Елизавета Дворецкая - Перстень альвов, кн. 2: Пробуждение валькирии

С последними словами клятвы все отскочили от коня в стороны. Вигмар взмахнул молотом и точным сильным движением ударил коня в лоб. Оглушенное животное пошатнулось, а хирдманы заранее приготовленными длинными шестами быстро столкнули его с обрыва в озеро. Глубокие тихие воды со всплеском раздались и приняли жертву; миг – и на поверхности остались лишь волны. А берег огласился ликующими криками толпы – боги приняли жертву, клятва закреплена!

Вслед за тем зарезали борова, окропили кровью идолы всех богов, а тушу разделали и стали жарить. За едой Бергвид узнал о том, что на Квиттинге появились фьялли. Теперь-то он понял, чем объясняется внезапное миролюбие его непримиримых врагов, но менять решение было поздно. На предложение выступить вместе он не ответил. Впрочем, согласия от него никто и не ждал.

Жертвенный пир вышел не слишком долгим: Бергвид не имел желания засиживаться за круговыми чашами с теми людьми, кого он по-прежнему ненавидел, да и северяне торопились. Еще до сумерек пир окончился, дружины собрались, люди стали разъезжаться. Перед самым отъездом Хельги сделал Бергвиду знак, что хочет поговорить с ним без чужих ушей.

– Я догоню вас! – сказал он Вигмару. – Поезжайте. Я должен еще кое-что сказать Бергвиду хёвдингу.

Бергвида передернуло от этого звания, и он встретил подходившего к нему Хельги далеко не дружелюбным взглядом. Но Хельги иного и не ждал.

– Я буду краток и не утомлю тебя своей речью, – пообещал он. – Речь пойдет о двух вещах. Во-первых, об Эйре дочери Асольва.

Бергвид вскинул глаза: об Эйре он сейчас думал меньше всего, но невеста могла стать еще одним средством уязвить его, а об этом он думал постоянно.

– Ты послал ей кольцо, которое взял у моего родича Рагневальда, так?

Бергвид помедлил – он давно забыл и Рагневальда, и кольцо с красным камнем, которое нашел у того на шее в мешочке и через Бьёрна переслал Эйре, только чтобы не отдавать его тогдашней жене.

– Кольцо это было моим и предназначалось для моей невесты, – продолжал Хельги. – Оно было заклято светлыми альвами так, чтобы навек связать меня с той женщиной, которая его получит. Ты передал его Эйре дочери Асольва, и теперь она моя невеста. Скоро я возьму ее в жены, а тебе советую больше никогда о ней не вспоминать. Это первое.

– Вот как! – гневно воскликнул Бергвид, едва дослушав. – Тебе мало, что твои дружки присвоили мои земли и власть! Мало того, что твой отец предал мою мать и разбил ее жизнь! Теперь тебе еще нужна моя невеста! Так вот слушай: я не уступлю! Если ты попытаешься хоть пальцем ее тронуть, я… я… – Бергвид начал задыхаться, как всегда в сильном волнении. – То я слагаю с себя этот обет!

– Подожди! – остановил его Хельги. – Ты не выслушал второе.

– Хватит и одного!

– Нет. Уймись и слушай. Ты убил моего родича Рагневальда. И не думай, что я забуду об этом и не отомщу тебе.

– А как же клятва мира? – Бергвид усмехнулся. – Что ты там обещал? Гнев богов? Забвение рода, смерть без потомства?

– Да. Ты хорошо это запомнил, но начало ты слушал, как видно, плохо. Я ведь не назвал своего имени в перечне вождей. Клятвой связан ты, Вигмар и Вильбранд. Но не я. Я не квитт, и мир между квиттами меня не касается. А мира от слэттов я никому не обещал. И я свободен выполнить мой долг.

Бергвид молчал, в сильнейшей досаде до крови закусив губу. Да, этого он не заметил. Хельги произносил слова клятвы, и каждый само собой разумеющимся считал, что он присоединяется к ней. Но его имя не прозвучало, он остался свободен, а Бергвид был связан под страхом гнева богов.

– Сейчас не время, но ведь спешат с местью только рабы, да? – напомнил Хельги. – Не ищи меня, я сам тебя найду. И тогда ты мне ответишь за моего родича и спросишь с меня ответ за невесту, если сумеешь.

С этими словами Хельги повернулся и пошел к своему коню. Бергвид с ненавистью смотрел ему в спину. Видно, что покровитель слэттов – сам Один, премудрый, хитроумный и коварный. Только он мог научить Хельги сына Хеймира так ловко составлять клятвы.

Когда в Можжевеловом фьорде показались корабли фьяллей, Эндель Домосед понял, что дело его плохо. Пастух с северного пастбища прискакал после полудня: он не мог толком сказать ни чьи это корабли, ни даже сколько их. К тому времени как сам хозяин прибежал на мыс, откуда открывался вид на море, корабли уже были довольно близко. Их насчитывалось больше десятка – двенадцать или даже четырнадцать. И у каждого на переднем штевне грозно скалил зубы дракон с козлиными, загнутыми назад рогами. На мачтах висели большие красные щиты.

– Это фьялли! – Логмель Сноп, муж Энделевой сестры, схватился за голову. – Это Торбранд конунг! Вон, впереди, его «Железнорогий»! Это набег! Новый набег! Мы пропали!

Челядь и местные жители, сбежавшиеся на мыс вслед за хёвдингом, закричали и запричитали. В последние лет десять от фьяллей совсем отвыкли, но предания об ужасах давней войны все знали отлично.

– Что делать? Что будем делать? Что ты прикажешь, хёвдинг? – наседал на Энделя Вириль Гребень, один из старших хирдманов его ближней дружины. Он был очень длинным, худощавым, клок русых с проседью волос над залысым лбом у него сильно выдавался вперед, как и длинный нос и кончик бороды. Сейчас он бурно размахивал длинными руками, словно хотел подтолкнуть своего нерешительного вождя решать быстрее. – Нам готовиться к битве?

– Какая битва, ты что? – наконец опомнившись и обретя голос, Эндель посмотрел на своего хирдмана вытаращенными глазами. – Тебе жить надоело? Да у него тысяча человек, не меньше! Сожри меня Мировая Змея, если хоть человеком меньше! Вас перебьют тут на песке и в море побросают! Вот и все!

– Прикажи скорее прятать ценности! – с другой стороны на него наскакивал управитель. – Мы еще успеем хотя бы серебро отослать туда. – Он махнул рукой в глубь побережья. – Ну, туда, да хотя бы к Хруту Крикуну. До него еще не скоро доберутся! И из оружия что подороже! И ковры! И коней!

– Нет, нет, нет! – Эндель сильно затряс головой. – Если они ничего не найдут в усадьбе, то решат, что я все спрятал, и посадят меня между двух костров и будут допытываться, где все! И попробуй им докажи, что больше ничего нет! Они меня замучают до смерти! Нет уж, пусть берут, если им надо! Белый щит! Подать белый щит! – закричал он во весь голос. – Вириль! Гальнир! В оружейную! Белый щит!

Кое-кто из челяди побежал назад в усадьбу, а Эндель с Логмелем поспешили назад, к площадке, где стояли корабельные сараи и где всегда причаливали корабли. Оттуда уже видна была сама усадьба Эйнер – Можжевельник – знаменитая усадьба, родовое гнездо Дрекингов, потомков древнего Хёгни по прозвищу Дреки – Дракон. В память о том даже бронзовое кольцо на воротах усадьбы было отлито в виде дракона, держащего в зубах собственный хвост. Последний живший здесь потомок Хёгни Дракона, Вальгаут Кукушка, погиб в воротах, возле бронзового дракона, в самом начале войны двадцать семь лет назад. Тот жестокий бой фьялли хорошо запомнили, и Эндель не надеялся, что они минуют усадьбу на этот раз. Хотя теперь все, все иначе!