Елизавета Дворецкая - Перстень альвов, кн. 2: Пробуждение валькирии

Перед глазами Эйры сиял высокий, одетый резным белым камнем вход в храм, а на пороге она видела ту, от чьего имени велся рассказ и которая вдруг стала говорить «я» вместо прежнего «мы». Она стояла, с белыми цветами в загорелых руках, устремив взгляд в светлую полутьму и не смея шагнуть дальше… Ее глаза были глазами Эйры, и лицо было ее лицом, и ее темные волосы, сколотые в узел, чтобы на жаре ветерок обдувал шею и спину. Одета она была странно: в длинную рубаху с рукавами, разрезанными до локтя, а платьем служил большой кусок темно-синей ткани, обернутый вокруг бедер и сколотый на боку круглой бронзовой застежкой. На плечах ее крепились две небольшие серебряные бляшки, а между ними на цепочке висели вещи и амулеты, так хорошо знакомые Эйре: бронзовая трубочка игольника, молоточек Тора, серебряная рука Тюра, крошечный кабан Фрейи, рог Хеймдалля… Эта девушка выросла под покровительством тех же богов, но в душе уже была иной: другая земля изменила ее, наложила свой отпечаток.

Случилось то чудо, которого Эйра ждала: сама она вошла в тот белый храм, и ветер другого, теплого моря овевал ее лицо. Она стала другой, и Земля Окаменевших, еще неведомая и полная тайн, уже приняла ее в объятия своих зеленых холмов и пышных рощ. И вся эта земля жила внутри ее души, а сама она была огромна, как вселенная… Хотелось найти, нащупать этот белый храм во времени и пространстве. Предки ли нынешних жителей Морского Пути уплыли через море на юг и нашли эту землю, преградившую им путь? Или это только предстоит потомкам, когда эти древние горы примут предсказанную гибель и произойдет Затмение Богов? Но ведь и та земля – не новое творение, у нее были хозяева и обитатели. Куда, какими путями они ушли? Нет счета и предела путям вселенной. И человек – дивное создание, способное пребывать в разных мирах одновременно…

Кто-то вдруг прикоснулся к ее плечу. Прикосновение было совсем легким, но Эйра вздрогнула от неожиданности; так бывает, если в полусне померещится, что падаешь. Она открыла глаза, резко повернула голову: рядом с ней стоял человек. Он был так высок, что-то такое внушительное было во всем его облике, что он показался Эйре одним из тех великанов, о которых рассказывала ей богиня, внезапно обретшая имя Атенес, – тех великанов, что и окаменевшими были прекрасны, чей облик поражал, как молния, вызывал трепетный ужас и благоговейный восторг… Эйра никогда не видела этого человека, никогда не встречалась с ним, но почему-то ей показались знакомыми эти длинные русые волосы, гладко зачесанные назад и заплетенные в косу, это лицо с прямыми крупными чертами, с обветренной кожей, эти серые глаза, смотрящие на нее таким спокойным и проницательным взглядом…

Не понимая, явь это или видение, Эйра безотчетно отшатнулась, полуобняла камень и прижалась к нему, как к живому существу, способному защитить ее. Пришелец сделал движение: ему показалось, что сейчас она уйдет в камень, исчезнет, и он с трудом сдержал порыв броситься за ней и схватить за руку. Надежность камня немного успокоила Эйру: она заново узнала Раудбергу и хоровод застывших великанов-валунов, но не могла собраться с мыслями и терялась, не понимая толком, рассталась ли она с миром своих чудных видений или он пришел сюда за ней.

– Я долго ждал, когда ты меня заметишь, но ты словно спала, – дружелюбно, мягко, как будто даже слегка виновато сказал пришелец. Голос у него был низкий, но тоже мягкий. – Я не хотел тебе мешать, но мне показалось… Ты была так далеко, что могла и не вернуться. А мне очень нужно поговорить с тобой.

– Кто… кто ты? – задыхаясь, прошептала Эйра.

Она никак не могла опомниться от тревожного недоумения: как он сюда попал, как подошел так тихо, что она не заметила? Ее мучило сильное сердцебиение, как бывает, если спящего внезапно разбудят резким звуком, и от этого ей было трудно говорить.

вспомнились Хельги слова валькирии Брюнхильд, разбуженной Сигурдом Убийцей Дракона. На вершине Раудберги не горел огонь до самого неба, и он не заметил ни ограды из щитов, ни знамени на копье, но эта девушка, которую он увидел стоящей под одним из валунов, показалась ему спящей тем священным сном, в который Один погрузил когда-то непокорную валькирию. Хельги долго рассматривал ее невысокую, хрупкую фигуру, пушистые темные волосы, раздуваемые ветром, коричневое платье с узором из ломаных белых линий. Удивительнее всего было ее лицо с закрытыми глазами. Хельги не смог бы сказать, красиво ли оно, о красоте как-то не думалось. Оно светилось изнутри особым тонким светом, дрожь внутреннего волнения пробегала по изящным чертам; стоя неподвижно, девушка переживала какие-то огромные душевные движения, закрытыми глазами видела целые миры и эпохи. Хельги не стал бы мешать духовным странствиям ясновидящей, но ему вдруг стало страшно за эту хрупкую девушку, которая уходит совсем одна и так далеко.

И вот теперь она стояла в трех шагах и с тревожным недоумением смотрела на него. Пожалуй, она была некрасива: лоб высок и широк, глаза огромны, подбородок мал и как бы утоплен… От лица остается словно бы только верхняя половина, а от верхней половины – одни глаза. Но что это за глаза! Как два темных солнца! Какая-то глубокая тайна жила в чертах этого странного лица, и казалось – только приглядись получше, пойми эту тайну, и сразу тебе станет ясна собственная судьба и все загадки девяти миров станут известны. Чем дольше Хельги смотрел, тем сильнее ему казалось, что он близко знал ее когда-то давно. Это лицо поражало, но не как новость, а как нечто близкое и важное. Он как будто встретил ту норну, что в ночь рождения приходила предрекать ему судьбу.

– Я не обижу тебя, – мягко заверил он девушку. – Я хотел попросить тебя о помощи. Мое имя – Хельги сын Хеймира.

Эйра кивнула, показывая, что это имя ей знакомо. Ей следовало догадаться… Они никогда не встречались, но она столько слышала о нем, что его облик и должен был показаться знакомым… Но он оказался совсем не таким, как она ждала! После гневных упреков Бергвида, после веселых, незначащих отзывов Альдоны Эйра ждала чего-то иного: холодности, надменности, а тут не нашлось ничего похожего. Встретив взгляд Хельги, Эйра уже не могла отвести его: ее приковали к себе эти глаза, серые, умные, с мягким, немного задумчивым и понимающим взглядом. Эти глаза умеют видеть очень, очень далеко. Такой взгляд сразу вызывает доверие и привязанность, но Эйра все никак не могла унять волнение и понять, как ей себя вести, что делать. Из всех ее заочных ожиданий оправдалось только одно: он был словно оживший герой саги – величественный, прекрасный и в то же время близкий сердцу, как тот, кого любят с самого начала жизни.