнами показалась лишь верхняя часть рубки, когда капитан Люкс Аллегра вместе с элитным отрядом командира Тирона вышла на маленькую смотровую палубу. Солдаты были вооружены традиционными для маритинцев кортиками и короткоствольными лазерными карабинами в водонепроницаемых чехлах.

Перила обзорной площадки были на одном уровне с поверхностью химического коктейля, который на Ундине заменял морскую воду. Командир отряда и несколько бойцов выволокли на палубу надувные плоты. Каждый из них предназначался для одного человека: легковесная гондола, рули и мощный погружной мотор. К корме каждого плота крепились лестницы из металлического троса, за которые уцепились Аллегра и остальные члены отряда, не имевшие транспорта.

Небо было расчерчено следами от метеоритов и посадочных капсул. При падении в океан они поднимали огромные столбы брызг. Зеленокожие добрались до Мыса Отчаяния первыми.

Как Аллегра и предсказывала, причал был по большей части заброшен. Почти все обитатели мародерской колонии узнали об опасности из вокс-передач. Корабли, увешанные грузозахватными крючьями, световыми ловушками и вспомогательным оборудованием, взяли на борт всех, кто смог позволить себе покупку места, и ушли в море. Даже сейчас суда покидали порт сплошным потоком. Среди них были и изрыгающие клубы черного дыма аутриггеры, и вооруженные транспортники, и обшитые пластальными листами шлюпы.

И хотя в цели маритинцев не входило привлечение к себе излишнего внимания, Аллегре и ее подчиненным не понадобилось никаких специальных мер, чтобы миновать пиратские корабли на подходах к береговой линии, потому что каждый из них брали на абордаж с особой жестокостью. Как только зеленокожим захватчикам удавалось подняться на палубу, они устраивали на ней погром и резню. Твари принимали на себя картечные выстрелы палубных орудий и без труда расправлялись с вооруженными легким оружием матросами. У последних не было иного выбора, кроме как отступать вверх по мачтам и снастям.

Сама колония — хрупкая конструкция из металлолома, переделанных гигаконтейнеров и висящих на цепях мостков — вскоре могла бы превратиться в город-улей на зачаточной стадии развития. Однако особенности лежащего в основе грунта диктовали свои условия, и архитектурные решения становились все более и более причудливыми, а карабкающиеся вверх здания — все менее надежными. В пиратском городе пылали пожары, из наземных строений и цитаделей из гофролиста валил черный дым. Пока командир Тирон вел свой плот по неспокойным водам эвакуирующегося причала, Аллегра крепко держалась за лестницу и наблюдала за последними часами колонии на Мысе Отчаяния.

Отношения с новым элитным отрядом не заладились у капитана с самого начала, и на то был ряд причин. Во-первых, большая часть солдат, как и Тирон, происходили из южных ульев и с недоверием смотрели на капитана-северянина со снежно-белой кожей. Более того, татуировки и пирсинг Аллегры выдавали в ней перебежчика, бывшего пирата, перешедшего на сторону властей. Для них она по-прежнему была отребьем, на которое они, настоящие маритинцы, вели охоту испокон веков. Ее звание тоже не вызывало особого уважения у этих солдат. Ее Клекочущие Орлы были просто бойцами береговой охраны и судовыми матросами и в подметки не годились профессиональным оперативникам, которых генерал Файфер использовал в качестве личной охраны.