Елизавета Дворецкая - Спящее золото, кн. 1: Сокровища Севера

И не отвяжется. Хоть греми мечом о щит с утра и до ночи – заглушить тихий голос собственного сердца не смог даже Светлый Фрейр.

От ворот донесся стук копыт. Бросив коня хирдманам, через двор к хозяйским дверям прошел Хродмар сын Кари, на ходу отряхивая плетью пыль с щегольских полосатых штанов. До встречи с «гнилой смертью» он носил прозвище Щеголь, да и теперь по-прежнему обвязывал башмаки цветными ремешками и даже в будни носил штаны из разноцветных полос.

Заметив Эрнольва, Хродмар кивнул, но не остановился обменяться словом – спешит к конунгу. Сколько дворов он объехал за три дня? Десять? Тридцать? Может быть. Он был сердцем этой войны, как Торбранд конунг был ее умом. Хродмар не жаждал ни золота, ни хвалебных песен. Его упрямое сердце знало не только ненависть к квиттинским ведьмам и не только требовало мести. Слова Фрейра о страсти без надежды на согласие и счастье он мог приложить к себе с тем же успехом, что и Эрнольв. Почти те же чувства, что тянули Эрнольва домой, толкали Хродмара на Квиттинг. Эрнольв его понимал и даже в глубине души сочувствовал. Но вот Хродмар его понимать никак не желал.

– Хродмар! – Увидев в дверях своего любимца, Торбранд конунг встал с места и сделал несколько торопливых шагов вперед. Набитая людьми душная гридница казалась ему пустой, если в ней не было Хродмара сына Кари. – Где ты пропадал так долго? Тут некоторые люди уже подумали, что ты собрал свое собственное войско и пошел на Квиттинг без нас.

Хродмар бросил взгляд на Кольбейна ярла и его сына Асвальда – тот ехидно сощурил свои зеленые глаза. Не требуется уточнять, кто именно так подумал.

– Тем, кто об этом беспокоится, нужно было не сидеть возле очага, а поехать в другую сторону и тоже собрать свое собственное войско, – с подчеркнуто небрежным презрением ответил Хродмар. – Мы объехали четырнадцать усадеб и дворов. Завтра все их хозяева будут здесь, конунг.

– Я рад это слышать. И не менее я рад, что ты наконец вернулся. Пойдем, расскажешь мне подробно.

Положив руку на плечо Хродмару, Торбранд увел его к своему месту и усадил рядом.

– Всех, кого я встретил, ты увидишь сегодня сам, – негромко заговорил Хродмар. – А я хочу спросить: ты не забыл, о чем я тебя предупреждал?

– Нет, я не забыл, – ответил Торбранд и наклонился к столу в поисках новой соломинки взамен окончательно изжеванной. Вставив ее в угол рта, он продолжал: – За ним присматривали. Ты был прав. Вчера вечером к нему опять подходили какие-то бонды и беседовали вполголоса.

– Это уже в третий раз, не меньше! – негромко, но возмущенно ответил Хродмар. – Я не ясновидец, но самый глупый великан догадается, о чем у них может идти речь. Бонды не хотят бросать свои свиные корыта, а Эрнольв – твой родич. Надо полагать, он знает, как его дед с бабкой хотели захватить власть твоего отца.

– Но он также знает, чем это кончилось, – без лишнего волнения ответил Торбранд. – Ему ничего не сделать с этим пастушеским войском. Мои люди меня не предадут, а его собственных людей здесь всего восемь человек. Остальные остались в Пологом Холме.

– А там…

– А там и в Ясеневом Дворе тоже не пусто. И твой отец, я думаю, не дремлет.

– Надо полагать, да. – Хродмар наконец усмехнулся. В бдительности и верности его отца, Кари ярла, сомневаться было глупо.

– Ну, вот… – Торбранд повел соломинкой, как будто разом разрешив все вопросы. – Мне нечего бояться. Надо полагать?

Конунг насмешливо покосился на Хродмара, ожидая в ответ привычное «да». Хродмар улыбнулся: конунг любил поддразнивать неизменным присловьем.

– Но так не может продолжаться, – Хродмар снова стал серьезным. – Я не хочу, чтобы эти свинопасы и дальше на каждой усадьбе бегали к нему шептаться по углам. Нужно заставить его быть на нашей стороне или… или вовсе убрать с глаз.

– Я подумал и об этом. – Торбранд кивнул и опять вставил соломинку в рот. – Он упрям, он молчит, но думает по-своему. Я знаю, как убрать его с глаз, но так, что он будет приносить нам пользу.

– Надо полагать, это очень хорошая мысль, если она осуществима.

– Вполне. Скажи мне, Дважды Славный, [28]что мы будем делать, когда войско окажется собрано?

Хродмар с удивлением посмотрел на конунга, не понимая, какого ответа он ждет.

– Что-то я не пойму тебя, о Пламень Губителя Турсов. [29]А какие есть возможности? Распустим по домам? Побросаем в море? Засолим в сельдяной бочке?

– Нет, мы поведем его на квиттов, – спокойно и деловито пояснил Торбранд. – Но каким путем? Мы ведь не собирались больше плыть по морю. Хватит поживы с этого чудовища. Мы пойдем по суше, если уж на море удача квиттов оказалась сильнее нашей. А на суше, как ты помнишь, у нас нет с квиттами общих границ. Между нами лежат земли раудов.

– Ну, в этом едва ли кроется большая трудность. Едва ли Бьяртмар конунг позабыл, что твоя мать, кюна Мальвейг, была его сестрой. Бьяртмар пропустит нас через свои земли. И надо полагать, среди «рыжих» [30]найдутся желающие присоединиться к нам.

– Надо полагать, да, – без улыбки, незаметно для самого себя повторил Торбранд. – Но мне хотелось бы знать, много ли будет этих желающих и не возглавит ли их, например, Ульвхедин ярл? Или Ингимунд Рысь?

– Фру Ульврун не упустит случая погнать мужа в поход, – почтительно усмехнулся Хродмар. – Рауды ведь думают, что любая дочь конунга обязательно должна быть валькирией.

– У каждого племени свои предания, – отмахнулся Торбранд. – Так вот, я думаю, что будет нелишним послать к раудам верного человека поговорить обо всем об этом. Но не тебя. Ты мне нужен здесь. Кари ярл мне нужен в Аскефьорде, Модольв ярл слишком добродушен и не умеет быть настойчивым… Не обижайся за любимого родича, храбрость в битве и настойчивость в споре – разные вещи. Кольбейн ярл хорошо поет, но ума у него маловато, а его сын умен, но слишком ядовит – он там всех настроит против себя. Так что лучше всего поехать Эрнольву.

Хродмар ответил немым взглядом изумления.

– Ты же говорил, что пошлешь верного человека? – наконец выговорил он. – При чем здесь Эрнольв и вообще усадьба Пологий Холм?

– А чем тебе не нравится Эрнольв? – Торбранд развеселился, как от хорошей шутки. – Он знатного рода, все будут слушать его с уважением. Он умен, учтив, дружелюбен. Не слишком хорош собой, правда, но я ведь не свататься его посылаю. Беспокоится, достаточно ли мы готовы к такой большой войне – так пусть постарается всемерно увеличить наши силы и привлечь раудов на помощь. И он может быть настойчивым. Мы с тобой уже в этом убедились, верно?

Хродмар помолчал. Он видел, что Торбранд не шутит, а значит, у того есть в запасе еще какое-то важное соображение.